Вероника с детства хранила в воображении образ идеального свадебного дня. Ей всегда казалось, что именно в этот момент сбываются все сказочные мечты: вокруг царит красота, невеста сияет счастливой улыбкой, а жених смотрит на неё так, будто готов пройти за руку сквозь любые преграды. Ещё в школе она делилась с лучшей подругой рисунками платьев, которые выдумывала сама: пышная юбка, причудливый корсет, длинная фата. Когда-то мама рассказывала о том, как у неё самой проходило торжество. Старые чёрно-белые фотографии, на которых улыбались молоденькие мама и папа, произвели на Веронику неизгладимое впечатление – ей хотелось когда-нибудь повторить их счастье. И вот мечта стала ближе, чем когда-либо: оставалось всего несколько часов до росписи в ЗАГСе и свадьбы, которую она, казалось, продумала до мельчайших деталей. Но реальность иногда рушит самые прекрасные планы.
Утро выдалось беспокойным с первых минут. Едва Вероника успела открыть глаза, как телефон завибрировал, мелодично напоминая о том, что день настал. «Сегодня я стану женой», – подумала девушка и ощутила приятное волнение, но тут же последовал глухой стук в дверь. В комнату просунула голову её мама – Елена Сергеевна:
– Ника, не пугайся, но у нас тут маленькая неувязка. Позвонила твоя стилистка и сказала, что приехать не может.
Вероника, не до конца проснувшись, растерянно посмотрела на мать:
– Ира? Что значит «не может»? Мы же договаривались два месяца назад, она же сама подбирала мне образы, тестировала мейкап…
Елена Сергеевна сжала губы в тонкую линию, покачала головой:
– Говорит, сломала руку. Буквально этой ночью упала и теперь не в состоянии красить и укладывать.
В глазах Вероники мелькнула тревога. Ей вспомнилось, как она впервые встретила Иру – на свадьбе троюродной сестры. Тогда стилистке удалось создать просто волшебный образ, и отзывы действительно были исключительно положительные. А главное – все хвалили Иринину пунктуальность и ответственность. «Что ж, всякое бывает», – с напряжённой улыбкой подумала Вероника, стараясь не расстраиваться.
– Мам, ладно, – проговорила она вслух. – Мы что-нибудь придумаем. Может, в конце концов, сделаешь мне лёгкий макияж сама? Ты же у меня руки-золотые.
Её мама улыбнулась с теплом, хотя в глубине глаз читалось беспокойство:
– Конечно, сделаю. Ты у меня и безо всяких стилистов красавица. Не будем портить настроение с утра пораньше!
На этих словах Вероника села на кровати и вспомнила, как в детстве играла в «модный салон» – мама терпеливо позволяла ей красить её дешёвыми тенями и даже не ругалась, когда дочка в азарте размазывала румяна чуть ли не по всему лицу. Тогда это было очень весело. «Воспринимай всё как очередную детскую игру», – решила Вероника, чувствуя, что напряжение слегка уходит.
Однако через десять минут раздался новый звонок, и на этот раз уже отец, Сергей Иванович, зашёл в комнату с мрачным видом:
– Доченька, тут ещё одно… проблемка возникла. Олег (жених) позвонил – он опаздывает. Говорит, встал в пробку по дороге из соседнего района. Попросил, чтобы мы тебя сами привезли в ЗАГС.
Вероника нахмурилась. Олег – её любимый человек, с которым они познакомились на семинаре по маркетингу. Он всегда казался ей собранным, умевшим всё предусмотреть. А тут в такой день, когда каждая минута на счету…
– Ничего, пап, – стараясь сохранять спокойствие, ответила девушка. – Пробки бывают, это не конец света. Правда же?
– Конечно, не конец. Но постарайся не расстраиваться, хорошо?
Сергей Иванович кашлянул, пытаясь казаться невозмутимым, хотя на лице у него была написана тревога за дочь. Он всё время вспоминал, как Вероника, будучи совсем крошечной, радовалась любой мелочи – будь то найденный на улице листок необычной формы или игрушечная собачка, которой ей подарили на Новый год. Она была жизнерадостной и очень чувствительной. А свадьба – это ведь колоссальное волнение.
