— Что с ними стало? — спросила Марта.
— С кем? — не понял Карне.
Рядом была Марта, маленькая, тёплая, податливая, и вертеть её можно было по-разному, что королю хийси особенно нравилось. Так что на разговоре он не особенно сосредотачивался. Ветер снежной крупой бил в борта самолёта, и от того возникал интересный, немного шелестящий, звук. Железная печка трудилась вовсю, обогревая полукруглое, перестроенное под жильё, помещение.
Все кресла были вынесены и выброшены невесть куда, невесть кем и невесть когда. Там, где полагалось быть кабине пилота и закутку для стюардесс, теперь была обшитая аллюминием с заклепками ванная с туалетом и душем, и, что немаловажно, с горячей водой. Ещё из ванной открывался неплохой вид на заснеженный лес и таинственный проход между огромными, в полтора десятка охватов, деревья. Ближе к двери, чтобы создавать тепловую завесу, стояла железная буржуйка, к стене прислонилась стойка для дров, сваренная из магазинных корзин. Чуть дальше, за печкой, стол под синей плюшевой скатертью, с массивной розовой граненой вазой, заполненной кедровыми шишками. Дальше проход сужался из-за поставленных с двух сторон книжных шкафов с книгами и старыми журналами, а ещё дальше, в хвосте, было самое интересное — огромный матрас, заваленный одеялами, подушками и медвежьими шкурами. Картину довершали три ковра по бокам и в торце всей конструкции.
Одежда в беспорядке валялась перед матрасем, указывая на то, что снимали её торопливо и не особо заботясь о сохранности. И, если Мартина — джинсы, серый свитер и простенькие бежевые трусики с бюстгальтером — вела себя прилично и лежала там, где её бросили, то черный камзол Карне пророс кустом с необыкновенными блестящими тёмно-зелеными листьями, высокие мягкие сапоги сами встали в сторонку и, коротая время, тихонько дрались друг с другом, пихаясь голенищами, а серебристая рубашка с оборками расползлась по стене вьюнком с причудливыми цветами стального цвета. Марту эти метаморфозы одежды хийси каждый раз удивляли. И ведь все вещи снова становились сами собой, едва Карне их касался.
— С людьми! Ты меня не слушаешь!
В голосе Марты прозвучала обида. Карне про себя улыбнулся: быстро же она освоилась.
— С людьми... — он перевернулся на живот, длинный и жилистый, с когтистыми шестипалыми руками и ступнями, похожими на лапы хищной птицы. Марта поймала себя на мысли, что после Карне все мужчины кажутся ей какими-то... слишком дряблыми, что ли... Все, включая её собственного мужа. А ведь до встречи с Карне муж был... её единственным.
Карне накрыл её крылом, и она с удовольствием вжалась в тёплую пушистость. И Карне было приятно — Марта уже знала, что внутренняя сторона его крыльев очень чувствительна.
— Конечно, Айно и Лемминкайнен были не единственными людьми в нашем старом мире. Людей там было даже побольше, чем хийси.
— Айно и Лемминкайнен, — задумчиво проговорила Марта, что-то припоминая.
— Девушка, которую Вяйнямёйнен довёл до самоубийства, попытавшись насильно взять её замуж, — буднично сказал Карне.
Марта охнула. Она принадлежала ко второму поколению, то есть родилась уже в Сновидении, и почтение страх перед богами были у неё чем-то вроде условного рефлекса.
Карне же понял её по-своему и расхохотался смехом, похожим на воронье карканье.
— Ты думаешь, что у него в штанах ничего нет?!
— Я не... — смутилась Марта и зарылась глубже в перья Карне. Тот вздохнул от удовольствия.
— Так вот, — продолжил король хийси. — Предыстория такова, что Айно любила Лемпо, он её тоже... вроде как любил. А Лемминкайнен проиграл Айно Вяйнямёйнену. Подожди, дров подброшу.
И Карне скользнул к печке. Открыл дверцу, не пользуясь прихваткой (огонь не вредил хийси, являясь частью их природы), и всю его фигуру осветило оранжево-жаркое пламя, обозначив хищный нос, крылья, точно тёмное облако, и перья, растущие там, где у людей положено быть волосам. Марта подумала, что, хоть и выглядит тот как человек, но всё равно больше походит на зверя. Или на горгулью с замков на Старой Земле.
— Вроде как любил? — переспросила Марта, когда Карне вернулся и снова укрыл её.
