Публикация под таким заголовком заинтересовала читателей канала. Вот только два комментарии: «Хороший рассказ»; «Очень хороший рассказ. Информативен». Теперь позвольте представиться: это мой портрет на обложке.
Продолжая тему, надо напомнить соотечественникам о сути повествования. Я поведал о годах моей службы на территории соседнего государства. Служивые именовали гарнизон одним словом – Чаган. Официально назывался Москва-400. Такой был почтовый адрес. А вообще-то Долонский гарнизон Дальней стратегической авиации. Короче, дивизия из двух полков: мой ракетоносный – в/ч19068, другой – бомбардировочный. Летная часть состояла из самолетов Ту-95 – то есть, «Медведи» по натовской классификации.
Значит, так. Под нами Тихий океан. За Курильской грядой вырисовывается атомный авианосец 7-го флота США «Энтерпрайз», за ним крейсер «Тикондерога». Армада транспортирует истребители F-8. Наша задача: настрелять из фотопулемета количество этих истребителей. Сведения срочно оправляются в Генштаб. От этого зависит объем текущей помощи сражающемуся Вьетнаму. Воздушная операция носит кодовое название «Чайка».
На сей счет писали в прошлый раз. Лапидарно еще об одном моменте. Тогда мы, «Медведи», к берегам Америки. Город Сан-Франциско в пределах видимости из блистера старшего стрелка-радиста. Туда и обратно 34 часа беспосадочного полета. Пять дозаправок в воздухе от летающих танкеров М4 и ЗМ.
Таким макаром навещали окрестности США два раза. ПВО штатов была просто ошеломлена. Лишь во второй раз янки подняли на перехват один истребитель. В те годы – конкретно 69-й – СССР и впрямь мог показать «партнерам» кузькину мать. Под фюзеляжем Ту-95к висело изделие. Оно называлось Х-20М. Название узнал буквально на днях. Тогда говорили просто «изделие», в полетных заданиях мы – в отделе боевой подготовки полка писали «КР» – крылатая ракета.
На уничтожение одного города США нацеливали одну эскадрилью. В полку 3 эскадрильи. В дивизии – шесть. За три года моей срочной службы в Дальней авиации не наблюдал ни единого практического пуска. Тактические пуски – да.
Ракеты были хороши. Электроника имелась: станция ЯД. Но... Но для оправления естественных нужд под креслом любого члена экипажа «Медведя» вполне мирно подрагивало ведро с крышкой. Кстати, то же самое наблюдалось и на американских бомбардировщиках B-52. Сейчас, конечно, и у нас, и у них в дальней авиации присобачены высокотехнологические летные клозеты. Наши – имею в виду Ту-95мс и Ту-160.
Однако слова просит комментатор.
Цитирую почти без купюр:
«Хороший рассказ. Можно и я добавлю. Вот там мост с правой стороны Павлодара (имеет в виду фото моста, построенного тюменцами –Ю.М.), а на другой стороне Ермак, теперь называется Аксу, видели, наверное, трубы высоченные ГРЭС – и ночью огнями полыхает ферросплавный завод. Его родители мои строили, вот с 62-го года я там рос.
Но эта местность еще и является северной частью Семипалатинского атомного полигона, поэтому меня, в начальных классах, поили каждый день в школе стаканом молока.
По Иртышу ходили пароходы (еще колесные). И матросы рассказывали, что там, в сторону Семипалатинска, есть аэродром, где большие самолеты "взлетают из- под земли и садятся под землю. –" так и говорили.. Это был Чаган! Наверно, самолеты заруливали в капониры, а со стороны Иртыша им, матросам, казалось, что бомбардировщики под землю прячутся. А так как я был "авиатором" – ну мечтал летать, то и пошел посмотреть.
Сказали, тут недалеко по Иртышу... за углом... На перекладных добрался чуть ли не до Курчатова, был я пойман (солдатский пост стоял в степи, чтобы всякие там не ходили), передан маме, получил хорошего ремня.
Но авиатором все же стал. На выпуске в училище разгорелся спор. Я стал проситься в Тюменское управление ГА, а поступал из Куйбышева. Было такое правило, откуда поступал, туда и возвращайся. Почему в Тюменское?
Из-за Казахстана, где все детство на кухне вещала радиоточка, сначала павлодарские новости, а потом переключалась или на Омск, или Новосибирск, а чаще на Тюмень. И передо мной прошла вся история разведки и добычи Тюменской нефти. А еще помните, песня была – «под крылом самолета о чем-то поет зеленое море тайги... лету к нам в Таежный несколько часов...» (Таежный, поселок авиаторов Сургутского аэропорта, у меня там дочь родилась).
Вот, начальник училища и сказал: "Куда человек хочет, туда и пусть едет". Вот так я попал в Сургут, то есть в отряд Тюменского управления гражданской авиации. Пролетал 10 лет на вертолете Ми-6. И в Рощино немного пришлось...
Когда доводилось лететь в Ханты-Мансийск, говорил командиру: "Отправляемся на свидание к моей реке Иртыш, я на ней вырос..." Иртыш, он такого стального цвета (как на фото с лодкой), а Обь – красноватого, из торфяных болот. Так и текут вместе по руслу две разноцветных реки. Долго-о.
Вот такая, казахско-тюменская история.
Ах да, еще про мост же хотел... Там еще раньше был понтонный мост, а у нас в молодом городе не было хлебзавода, и хлеб возили из Павлодара. И если что-то случалось с мостом, особенно в поводок, а Иртыш так сильно разливался, что все луга топил. Мы сидели без хлеба... Потом появился хороший мост, такой полукруглый, горбатый. А ваш, тюменский, конечно красавец!»