– Ладно, всё будет хорошо, пап, – подмигнула Вероника, будто успокаивая скорее себя, чем его. – Иди, позавтракай. А я сейчас начинаю собираться.
Отец вышел, и Вероника быстро переоделась в любимый халатик. Взгляд упал на белоснежное платье, висящее на плечиках у шкафа. Она провела рукой по кружеву, вспомнила, как шили это платье на заказ в маленьком ателье. Мастер, пожилая женщина по имени Люба, хвалила ровную осанку Вероники и говорила, что «любая невеста становится похожей на сказочную фею, если платье сшито с душой». Тогда Вероника счастливо смеялась. От этих воспоминаний ей стало чуть теплее на душе.
Когда мама закончила накладывать макияж и подкалывать волосы Вероники, в дом заглянул курьер с букетом роз. Вероника подумала, что это от жениха, но оказалось, что это брат прислал поздравление из другого города. Девушка улыбнулась, прижимая нежные бутоны к груди. Всё-таки есть в этом дне что-то светлое, доброе и тёплое.
Садясь в машину к отцу, она почувствовала лёгкий озноб. Волнение накрывало, но Вероника уговаривала себя не паниковать: всё же главное – это её чувства к Олегу и их совместная жизнь после торжества. «Невозможно всё предусмотреть», – повторяла она про себя как заклинание. Однако внутренний голос все громче шептал: «А вдруг это плохой знак?»
– Ника, – осторожно спросил отец, трогаясь с места, – ты уверена, что всё в порядке? Вид у тебя какой-то растерянный.
– Честно? Немного страшно. С детства я думала, что на свадьбе всё будет идеально. А тут визажист «случайно» ломает руку, жених «случайно» попадает в пробку…
– Ну, знаешь, у тебя, может, и паранойя, – ухмыльнулся отец, стараясь разрядить обстановку. – Все неудачи не могут быть знаком. Может, наоборот, проверка на прочность.
Вероника вздохнула, вспоминая, как в детстве любила читать книжки про принцесс, где любая «проверка на прочность» обязательно заканчивалась счастливым воссоединением двух любящих сердец. «Интересно, в реальной жизни тоже так бывает?» – мелькнуло в голове.
Вдруг она услышала тихое бормотание матери:
– Надо бы ещё позвонить фотографу, уточнить, где он.
И тут раздался сигнал на телефоне Вероники. Сообщение пришло от… фотографа. Девушка судорожно прочла: «Простите, я не смогу приехать, разбил камеру. Очень неловко, надеюсь, вы найдёте замену. Ещё раз извините…»
– Мама… – прошептала Вероника. – Он тоже не сможет. Камеру разбил…
Елена Сергеевна на мгновение прикрыла глаза, будто пытаясь подавить внутренний взрыв отчаяния. Сергей Иванович тихонько выругался, стукнув ладонью по рулю. Но сдержал себя и постарался улыбнуться дочери:
– Ничего, у нас сейчас телефоны такие, что могут сравниться с профессиональными фотоаппаратами. В крайнем случае попросим чьих-нибудь знакомых!
– Точно, – мама поспешила поддержать. – Твой двоюродный брат, помнишь, увлекается съёмкой? У него хороший смартфон, можно попросить…
Вероника опустила голову:
– Не хочу никого обременять, но… похоже, придётся.
Она всё-таки задумалась: «А может, это и правда не мой день? Или нам с Олегом не судьба?» Нехорошие мысли бродили где-то на грани сознания, однако она решительно встряхнула головой, отгоняя сомнения.
На парковке перед ЗАГСом мать заметила, как дочь нервно теребит подол платья, и, стараясь успокоить, взяла её за руку:
– Ника, ну не кипиши так. Всё, что нужно для счастья, у тебя уже есть: ты любишь Олега, он любит тебя. Остальное – мелочи. Помнишь, как бабушка говорила: «Любовь сильнее любой беды»?