— Да... Он, вроде, хотел даже на ней жениться. Мы же хийси, любовь моя, у нас всё в этом смысле очень условно.
Марта молчала, а Карне продолжал:
— Лемминкайнен был неплохим колдуном... для человека. Но с хийси или с богом ему было не сравниться — его бы просто разорвало, попытайся он сделать то, что делает даже самый слабый хийси. И он был глуп, потому что посчитал своё превосходство среди людей превосходством над богами. И вызвал на дуэль самого Вяйнямёйнена. И проиграл. Вяйнямёйнен хотел убить его — за дерзость, и, если честно, это было бы хорошо для всех. Одним идиотом стало бы меньше, Айно бы вышла замуж за Лемпо или успела бы ему наскучить до свадьбы — словом, всё шло бы своим чередом. Но Лемминкайнен предложил свою сестру за свою жизнь. А Айно... Она была так молода, а ей предлагали связать жизнь с древним даже для нас, хийси, существом. Которое было чуждым и пугающим, которое создавало звёзды своим дыханием. И ей предстояло стать песчинкой на его орбите.
До самого последнего дня она надеялась, что Лемпо спасёт её, а Лемпо... Прознав о предстоящей свадьбе, он... решил, что Айно выходит замуж из каких-то своих, амбициозных соображений. И начал пить. Айно хотела с ним поговорить, искала его, но разве можно найти хийси, если он не хочет...
А Ильмаринен тогда уже начал выплавлять железо для кораблей. Ведь наш мир погибал, наш зеленый мир, мир-древо. Те деревья, что растут сейчас в Сновидении, трава по сравнению с нашим Древом, на котором мы все и жили, по которому бродили стада оленей, не знающих, что где-то внизу есть земля.
Марта прикусила губу, чтобы не сказать, что Лемпо вёл себя как типичный мужик.
— Те люди, что жили с нами, они были другими. Немного. И умирали не так, как вы. Когда Айно отчаялась, то пошла к морю. Платье её намокло быстро, и выплыть она уже не могла. Потом стала превращаться. В рыбу.
Появись Лемпо на пять минут раньше, он бы её вытащил. Но он опоздал, заявился на берег пьяный в стельку, и, тем не менее, сразу всё понял. Несколько дней он простоял на коленях в воде, волны играли его плащом, а чайки плавали совсем рядом. А потом снова стал пить, так отчаянно, что мы думали, что наш король нас погубит.
Карне шевельнулся, чуть прижал к себе крылом Марту. Коготь на сгибе слегка царапнул её голое плечо, но Марта промолчала, не желая сбивать Карне с мысли.
— Понимаешь, любовь моя, ведь тогда уже шли переговоры о том, кто попадёт на эти корабли, а кто останется и погибнет вместе со всем миром. Многие справедливо опасались, что хийси на тех кораблях не ждут, ведь репутация у нас сама знаешь какая...
В итоге всё обошлось, все хийси попали на корабли, кроме тех, кто сам захотел остаться.
— Захотели остаться? — не поняла Марта. — Сами?
Карне снова рассмеялся хриплым каркающим смехом.
— Никого бы не удивило, если бы так поступил человек, но хийси?... Вы считаете нас эгоистичными и правы. Но не все из нас могут оставить дом, где родились и выросли. После того, как корабли отбыли, у них осталось всего несколько недель... Но речь сейчас не об этом, а о том, что Вяйнямёйнен не стал брать людей.
— Что?! — вскинулась Марта, и коготь больно царапнул её.
— Да, — голос Карне стал тише и напоминал шелест снега по обшивке самолёта. — Так решил Вяйнямёйнен. Ведь люди были обслугой богов и проще было создать себе новых слуг — на месте. А вот животных взяли — настояли хийси.
— Но! — Карне резко сел, и, скрестив ноги, опёрся крыльями о ковровую стенку. Мелкие пёрышки темнели на его груди и чуть переливались синим. — Один человек всё же оказался на корабле. Это был Лемминкайнен.
— Но как?! — Марта укуталась в шкуру и тоже села. — Он пробрался на корабль зайцем?
— Он летел на одном корабле с Лемпо. И Лемпо знал об этом. Более того, он сам его туда и провёл.
— Он должен был ненавидеть Лемминкайнена, — сказала Марта.
— А он и ненавидел, — с удовольствием произнёс Карне. — И всё же не тронул его пальцем до самого прибытия в Сновидение. Ведь я тоже был там и всё видел.
— А что он с ним делал? — полюбопытствовала Марта.
