Я уже много раз говорил, что дома с такими щипцовыми шатрами на крыше – моя давняя любовь и слабость. Дом купца Игумнова на Большой Якиманке, Торговый дом братьев Третьяковых на Кузнецком Мосту, галерея Ивана Цветкова на Пречистенской набережной…
Но всегда, находя еще один такой дом-дворец в русском стиле, я вспоминаю другое здание, с вида которого, как мне кажется, и началась моя влюбленность в такие терема.
И это…
…Усадебный дом в начале Гоголевского бульвара
Правда, когда в середине восемнадцатого века князь Петр Александрович Меншиков построил здесь каменные палаты, Бульварного кольца не существовало и в помине, а на его нынешнем месте возвышалась крепостная стена Белого города. И палаты, как было принято тогда, стояли к стене задом, а к центру Москвы передом. То бишь смотрели фасадом в Большой Знаменский переулок.
Следующий владелец дома, полковник Андрей Егорович Замятин в 1806 году перестроил его, добавив две боковые пристройки, а заодно и развернув на сто восемьдесят градусов – теперь уже лицом к шумевшему на месте старой крепости Пречистенскому бульвару.
А после Отечественной войны и пожара 1812 года, исправляя причиненные дому повреждения, снова перестроил его, придав фасаду ампирный облик – с треугольным фронтоном и портиком из шести колонн.
Затем усадьба сменила еще пару владельцев, пока в 1871 году не…
…Перешла в руки Сергея Михайловича Третьякова
По сравнению с собственным старшим братом Павлом – замкнутым и немногословным, которого одни прозывали Архимандритом, другие и вовсе Схимником, Сергей Михайлович вел жизнь веселую и шумную.
«... Когда Сергей Михайлович давал балы во время своего жениховства, играл оркестр на хорах, толпились красавицы и их кавалеры; танцевали «до упаду», «до зари». Невеста переодевалась в вечер по три раза: то в вишневое, бархатное, с бриллиантами на корсаже, и бархаткой на шее, то в палевое — «тюль-иллюзион», то в белое атласное, с золотыми колосьями на фижмах. Жених шел за своей невестой в комнату, где весь вечер ждали куафер и горничная, и под руку вводил ее в зал; все ахали над юной красотой обоих нареченных, над роскошью невестиных платьев, шли поздравления, оркестр гремел туш. Так женился младший сын, любимец своего старшего брата, а старший брат – «схимник» – не показывался»
(Анна Ильинична Федорец, «Павел Третьяков»)
Купив замечательную ампирную усадьбу, купец, коллекционер, и меценат решил-таки ее несколько перестроить.
Для этого он пригласил Александра Каминского, с которым братья Третьяковы состояли в родстве через свою сестру Софью.
- Хотя к повествованию об усадьбе Замятина – Третьякова это не относится напрямую, все-таки хочу привести кусочек книги, где описывается этот эпизод из жизни знаменитого зодчего. Который, кстати, сыграл очень важную роль в судьбе моего любимого Федора Осиповича Шехтеля.
«... В самом начале 60-х годов Павел Михайлович как-то привел с собой и представил сестре Сонечке красивого молодого человека гигантского роста, с темными глазами и черными волосами и бородкой, одетого в черную бархатную жакетку, со светлыми брюками, в красном галстуке, веселого балагура. Это был талантливейший архитектор-художник, только что вернувшийся из Рима, где он провел несколько лет пансионером Академии художеств, — Александр Степанович Каминский. Сонечка пленила его своим умом, своей величественностью, а он победил ее «сразу и безвозвратно», по ее словам, своей бесконечной добротой, своей бесшабашной веселостью и талантливостью.