Вероника кивнула, улыбнувшись воспоминанию о бабушке Марии – та всю жизнь прожила с дедом, несмотря на куда более тяжёлые испытания, чем сорвавшаяся фотосессия. А свадьбу в середине прошлого века они вообще справляли скромно, в деревенском доме, и считали себя самым счастливым семейством в округе.
Но тут Вероника увидела, как по тротуару метнулась чёрная кошка. Животное ловко перескочило бордюр прямо перед ними и скрылось под автомобилем. Девушка вздрогнула:
– Вот ещё… Чёрная кошка?
– Ой, да брось ты эту примету, – вздохнул отец, убирая ключ зажигания. – Как бабка на скамейке реагируешь!
– Да кошка-то тут при чём? – отмахнулась мать. – У нас полно чёрных кошек бегает по всему городу. Ну и что теперь – всем разводиться?
Вероника рассеянно улыбнулась, но на душе у неё было неспокойно. Она никак не могла стряхнуть наваждение, что всё идёт наперекосяк. Тем более, что звонка от жениха до сих пор не последовало. Она знала, что он торопится, пытается прорваться сквозь пробку, но почему-то не писал уже полчаса.
Наконец, у входа в ЗАГС появился взъерошенный, запыхавшийся Олег. Он поправлял галстук и тяжело дышал, словно пробежал марафон. Вероника бросилась к нему навстречу, но заметила, что он выглядит каким-то несобранным:
– Прости, я уже начал думать, что опоздаю окончательно, – пробормотал он, попытавшись её обнять.
Вероника, вдыхая запах его одеколона, на миг забыла о проблемах:
– Важно, что ты здесь. Всё остальное пустяки, – прошептала она.
Олег улыбнулся, но в глазах у него читалась усталость. Он взял Веронику за руку и посмотрел на часы:
– Давай скорее внутрь. Уже почти время церемонии.
Девушка опустила взгляд на платок, которым сжимала букет, и вспомнила, как они с Олегом познакомились: он тогда подошёл к ней во время кофебрейка и подарил улыбку, от которой у неё сразу же подкашивались ноги. Она подумала: «Вот бы этот человек когда-нибудь стал моим мужем!» – а потом смутилась собственных мыслей. Спустя пару лет они уже стояли на пороге ЗАГСа. Вот только романтику заметно смывало лихорадочным напряжением.
Церемония началась: звучала музыка, регистратор торжественно произносил привычные фразы о верности и любви, сердце Вероники колотилось так, будто хотело выпрыгнуть из груди. «Всё сейчас решится, – осознала она. – Вот оно: тут и сейчас я буду называть его мужем». Они с Олегом обменялись кольцами. На миг все дурные предчувствия отступили. Вероника смотрела на сияющий металл на своём безымянном пальце и чувствовала пронзительное счастье. Она была уверена: раз в этот момент всё так чудесно, значит, они преодолеют любые мелкие неприятности.
– Поздравляем, теперь вы – муж и жена! – прогремел голос регистратора.
Собравшиеся гости захлопали. Вероника увидела слёзы радости в маминых глазах, поймала одобрительный кивок отца. Даже несколько дальних родственниц Олега, которых она видела впервые, приветливо улыбались ей. Счастье накрыло её светлым облаком. Вот только длилось оно недолго.
Место для свадебного банкета выбрала будущая свекровь Олега – Наталья Ивановна. Вероника мало знала эту женщину, но отношения между ними складывались напряжённо. Наталья Ивановна была из тех, кто любит контролировать каждую мелочь, считая, что её решение – единственно правильное. Но Вероника не придавала этому большого значения: «Главное, чтобы она любила Олега, а уж со мной как-нибудь наладится», – утешала себя девушка.
Когда гости расселись по местам, Наталья Ивановна подошла к Веронике и, взглянув в упор, произнесла:
– Милая невестка, а ведь у твоей семьи не нашлось денег помочь нам с оплатой этого ресторана, да?