— Говорил с ним, — ответил Карне. — Но я не знаю, о чём, мы с братом, хоть и находились тогда при Лемпо почти неотлучно, но эти разговоры слушать нам не позволялось. Наверное, Верховный король опасался травмировать нашу юную психику.
И Карне снова рассмеялся — мысль о том, что хоть что-то может травмировать хийси, пусть и юного, показалась ему очень смешной. Потом он заговорил снова:
— Раньше Лемминкайнен был молод, нагл и даже красив. После разговоров с Лемпо он стал походить на трясущегося и вечно испуганного старика. Но, так или иначе, именно он стал причиной того, что мы все находимся здесь.
— Но... Как? — пробормотала Марта.
Карне помолчал. Глаза его светились в темноте, чёрные волосы, растущие вперемешку с перьями, были растрепаны и придавали ему дикий вид.
— Лемпо добавил свою кровь в железо, что выплавлял для кораблей Ильмаринен, и это железо чуть не убило Вяйнямёйнена — одна из поделок в его мастерской ожила и набросилась на Вяйне, когда тот зашёл к Ильмаринену узнать, как дела с кораблями. Все решили, что это месть за Айно и... отнеслись с пониманием. Но дело было не в этом.
— А в чём?
— Кровь такого существа, как Лемпо, обладает огромной силой. И он проклял ею железо. Но никто ничего не заподозрил, потому что корабли работали как надо. В срок они доставили нас в мир, который вы зовёте Старой Землёй и который твои предки так успешно уничтожили.
Карне усмехнулся и продолжил:
— Мы пробыли там десятки тысяч лет, хотя по сути это был лишь перевалочный пункт. А где находится конечный — знал лишь Лемпо. Ведь только он обладал способностью путешествовать через миры и он должен был найти новый безопасный дом для богов и хийси. Этот уговор заключили они с Вяйнямёйненом ещё до этой истории с Айно. Теперь понимаешь, почему мы так боялись, что он всех нас погубит?
Марта кивнула.
— Но ничего не произошло. Мы просто прибыли в ваш мир, и даже Лемминкайнена я больше не видел. Думаю, он надоел Лемпо и тот погрузил его в анабиоз. Сам же Лемпо, когда человечество сформировалось, начал развлекаться тем, что стравливал разные группы между собой. Сначала племена. Потом — народы. Боги были недовольны, а мы весилились. Только люди могут так упоённо убивать себе подобных... Иногда Лемпо исчезал куда-то, и тогда наступал мир.
А потом настало время покинуть Землю — Лемпо нашёл место, подходящее для богов и хийси, к тому же быстрее, чем все рассчитывали. Это потом мы поняли, что он всё продумал заранее...
— Что продумал? — спросила Марта.
— Подожди! — перья на голове Карне чуть приподнялись и опустились — верный признак недовольства. — Сделай чай, если хочешь, и не перебивай.
Марта решила не спорить. Она нашла среди одеял и шкур толстую мягкую вязаную шаль, замоталась к неё, соорудив подобие платья, и пошла к печке. Поставила заранее наполненный водой чайник и распаковала коробку с пирожками с разными начинками. Эмблема на коробке была незнакомой — заполненная капкейками кружка, и Марта задалась вопросом, как Карне достал их. Честно купил или просто заявился в пекарню, и ему дали всё, что он просил, только бы он убрался прочь и оставил всех живыми. Последнее было вполне типичным для хийси приёмом.
— Видишь ли, — говорил Карне, сидя на краю матраса. — То проишествие с Вяйнямёйненом было лишь случайным проишествием, побочным эффектом от магии Лемпо. До самого нашего прибытия в Сновидение мы не знали, в чём дело.
Марта расстелила на печке рядом с чайником фольгу и выложила на ней пирожки, чтобы те погрелись. Кинула в прозрачный заварочный чайник заварку и немного травок, принесённых тоже Карне. За иллюминатором мелькали снегом вьюжные зимние сумерки.
— Когда мы прибыли, Сновидения было другим. Здесь везде была сила, которую вы называете хаосом. Птица на твоих глазах падала в ручей и превращалась в рыбу, а сам ручей поднимался в воздух и становился летящим деревом из воды. Мертвый олень превращался в яйцо, которое трескалось, а оттуда выходил олененок. Это было прекрасно...
Но была только одна загвоздка.
— Какая? — спросила Марта и, проверив тыльной стороной ладони, согрелись ли пирожки, дала один Карне. Тот по птичьи, запрокинув голову, проглотил его почти целиком.
