Госпожа Бе
— Когда закончилась война, я вскоре вышла замуж. У меня было три выкидыша, и мы с мужем уже перестали стараться….
Ее взгляд на секунду растворяется в пустоте, она застывает, как будто перестав дышать. Тишину прихожей время от времени прорезают звуки моторов байков, проезжающих по переулку за домом. Вентилятор тяжело гоняет по комнате горячий воздух. Я замечаю, как на ее застывшем лице начинает едва заметно подрагивать верхняя губа.
*Госпоже Бе восемьдесят. В молодости она присоединилась к Национальному Фронту Освобождения Южного Вьетнама и работала связной под прикрытием, передавая поручения из штаба исполнителям на местах в соседних Сайгону провинциях. На одной из таких вылазок из-за предательства боевого товарища ее конспирация была нарушена, по возвращении в штаб, ее отправили учиться на медика, и после шести месяцев она поступила на работу в госпитале, который находился в регионе, который каждый день подвергался распылению Agent Orange — химического дефолианта с диоксином.*
— Друзья советовали продолжать попытки, но мы не могли больше этого выносить, - произносит она беззвучно. Она по прежнему смотрит в пустоту. - Врачи говорили: если и родится — не выживет, а если прерывать, то не выживу я…
Она закрывает глаза. Из под закрытых век прорывается вода, смывающая пустоту, в которую она смотрела еще несколько секунд назад.
— Поэтому я одна…, - ее голос дрожит. - Всех, кто тянулся ко мне — я отталкивала.
*Госпиталь был переполнен больными, поэтому госпоже Бе приходилось на носилках перетаскивать потерпевших из центрального госпиталя в горный. По дороге туда два американских самолета ежедневно распыляли химикаты. Агент ложился на землю как влажный туман — оседал на всё вокруг. Через неделю после распыления вся листва на деревьях краснела и опадала, оставались голые ветки. Агент проникал во воду ручьев и рек, которая использовалась для приготовления пищи и личной гигиены. Раненых при транспортировке заворачивали в полиэтилен, которого только для них и хватало. Себя же Бе могла защитить только каской и полотенцем, обмотав им лицо.*
Она открывает глаза, и смотрит на меня. Слезы скатываются из уголков глаз, оставляя влажные дорожки.
— Потому что женщина живёт будущим. А у меня будущего не было…
Она сдержанно достает платок, и вытирает лицо. С улицы доносятся звуки громкоговорители, с которыми ездят на велосипедах местные торговцы паровыми рисовыми пирожками.
*В то время никто, даже американцы, не понимал, насколько опасен Агент Оранж: он проникает в тело незаметно, а потом остаётся навсегда, вызывая бесплодие и повреждения внутренних органов. А что самое страшное - Агент Оранж передается на многие поколения вперед, вызывая врожденные мутации.*
— Но я никого не виню. - внезапно на ее устах появляется усталая улыбка. - Да и не грущу особо. Я - солдат, и моей задачей было защитить Родину. Война. Война определила мою судьбу.
Слезу по прежнему катятся по щекам, но, ее глаза, кажется, начинают светиться. С улицы в комнату начинает проникать первая прохлада раннего сайгонского вечера.
— Наш народ теперь одет, обут, свободен и больше не страдает — этого достаточно. Для меня это уже счастье.