Вероника опешила:
– Простите?.. Мои родители на другой крупный платёж тратятся. Они…
Но свекровь будто не слышала:
– Вы полагаете, что можно прийти и занять места, которые мы здесь заказали за свой счёт? Знаешь, у нас всё по справедливости: кто не внёс вклад, тот и не участвует в расходах.
Она нервно огляделась, увидев, что некоторые гости подслушивают. Вероника почувствовала, как внутри всё сжалось. «Она же не собирается выгонять моих родителей с праздника?» – мелькнула безумная догадка.
– Наталья Ивановна, о чём вы… – начала Вероника осторожно, но та перебила:
– И о том говорю. Попроси-ка своих родных убраться. Нечего тут рассаживаться, будто они полноправные участники. Понимаешь?
В этот миг к ним подошёл отец Вероники, Сергей Иванович, и услышал последние слова. На его лице застыл гнев. Мать невесты, Елена Сергеевна, побледнела.
– Ника, давай без скандала, – тихо сказала мама, стараясь держаться. – Если им так надо, мы и уйдём. Не беспокойся.
– Постойте! – Вероника не верила, что всё это происходит на самом деле. – Мы вместе с Олегом собирали деньги на свадьбу. Мои родители помогали нам другим образом: взяли кредит на нашу будущую квартиру, а здесь ресторан мы… ну…
– Вот именно, «вы с Олегом». Но никакого вклада от твоих здесь не было, – свекровь упрямо цокнула языком. – А у меня логика простая: не заплатили – не едят.
Вероника ошеломлённо посмотрела на новоиспечённого мужа, который в этот момент стоял чуть в стороне, разговаривая с приятелем, и будто бы вообще не слышал разгорающийся конфликт. Она надеялась, что он сейчас вмешается, скажет матери, что так нельзя.
– Олег! – позвала она. – Подойди, пожалуйста. Тут серьёзный разговор.
Он обернулся, увидел мрачное лицо своей матери, растерянную Веронику и лишь подошёл без особого энтузиазма:
– А, ну… мам, давай не будем портить праздник. Они же не останутся надолго… – пробормотал он, избегая смотреть Веронике в глаза.
– То есть как «не останутся надолго»?! – вскинулась Вероника. – Это же мои родители. Ты вообще меня слышишь?
Олег пожал плечами, словно ему было неловко ввязываться в спор:
– Вер, давай обсудим попозже, не сейчас. Здесь же гости.
– А сейчас, по-твоему, не гости?! – гнев стал наполнять голос Вероники. – Ты хочешь сказать, что мама с папой просто посидят в уголке и уйдут?
– Ну… – он запнулся. – Просто пойми, им же не хочется весь вечер слышать, что они ничего не вложили. Маме это коробит.
– Как забавно, – с сарказмом процедил отец Вероники. – Кажется, нас «коробит» куда сильнее. Но не переживайте, Наталья Ивановна, мы не хотим здесь создавать дискомфорт. Уйдём сами.
Мать Вероники посмотрела на дочь взглядом, полным слёз, и тихо сказала:
– Доченька, всё хорошо. Главное, чтобы ты была счастлива. Мы не в обиде.
Вероника ощутила, как сердце сжимается от боли и отчаяния. Она только что обменялась с Олегом клятвами быть вместе «в горе и радости», а теперь ей казалось, что он – чужой. Он никак не защитил ни её, ни её семью. Более того, он смотрел на неё так, будто сам не понимает, что происходит, или понимает, но не готов отстаивать свою позицию перед матерью.
Она обвела взглядом гостей. Большинство были приглашены Натальей Ивановной – родственники и знакомые свекрови, которых Вероника видела впервые. Шум голосов, чоканье бокалов и предвкушение праздника мелькало где-то на периферии, а в центре стоял накаляющийся конфликт. И Олег, мужчина, которого она любила, не проронил ни слова в её защиту.
– Пошли, Серёжа, – обратилась Елена Сергеевна к мужу, смяв в руке носовой платок. – Я не хочу тут оставаться. Простите нас.