— Эту силу могли использовать только хийси. Хаос — сама наша суть! А боги — нет! Мы стали сильнее богов...
Ещё не все хийси поняли, что произошло, только Лемпо сидел на трапе, с бутылкой, опять пьяный, и хохотал. Он выполнил обещание и нашёл для всех новый мир. Вот только не сказал никому, что хийси в нём станут главными.
— Это то, чего вы заслужили! — кричал он. Потом вернулся внутрь и вытащил из корабля перепуганного Лемминкайнена. Пинком отправил его вниз по трапу и снова уселся пить.
— Ну теперь порядок, — сказал он и продолжил пить.
А мы развлекались. Создавали ходячие деревья в виде гигантских лошадей с березовыми гривами и дубовыми ногами и крохотные планеты, покрытые водой и летающие вокруг этих деревьев-коней.
Вяйнямёйнен был зол. Он поговорил с Ильмариненом, и боги стали возвращаться на корабли. Может быть, они хотели оставить нас здесь, а сами отправиться на поиски иного мира, не знаю. Мы, хийси, были тогда пьяны, как и наш король, но не от вина и медовухи, а от веселой силы, бродившей по нашей крови. Мы просто не знали, как её использовать, а потому совершенно одурели, создавая то, что нельзя было раньше даже помыслить.
Но корабли остались на месте. Они были мертвы, а Лемпо хохотал. Как же разозлился тогда Вяйнямёйнен! Он встал на колени, и все подумали, что от отчаяния, от того, что хийси стали сильнее богов, но нет. Он погрузил пальцы в землю, схватил её, и земля треснула. Трещины побежали от его рук, расширяясь и превращаясь в пропасти. И в эти пропасти стёк хаос. Да, пусть не весь, но его стало намного меньше. Многие люди знают эти овраги, некоторые спускаются туда за всякими чудными вещами, и хаос внутри них может изменить любого и породить любые мир.
Карне замолчал. Марта разлила чай по кружкам и присела рядом королём хийси. Тарелку с пирожками она поставила на пол.
— Хаос — источник всего сущего, и Лемпо знал это. Боги... Они сильны, но они... Скорее упорядочивают и преобразовывают, а не создают. Сновидение же... Это не столько мир, сколько конец и начало всего. Сколько человек или иное существо видит снов, столько их воплощает хаос. За час здесь может рухнуть цивилизация, а за столетие — расцвести один цветок. Даже мы, хийси, знаем очень малую его часть.
— И вот с этой мощью схватился Вяйнямёйнен. Да, он смог немного, — Карне выделил последнее слово, приподняв кружку с ухмыляющимся рыжим котом, — обуздать хаос в части Сновидения и сделать его более пригодным для богов.
Но это сильно истощило его мощь, и он уже не тот, что прежде. Из-за его поступка исказилось время и пространство, какие-то миры погибли, где-то время до сих пор идёт вспять, а какие-то лишь сотрясли катастрофы.
— Великое Перемещение, — тихо сказала Марта. — Врата не должны были сломаться... Но, погоди, сколько здесь живут боги и хийси?
— Не скажу точно, я был в спячке, но... Десять тысяч лет примерно.
— А люди пришли только пятьдесят лет назад! Значит, Вяйнямёйнен не причём...
— Пространство и время, — сказал Карне. — Вас тоже задело.
Чай стыл у Марты в кружке. Пахло барбарисом, наверное, от травяного сбора Карне.
— А Лемминкайнен? — вспомнила она.
— Лемпо прогнал его в лес и никто не знает, выжил ли он во время искажения Вяйнямёйнена. Может, он жив до сих пор.
— Не может быть, — усомнилась Марта, допивая чай. — Ты сказал, что вы здесь десять тысяч лет. Люди столько не живут.
Карне поставил кружку на пол и упал на матрац, хлопнув когтистой рукой рядом с собой.
— Иди сюда. Всё правильно, не живут. Только вот Лемпо сделал его бессмертным.
— Я ничего не понимаю, — Марта послушно легла рядом с Карне, и он стал разматывать на ней шаль. — Он взял его с собой в Сновидение, по сути — спас, потом наградил бессмертием. Зачем?!
— Нанрадил?! — Карне снова рассмеялся. — Человеческий разум не рассчитан на такое долголетие. Даже хийси приходится погружаться в спячку... Так что Лемминкайнен, если он жив, давным давно безумен. #хийси #сновидение