Миф № 1: «Посещать психолога стыдно»
Варианты: «К психологу ходят только психи», «Человек должен сам справляться со своими психологическими проблемами», ну и так далее.
Миф этот имеет свою специфическую историю, характерную не только для России, но и для всех традиционных патриархальных обществ в целом (да, Россия — традиционное патриархальное общество, как и подавляющее большинство азиатских социумов, несмотря на тридцатилетние постсоветские попытки сделать из неё Европу).
Чем характерно традиционное общество?.. Правильно: наличием устойчивых традиций; спасибо, Кэп. Традиционное общество — то, жизнь человека в котором в существенной степени регламентирована набором правил, зарекомендовавших себя даже не в течение десятилетий, а в течение столетий жизни общества. Например, мальчики женятся на девочках. Девочки рожают детей. Обучение навыку, ремеслу, или профессии является неотъемлемым условием взросления: ибо зачем ты нужен обществу, если у тебя нет ни ремесла, ни профессии?.. Материальные ресурсы должны добываться в размере, достаточном для реализации потребностей, а не для удовлетворения желаний. Ну, и так далее.
Психика человека (впрочем, как и животного) устроена так, что чем больше в его повседневном поведении устойчивых стереотипов, тем проще ему жить, и тем меньше у него возникает сложностей.
Скажем, вы проснулись утром, спустили ноги с кровати, и попали ногами в тапки. Это — динамический стереотип. Если тапки на месте, то никакой психологической проблемы у вас не возникает. Но если их, по какой-то причине, на месте не окажется (ну там, собака утащила, либо у вас просто большая семья, где кто первый встал, тому и тапки), то вы испытаете эмоцию раздражения, гнева, досады: короче, утро уже пойдёт насмарку, даже из-за такой вот незначительной детали.
То же самое касается и мыслительных стереотипов.
Например, ваш отпрыск Вася заявляет вам, что намерен жениться на девочке Маше. Несмотря на то, что ваша реакция на сие может варьироваться от «Наконец-то, давно пора!» до «Ты обалдел?.. Сперва институт закончи!», набор возникающих у вас после этого известия мыслей, в общем и целом, стереотипен. Но если ваш Вася сообщает вам о желании жениться на… Нет, не на мальчике Коле (думаю, к этому возможному заявлению вас за последние три десятка лет уже тоже успели подготовить), а скажем, на овчарке Нелли, которую он покупает в соседнем зоомагазине, то разрыв мысленных шаблонов вам практически гарантирован. И мощный спектр эмоций — главным образом, негативных, от паники до гнева — вы, скорее всего, испытаете.
Иными словами, всякий раз, когда жизнь вынуждает нас выйти за пределы традиции, привычки, стереотипа, мы испытываем стресс. А стресс — основа возникновения психологических проблем.
Разумеется, не всякий стресс эти проблемы порождает, а только системный. Разовые стрессы, связанные с необходимостью думать и действовать в состоянии неизвестности, непредсказуемости, отсутствия готовых формул, нас только мобилизуют.
Но вот если вся наша повседневная жизнь превращена в хаос, погружена в неизвестность и непредсказуемость через разрушение традиций, привычек и стереотипов, то накапливающийся стресс неизбежно приводит сперва к подрыву психической стабильности, а затем и к разрушению психики.
Хрестоматийным примером в социальной психологии выступают в этом смысле две современные Кореи, Северная и Южная. Как известно обывателю, Южная Корея — это капиталистический рай, где рулит демократия и высокий уровень потребления, а Северная Корея — это коммунистическая казарма, где все ходят строем и получают еду по карточкам.
При этом, однако, процент самоубийств в Южной Корее едва ли не на порядок выше, нежели в Северной, равно как и потребление антидепрессантов на душу населения. Иными словами, две половинки одного народа, совершенно единого в своём этническом составе и исторической культурной ориентации, демонстрируют принципиально разный уровень психической устойчивости и душевного здоровья просто потому, что у одних всего много — денег, вариантов, свобод, — а у других всего этого мало, зато правилами и стереотипами пронизана вся общественная жизнь. Но первые вешаются и жрут АД, а вторые радостно и бодро ходят строем, хорошо покушав по карточкам.
Забавно, да?..
Поэтому человек, идущий к психологу в Южной Корее, воспринимается как совершенно естественная часть социального пейзажа: ну а куда человеку ещё ходить-то?.. На работу, потом к психологу, потом домой: всё нормально, так все и ходят. А вот человек, посетивший психолога в Северной Корее, очевидно, попал в своей личной жизни в какой-то совершенно неожиданный, просто из ряда вон выходящий разлом, от которого его не смогли защитить даже сложившиеся в течение многих десятилетий предельно устойчивые правила общественной жизни.
И, кстати говоря, именно эти правила во многом и способны вернуть его в нормальное психическое состояние. Именно то обстоятельство, что в окружающем тебя мире всё ещё присутствуют устойчивые традиции, ценности и стереотипы, за которые ты можешь зацепиться, даже когда в твоём личном мире что-то надломилось и дало трещину, весьма и весьма помогает.
А вот если и в окружающем тебя мире всё уже давно напоминает пожар в борделе во время наводнения, если члены твоего социума в раздражении сидят на кровати без тапок не потому, что тапок нету, а потому, что никак не могут решить, в какую их трёх стоящих перед ними пар сунуть ноги, — в розовые, в кожаные, или в дорогие, — то никаким спасательным кругом лично для твоей психики всё это стать не способно, разумеется.
В России, в которой традиции и социальные стереотипы (как и в любой другой подобной стране, повторим) всегда были достаточно сильны, в том числе и в течение семи десятков лет советского проекта, здоровая психика всегда воспринималась как норма, а отклонения в работе этой психики — как удивительное недоразумение, у которого почти что нет никаких внятных объяснений. И для такого восприятия, признаемся, до известного момента были все основания.
Однако последние три-четыре десятка лет в России, как и в Европе, как и в США, и в целом ряде азиатских стран, — это период тотальной хаотизации социальной жизни и разрушения большинства традиционных стереотипов. Ощущение тревоги и тоски — базовое ощущение среднестатистического обывателя в подобном мире, вынуждающее его работать на износ, как если бы к его гробу прилагался двадцатитонный контейнер для материальных ценностей, и устойчиво избавляющее его от желания рожать детей: ибо как это делать, если даже по поводу своей собственной судьбы у него уже давно никакой определённости нет?..
А вот в таком мире посещение психолога — это уже совсем не стыдно. Это уже, так сказать, осознанная необходимость. В отсутствие сколь-нибудь устойчивых моральных, ментальных, и поведенческих общественных традиций человек не должен сам справляться со своими психологическими проблемами: хотя бы уже потому, что он просто не может этого сделать. Решение психологических проблем — сложнейшая профессиональная задача, требующая специфических навыков, которые обретаются и оттачиваются десятилетиями учёбы и практики. Даже чтобы кран починить, вы вызываете сантехника, не так ли?.. Чтобы зуб выдрать, идёте к стоматологу: хотя можно, конечно, и к дверной ручке ниткой его примотать, в ожидании мужа с работы… Поэтому не стоит ошибочно исходить из собственной способности починить свою же психику. Доверить сделать это профессионалу ничуть не стыднее, чем отдать машину в автосервис или лечь на стол массажиста.
А психи, кстати, ходят не к психологу, а к психиатру. Вернее, психи тем и отличаются от вас, и от обычных пациентов психиатра, что они сами не идут к психиатру: это он за ними приходит, как Магомет к горе…
Так что не ждите, пока за вами придут.
***
(продолжение следует)