Сергей Иванович, багровея, развернулся и направился к выходу. Вероника хотела крикнуть: «Постойте, не уходите!», но поняла, что остановить родителей означает подвергнуть их дальнейшим унижениям. Она горько взглянула на Олега:
– Это всё? Ты даже не попытаешься мне сказать, что это какое-то недоразумение? Что мы решим всё позже?
Жених (или уже муж) лишь потупился:
– Вероника, давай сейчас не будем делать трагедию. Ну, расстроились немножко. Гости всё равно хотят, чтобы мы сидели вместе, праздновали. А твои родители… не знаю, может, они переживут. Они взрослые люди.
В этот момент где-то рядом раздалось гулкое «Горько!», и кто-то из гостей подошёл к ним с рюмкой. Веронике стало тошно: люди хотели веселья, свадебных поцелуев, застолий, тогда как её родители шли к выходу, униженные и оскорблённые.
– Горько! – снова послышалось от стола, где сидели двоюродные тётки Олега.
– Ну вот, – растерянно произнёс Олег, наклоняясь, чтобы поцеловать её. – Давай хотя бы разочек для порядка…
Вероника оттолкнула его. Сердце бешено колотилось в груди.
– Если хочешь продолжать этот «праздник» – вперёд. Целуй хоть всё человечество. Меня здесь уже нет.
Она развернулась и пошла к выходу. Никто не пытался её остановить. За спиной слышалось негромкое ворчание свекрови и попытки нескольких родственников успокоить атмосферу. Но Вероника летела вперёд, будто убегая от собственных иллюзий. Она вспомнила, как много раз воображала свою свадьбу: танцы, счастливые слёзы радости, объятья друзей и родных. И где это всё теперь? Где хоть капля понимания со стороны мужа?
Выбежав на улицу, Вероника увидела родителей у припаркованной машины. Те готовились уезжать. При виде дочери мать выпорхнула из машины и бросилась к ней:
– Ника, не надо было уходить! Это же твой день, – выдавила Елена Сергеевна сквозь слёзы. – Мы сейчас спокойно уедем, а ты празднуй.
Вероника коротко расхохоталась – истерически, надрывно, почувствовав, как щиплет в горле.
– Мама, какой это мой день? Я не могу позволить им так относиться к вам. Даже если бы мы были самыми бедными людьми на свете и вообще ни копейки не дали – это не повод вас оскорблять! А что будет дальше? Мне придётся жить в страхе, что если свекровь посчитает, что я недовложилась в «общий бюджет», она выставит меня на улицу?
Отец, Сергей Иванович, стоял чуть поодаль, крепко сжимая руль. Он явно пытался контролировать приступ ярости, чтобы не вернуться и не дать «по шее» обидчикам. Вероника увидела, как он стиснул зубы, и ей стало ещё горше: отец всегда был за неё горой, а в этот день невесть что происходит.
– Олег хоть пытался тебя остановить? – негромко спросил отец.
– Нет, – качнула головой Вероника, чувствуя горячие слёзы. – Ему важнее гостям угодить и «не портить праздник».
Отец хмыкнул с горечью:
– Вот видишь. Значит, всё ясно. Садись, дочка, поехали, пока я не передумал и не вернулся туда с кулаками.
Вероника хотела что-то сказать, но вдруг услышала знакомый голос позади. Олег подошёл к ним неспешно, неуверенно.
– Вер, давай поговорим. Ну, мама бывает прямолинейной, но это же не повод портить торжество. Родители всё равно уже уходят, к чему этот спектакль?
Вероника вытаращила на него глаза:
– Спектакль? Это, по-твоему, спектакль?! Да твоя мать только что заявила, что мои родители не имеют права сидеть за праздничным столом, потому что не вложились в счёт! А ты стоял и молчал. Ты действительно считаешь это нормальным?
