Почему равнение на Запад убивает российское искусство, что такое код времени и как перерасти поколение фейков
Чат GPT, картины NFT и глобальная информационная война — отличить реальность от виртуального мира становится всё сложнее. Искусство как отражение эпох, кажется, уже не может выполнять свою основную функцию. Художников, писателей, дизайнеров вытесняет искусственный интеллект. Значит ли это, что мы можем потерять искусство?
К сожалению, история искусства России в последние 30 лет — это история копирования. Самый яркий пример – наша эстрада. Да, по-прежнему много попсы, но разве можно сравнить нашу и западную? Наверное, можно. Возьмем практически любую из отечественных певиц эпохи 90-х и Мадонну. При всем уважении, наши уже много лет работают под фанеру за самые высокие гонорары. И как бы мы ни относились к Мадонне, она на каждом шоу выкладывается на 100 процентов.
Соблюдать правила, регламент в собственном культурном пространстве мы не готовы. После перестройки, когда в России только начал формироваться рынок современного искусства, о правилах, понятиях договориться не получилось. В итоге создается иллюзия, что у нас полно художников, авторов, музыкантов. А ведь большая часть из них — это не более чем продюсерские проекты с хорошим маркетингом. В то же время есть, к примеру, множество клубных джазовых исполнителей, со своим стилем, мастерством, голосом и поклонниками.
Помните, в Советском Союзе были дефицитные и невероятно вкусные шоколадные конфеты в каких-то страшных невзрачных коробках? А в 90-х появились яркие, красивые коробки с конфетами из Польши. Коробки мы бережно хранили, а вот конфеты было есть невозможно — безвкусные. То же самое происходит и сегодня: упаковка яркая, а наполнения ноль. На что мы готовы тратить время и деньги? Только на уникальный продукт. Сегодня, в эпоху копипаста и фейков найти что-то уникальное на рынке искусства всё сложнее. Если задаться вопросом «Кто сегодня уникален из художников в современной России?», ответ мы не найдем. Его нет.
Начиная с эпохи Петра I мы берем равнение на Запад. Пытаемся что-то подсмотреть и принести к себе. Хотя же были Дейнека, Кончаловский, но они творили в огне. Они обладают своим стилем, эстетикой периода, мастерством, своей определенной уникальностью в рамках времени и в рамках заданной территории. Им нужно было создать новый уникальный код страны, который базировался созвучно государству. Это были традиционные ценности, если хотите, сверхчеловека. Сталинские высотки — вот он, яркий пример сохраненного кода времени. Художник не должен копировать, он должен создавать уникальный продукт во времени. Но для этого нужна определенная смелость.
Образ художника в современной России тоже скопировали. В массовом сознании это такой расслабленный творец с Монмартра, обязательно алкоголик или сидящий на каких-нибудь психотропах. Он ведет богемный образ жизни, все время на тусовках, в странной кричащей одежде и иногда — как случится вдохновение — пишет свои картины под рок и клубные хиты.
Но при таком образе жизни создавать уникальные продукты — не то чтобы сложно, это невозможно…Чтобы запечатлеть эпоху, создать культурный код, нужна смелость, очень осознанная.
Если мы говорим о русском искусстве в мировой истории, то первая ассоциация — это иконы Андрея Рублева. В тот момент, когда Византия прекратила свое существование, больше, по сути, не было Восточной Церкви. Мы оказались изолированы, наша иконопись развивалась по собственному пути и появились различные школы. Поэтому наше искусство до XVIII века было уникальным. Следующий уникальный русский код появляется только во время революции. Потому что художники хотели осмысления нового общества, они хотели быть новаторами. Как появился супрематизм, как появился Кандинский? Людям были противны люди и исчезал фигуратив. Люди не могли и не хотели на картинах видеть людей.
Нужно иметь смелость, быть новатором, чтобы создавать свой код. Захотеть создать уникальный продукт в период, в котором мы сейчас находимся. Но если говорить прямо, никто из современных художников не хочет быть признанным в России. Все хотят быть принятыми на Западе.
На выставке Art Basel в Майами продали работу за 120 тысяч долларов. Это был обычный банан, приклеенный к стене. Экспонат под названием «Комик» создал художник Маурицио Каттелан, известный и другими провокационными работами, например золотым унитазом. Чистый хайп. Или петербургский художник Петр Павленский, гвоздем прибивший свою мошонку к каменной брусчатке Красной площади в Москве. Он стал для Запада гением от искусства, мучеником. Уехал в Европу, где его приняли с распростертыми объятиями, и в ответ Павленский поджег дверь Национального банка Франции. Где он сейчас? Все о нем сразу забыли. Что это — искусство или шоу-бизнес? Ответа пока нет.
К сожалению, XX век привел к эпохе фейков и быстрых кодов. Почему сейчас и появилась другая переходная индустрия, индустрия компьютерных игр. Неожиданно для всех выстрелило NFT-искусство. Но ведь ничего неожиданного в этом нет. На компьютерных играх выросло поколение геймеров, которые продавали квартиры, чтобы одеть доспехами персонажа в онлайн-игре, и поколение девушек, что привыкли получать на сайтах знакомств эмоджи-цветочки в подарок. Они готовы к электронному искусству.
Но, с другой стороны, главный художник современности — это, безусловно, Бэнкси. Его работы — символ общественного протеста и свержения любых авторитетов. Писатель номер один в России — конечно, Пелевин, еще один символ протеста. С одной стороны, мы живем в эпоху социальных сетей одинаковых белоснежных зубов, одинаковых бюстов, одинаковой мускулатуры. С другой — видим обратную тенденцию, когда богатые люди платят огромные деньги, чтобы зачистить в соцсетях все свои следы. Бэнкси, Пелевин — обоих никто не видел, но их творчество уникально. Это тенденция времени, как и любой другой эпохи, — художник должен быть уникальным.
На Западе наших художников никто не ждет, мы для них статистическая масса. У них своя огромная конкуренция, и им не нужны приезжие. Поэтому для нас единственный вариант — это быть востребованным в России, создать действительно уникальный код без оглядки на этот самый Запад. Так, как это было в 1920-е годы. Мы стоим и стучимся в закрытую дверь, хотя рядом находятся сотни своих открытых дверей. Как бы пафосно это ни звучало, но очень к месту слова Станиславского: нужно любить искусство в себе, а не себя в искусстве. Сейчас самое время художникам понять, что нужно быть патриотом своей страны, и стать востребованными здесь. К тому же государство сейчас как никогда поддерживает искусство. Президентский фонд культурных инициатив помогает грантами творческим объединениям, по всей России открываются новые музеи и выставочные площадки мирового уровня, как государственные, так и частные. Появились современные Морозовы и Щукины: фонд Тимченко, фонд Михельсона, «Гараж» Жуковой и Абрамовича. Инфраструктура, все условия для творчества созданы. Дело за художниками: выполнять свою миссию, отражать время через призму искусства, как это делали Врубель, Саврасов и Серов.