Летом 1862 года Софья Михайловна призналась брату в своих чувствах к Каминскому: «... милый Паша, я хочу передать тебе то, что давно желала сказать и не могла... Ты, конечно, не мог не заметить, душа моя, привязанность между мною и Александром Степановичем, не заметить ее нельзя было потому, что чувства скрыть трудно!.. Я решилась сказать тебе первая о нашей любви... Быть может, милый Паша, ты найдешь безрассудным с моей стороны выходить замуж за человека, не имеющего ничего! Но я остаюсь при моем убеждении, что лучше жить с маленькими средствами и большою привязанностью, чем наоборот». То, что Софья Михайловна обратилась с признанием к старшему брату, очень показательно. Дело не только в том, что он любил и уважал умную и независимую сестру. Павел Михайлович был старшим мужчиной в семье. От его согласия или несогласия зависело, будут ли молодые вместе. Ведь брак обеспеченной купеческой дочери и не имевшего больших средств дворянина мог показаться ему сомнительным. Но П.М. Третьяков любил сестру и ценил талантливого Каминского. Последнего ждала незаурядная творческая судьба: он стал одним из творцов «русского стиля» в архитектуре закатной поры Российской империи. Состоялся откровенный разговор коммерсанта с архитектором, после которого Павел Михайлович благословил сестру на брак. Свадьба С.М. Третьяковой и А.А. Каминского состоялась 11 ноября 1862 года.
(Там же)
Каминский закончил все работы над домом в 1873-м. Шестиколонный портик и треугольный фронтон исчезли, а вместо них на бульваре теперь красовался роскошный, будто сказочный терем, особняк в русско-византийском стиле. Как раз с теми самыми шатрами-щипцами, которые я так люблю (7 фото).
Фасад приобрел симметричный вид с рядом полуциркулярных, арочных окон с полуколонками и карнизом в виде ряда маленьких арочек (9 фото).
Двумя похожими на крепостные башни ризалитами по краям (5 фото)
и парадным входом справа, с резным навесом на чугунных тоненьких колоннах (5 фото).
Справа от дома, в глубине двора, Александр Степанович выстроил еще одно здание-флигель, которое соединил с главным домом переходами. В этом флигеле Сергей Третьяков разместил свою коллекцию живописи (3 фото).
К слову сказать, в эту усадьбу Третьяков переехал, будучи женат вторично. Его нежно любимая первая супруга, Елизавета Сергеевна Мазурина, умерла в двадцать три года при вторых родах, и теперь он был женат на Елене Андреевне Матвеевой, дочери купца и дворянина. Рассказывали, что характер та имела горделивый и вздорный, из-за чего Сергей Михайлович и Павел Михайлович вынужденно отдалились друг от друга и первому пришлось купить себе новое жилище.
При этом Третьякову-младшему все еще принадлежала часть их общего дома в Лаврушинском переулке.
А одним из живописных украшений нового дома стало знаменитое полотно Ивана Крамского «Лунная ночь», для окончательной версии которого как раз позировала Елена Третьякова. (Первой натурщицей Ивана Николаевича в работе над этой картиной была Анна Ивановна Попова, будущая жена Дмитрия Ивановича Менделеева.)
После смерти владельца усадьбы портрет перешел в галерею, которую соединили с собранием его брата Павла Михайловича, а затем подарили городу.
А усадьбу продали Павлу Павловичу Рябушинскому – родному брату Степана Рябушинского, владельца знаменитейшего особняка на Малой Никитской. Всего же их было восемь братьев.
Тот владел ею до самой революции, после чего имение национализировали. В 1917 году в нем расположился Революционный трибунал, после него Военная прокуратура, а по окончании Великой Отечественной войны – Отдел внешних сношений Минобороны СССР.
А в 1987 году – Советский фонд культуры, преемником которого в наши дни сделался Российский фонд культуры.
* * *
Мои дорогие подписчики и случайные гости «Тайного фотографа»! Большая и искренняя благодарность каждому из вас, кто дочитал рассказ до конца.
У меня к вам большая просьба: подумайте, кому из ваших друзей была бы интересна моя страничка, кому вы могли бы ее порекомендовать? Давайте вместе увеличим число единомышленников, кто любит гулять по Москве, изучать историю ее улиц и обсуждать эти истории друг с другом.
И конечно, не пропустите новые истории, ведь продолжение следует!