Олег растерянно развёл руками:
– Послушай, нам же важнее – мы с тобой вместе. А родители уже взрослые, они всё понимают. Ничего страшного не произошло, ну подумаешь, конфликт… Зато теперь у нас будет больше еды и пространства для гостей.
– Что?! – вспыхнула Вероника. – Больше еды?! То есть благодаря уходу моих родителей у вас появилось пространство? Это ли не замечательно!
Она саркастически хлопнула в ладоши. Олег прикусил губу:
– Да нет, ты не так поняла. Просто мамина логика… Она считает: вложил деньги – сиди и пей-ешь, а не вложил – значит, гостей лишних нам не нужно. Я честно не вижу, в чём такая трагедия. Всё же можно мирно обсудить.
Вероника тяжело вздохнула и посмотрела на кольцо, всё ещё красующееся на её пальце. Ей вспомнилось, как она выбирала это колечко вместе с Олегом в ювелирном салоне. Он тогда сказал: «Хочу, чтобы у нас всё в жизни было поровну», – и взял самые красивые обручальные кольца, какие только нашлись. «Поровну», да? А сейчас он оправдывает мать, которая подчёркивает их финансовое неравенство.
– Олег, я не могу смириться с тем, как вы обошлись с моими родителями. И ты даже не считаешь нужным извиниться. Для тебя это обычное дело?
Он фыркнул, уже начиная терять терпение:
– Знаешь, иногда ты устраиваешь настоящий драматический сериал на ровном месте. Может, у тебя гормоны скачут? Ты вечно всё воспринимаешь слишком остро.
– Ах, то есть я «на ровном месте» устроила драму? – нервно рассмеялась Вероника. – Тогда ладно, спасибо за разговор, мне всё стало ясно.
Она решительно сняла обручальное кольцо и протянула его Олегу:
– Забирай, раз уж твоя мама помешана на деньгах и подсчётах, а ты не имеешь собственного мнения. Ещё записывайте меня в должницы, если хотите.
Олег побледнел:
– Да перестань ты! Снимать обручальное кольцо в день свадьбы – плохая примета!
– А вот терпеть унижения от твоей семьи – это очень хорошая примета? – с горечью парировала Вероника.
Её поддержала мать:
– Ника, поехали. Всё ясно, не трать на него свои нервы.
Девушка бросила последний взгляд на человека, которого любила все эти годы. «Любила», – поправила она себя мысленно. Как теперь любить того, кто спокойно принимает унижение её родителей? Олег больше ничего не сказал, лишь сжал кольцо в кулаке. Он и сам выглядел растерянным, но не сделал ни шага, чтобы удержать её.
Вероника села на заднее сиденье к родителям. Машина тронулась. В зеркале заднего вида Олег медленно превращался в маленькую фигуру, стоящую на обочине. Рядом с ним замаячила Наталья Ивановна, что-то бормочущая ему на ухо. Девушка закрыла глаза, чувствуя, как слёзы обжигают щеки.
– Доченька, не переживай так, – произнесла мама, стараясь отвести взгляд от Verón-букета (так называли особый сорт роз, который брат подарил). – Знаешь, бывает, что жизнь показывает истинное лицо людей в самый ответственный момент.
– И лучше сейчас, – мрачно добавил отец. – Чем когда вы вместе оформили бы кредит, а потом эта свекровь выгоняла вас на улицу. Не зря есть поговорка: «Не хочешь горьких слёз – смотри, с кем пьёшь чай».
Вероника молчала. Ей было больно осознавать, что всего пару часов назад они расписались как муж и жена, а теперь она едет домой к родителям, оставляя «мужа» позади. Слёзы катились, и в памяти всплывали какие-то недавние счастливые моменты. Вот они с Олегом гуляют зимой, кружатся в вальсе под ёлкой, смеясь над тем, как случайный прохожий перешагивает через сугроб. Вот она получает от него открытку с признанием в любви на день рождения. Казалось, всё это было про другого человека.
Но чем дальше они отъезжали от ресторана, тем яснее Вероника понимала, что обратно дороги нет. Хотя сердце было переполнено горечью, в душе разгоралось странное ощущение облегчения. «Если он меня не защитил сегодня, – думала девушка, – то не защитит и завтра, и послезавтра».