К дополнению к комментарию два других коммента, всего по паре слов:
– Я родился в Алма-Ате . И до 5 класса меня тоже мучили молоком. Хоть Семипалатинск и далеко...
– Это я потом сделал такой вывод о молоке, узнав из инета, где был полигон. А если все дети Казахстана в то время пили молоко, то Слава КазССР!
Молоко, как водится, давали за вредность. В данном случае за радиацию. А был еще и такой коммент, правда, удаленный: «Про радиацию пиз... жь».
Господи, автор писал, что не воспользовался положенной льготой. Да и вообще понятия не имел о таковой. Узнал из официальных источников. Наш Долонский гарнизон находился, ясен пень, в Долонском районе Казахстана. Вот что разъясняется в бумаженциях:
«Согласно законодательству, преимущества имеют следующие группы: лица, живущие около Семипалатинского полигона, где суммарно накопленная доза облучения больше 100 бэр. Это область считается районом критического риска (Абайский, Саржалский, Долонский, Бескарагайский районы)».
Далеко не полный список.
Но мне часто снится наш Долонский гарнизон. Вернее – Чаган. Бескрайняя степь с сусликами. Огромные шары травы перекати поле, порой ветром заваливающие казармы. Аэродром. Мои родные «Медведи»...
Но вернемся к первому комментатору под ником pnm21053@mail.ru. Он пишет, что работал в ТУГА – тюменском управлении гражданской авиации, летал на вертолете Ми-6. А ведь я, автор, тоже служил в ТУГА. Мой однополчанин, второй стрелок-радист на «Медведе» Гена Дьяконов трудился в Салехарде радистом на Ли-2. Потом тоже перевелся в Сургут.
Посадка в поле
А я работал в газете «Авиатор Тюмени». Корреспондент в экипаже не положен. Как правило, оформляли бортпроводником, вместе с экипажем проходил предполетный медосмотр. Таким образом, побывал на Сахалине, Магадане, Ташкенте, Самарканде – фрукты доставляли на Дальний восток. Вот момент запомнился.
Черт дернул меня отправится в полет в выходной день, 21 мая – День пионерии был. На аэродроме Плеханово подвернулся мне вертолет Ми-6. Из Ашхабада. Все тут Север осваивали. На месте правого пилота проверяющий, тоже из Туркмении. Что характерно. Герой Социалистического труда.
Домчались до Ун-Югана – какое-то оборудование доставили. На обратном пути посадили в грузовой салон десятка два женщин и детей. Разместились они там – на пустых коробках и ящиках. Нарушение явное. Но женщины и дети много дней сидят на бревнах у кромки вертолетной площадки. Иного транспорта нет: дороги отсутствую полностью. Пожалел командир людей.
В небе попали в густое снежное завихрение. На приборной панели зажглась красная лампочка: топлива осталось на 30 минут полета. Запросили посадку на ближайшем аэродроме города Тобольска. Тобольск почему-то отказал. Сели на колхозном поле. При выключенном двигателе стало холодать. В кабине-то еще пока тепло. А в полностью «железном» грузовом отсеке?
Мы, экипаж, сняли с себя всю верхнюю одежду – и отдали пассажирам. Ведь женщины и дети.
Колхозное поле пахал, несмотря на обильные осадки в виде дождя и снега, тракторист на своем ДТ. Мужик помог. Достал некий брезентовый тент. Развел костер. Так и переночевали. Следующим утром Тобольск принял. Заправились здесь...
Все хорошо, что хорошо кончается? Еще не конец. Я, корреспондент, изобразил в газете «Авиатор Тюмени» все в точности, как было.
А тут пребывала строгая комиссия из Министерства гражданской авиации. Долго рылась. Но ничего предосудительного в деятельности ТУГА не нашла. Уже в Рощино, отбывая в Москву, заметила на столе газету «Авиатор Тюмени» с моим очерком.
Долой – Героя!
И началось! Почему взяли женщин и детей? Почему вертолет Ми-6 посадили в поле? Грубейшее нарушение: нельзя садиться с подбором площадки! Короче, командира лишить прав, проверяющего – лишить звания Героя социалистического труда.
Я предстал перед комиссией. Доложил, что все написанное в очерке – плод авторской фантазии: не было завихрения в небе, горючки – полные баки, женщин и детей никто не видел, не было посадки в поле вкупе с трактористом на ДТ-54.
И все обошлось миром.
Помню многих тюменских вертолетчиков: Николай Белобородов, Юрий Южаков, Федор Ваганов, Андрей Климов, Евгений Лебедев. Владимир Коваль... Со многими приходилось летать. Помнится, на Крайнем Севере ночевали в балке. Поднявшись утром, температуру наружного воздуха первым делом определяли по объему наледи на головке болта, торчавшего из фанерной стены.
И почти все вертолеты проносили меня по жизни: Ми-1 и Ми-2, Ми-4, Ми-6, Ми-8.
Однако снится мне исключительно «Медведь» из аэродрома Чаган. Вот он на фото из открытых источников.
Позвольте представиться: это я - автор сих строк.
Часто снится мой родной "Медведь"!
Сегодня имею дело с Ми-8.
Пилот, командир экипажа Андрей Армен.
Он же, с грамотой за труды в небе.
Вспомним Павлодарский мост.
Процесс поднятия центрального пролета пошел!
Без геодезистов никак.
И все под присмотром ветеранов мостостроения холдинга "Мостострой-11".
Мост сдан в эксплуатацию!
Девушки-казашки улыбаются...
... улыбаются генеральному директору АО "Мостострой-11" Николаю Руссу. Он на фото справа.
Российский флаг в братском Казахстане. Отдаем флагу честь!