Когда-то бабушка повторяла: «Семья – это союз двух людей, которые плечом к плечу против всего мира. Если ваш спутник отпускает твою руку в самый решающий момент – это не союз, а фикция». Вероника осознала, насколько была права её мудрая родственница.
Разрывать отношения с Олегом оказалось не так сложно, как Вероника себе воображала. Она подала заявление о расторжении брака буквально через несколько дней после свадьбы. Отец уговаривал её на «передышку», а мать надеялась, что Олег всё же одумается и попросит прощения, но Вероника твёрдо стояла на своём:
– Простить можно и без дальнейшей совместной жизни, – ответила она. – Я не хочу продолжать быть частью семьи, где моих родителей считают нахлебниками.
Олег попытался пару раз позвонить, но каждый разговор был странным и бессодержательным: он жаловался, что Вероника выставила его на посмешище перед родственниками, что мама теперь обижена и чувствует себя жертвой. А в конце добавил, что и финансово они потеряли кучу денег из-за сорванного торжества. Ни слова об искреннем сожалении за унижения, ни попытки помириться с её родителями. Вся риторика сводилась к «ты нас опозорила». Вероника поняла, что приняла правильное решение.
К счастью, у них не было общих кредитов, имущества и, что самое главное, детей. Бракоразводный процесс прошёл без проволочек. Одна знакомая судья, случайно встретив Веронику в коридоре, сочувственно покачала головой: «Бывает и такое. Но зато ты вовремя всё поняла». Девушка внутренне согласилась.
Вероника вернулась к родителям, но лишь на время. Вскоре она получила одобрение по ипотеке – в той самой квартире, на первый взнос которой родители отдали все свои сбережения. Но теперь никто не указывал ей, как жить, где что покупать и сколько гостей приглашать на праздники. Когда Вероника впервые шагнула в новое жильё, в ней смешались тревога и радость. Казалось, она оставляет за порогом всю горечь прошлых дней и начинает новую историю.
«Может, пока и не хочется думать о новой любви, – размышляла она, – но ведь жизнь не закончилась».
Она оставила в прошлом разочарование и обиду: решила не хранить негатив. Единственное, что осталось после «свадьбы», – несколько фотографий на телефон, где Вероника выглядит растерянной, а Олег слегка подвыпившим. Девушка не стала их стирать: «Пусть будет напоминание о том, как не должен выглядеть наш важный день».
Через несколько месяцев Вероника окончательно устроилась в новой квартире. В гостиной висели семейные фото родителей, а на тумбе стояли детские рисунки, которые она обожала разглядывать. Она чувствовала тепло и поддержку родных даже здесь, в собственном уединённом пространстве.
Олег вестей о себе почти не подавал, лишь пару раз ей пересказали знакомые, что он «вроде бы жалеет» о случившемся, да только слишком он зависел от авторитета своей матери. Впрочем, у каждого своя дорога. Вероника вспоминала о нём теперь без ярости – просто как о человеке, который не смог или не захотел идти с ней по одному пути. «Мы решили разойтись на старте. Это не так страшно, как годы взаимных упрёков», – успокаивала она себя.
Наступила зима. Как-то раз, сидя у окна и глядя на падающие снежинки, Вероника поймала себя на мысли, что ощущает благодарность судьбе: она узнала истинную сущность мужа и свекрови вовремя. Да, это было болезненно, но теперь она свободна выбирать своё будущее – без страха, что её родители будут когда-то унижены, а она сама станет заложницей чужих правил.
Закрыв глаза, Вероника вспомнила бабушкин тихий голос: «Любовь сильнее бед, но если рядом не любовь, а только видимость – беги, девочка, беги, пока не поздно». В тот день она, действительно, сбежала – с собственной свадьбы. И пусть кто-то сочтёт это импульсивным поступком, сама Вероника знала, что совершила самый правильный выбор в своей жизни.