– Господа! Товарищи! Граждане! И женские аналоги! – радиорупор закашлялся, высморкался, ойкнул. – Прослушайте объявление!
Названные категории отдыхающих повернули головы к громкоговорителю. Он молчал. Послышалось бульканье, шипение, шуршание.
– Раз, два, три. Можно говорить?
– У кого он спрашивает? – румяная, дебелая Софья Ивановна сняла очки и близоруко заморгала.
– А кто это? – заволновался Всеволод Петрович, снимая листик подорожника с носа.
– Говорит директор санатория!
– Давай быстрее! – Марья Сидоровна нетерпеливо постучала ракеткой по столу.
– Внимание! Не хочу вас расстраивать, но случилось ЧП. Это чрезвычайное происшествие. Надеюсь, вы понимаете степень ответственности каждого?
– Он у нас спрашивает? – Софья Ивановна оглянулась.
– Не тяни резину! – Всеволод Петрович погрозил сухоньким кулаком.
– Издевается! – Марья Сидоровна встала.
– Раз-раз! – директор для убедительности подул в микрофон. – Мы находимся на острове!
– Да ты что? А мы и не знали!
– Вокруг– вода!
– Ой ли?
– А в столовой – палочки!
– Китайские? Приборы украли?
– Палочки заразные!
– Вилок нет, а палки больные?
– Но это неточно.
– А зачем сообщаешь?
– В изоляторе шесть человек с расстройством.
– Психики?
– Ну, вы понимаете, с каким?
– Уже – да!
– Я стесняюсь сказать об этом в эфире… Короче. Понос.
– Помощи ждать неоткуда. Река разлилась. Связи нет.
– Нормально. Что с чем связано?
– Два-три! Интересно, меня кто-нибудь слышит? Алло?
– Его надо поймать!
– Короче: будьте осторожны! Где-то в чём-то палочки!
– Он дурак! – подвёл итог Всеволод Петрович.
Проверили телефоны: связи не было.
Наступило время обеда. Немногочисленные клиенты санатория потянулись в столовую. Меню не радовало разнообразием: суп, вермишель, рыба, компот. Хотелось есть. Не хотелось попасть в изолятор.
Там было четыре места и уже шесть отдыхающих.
– Так, посмотрим! – с умным видом Софья Ивановна разглядывала суп – никаких палочек. Она взяла ложку и взболтала жидкое месиво. Попробовала и затихла: ждала последствий. Все наблюдали. Через пять минут суп съели.
– Вермишель есть можно! Рыбу отдадим коту! – Всеволод Петрович решительно собрал с тарелок камбалу и угостил Мейсона, рыжего доходягу с рваными ушами. Тот оторопел от щедрости.
Никогда макаронные изделия не съедались с таким аппетитом, с добавочными порциями.
Компот выпили все, никто не выделывался.
Разошлись по комнатам. Стали ждать. Час – обстановка нормальная. Два – ситуация под контролем. Повеселели.
Вышли на полдник. Кисель и печенье. Съели всё, неизвестно что будет на ужин. Остатки печенья разобрали, отнесли в комнаты.
Жизнь в санатории изменилась. Все были настороженными, подозрительными: кто принёс заразу и запустил в столовую?
Вспомнили фильм “Девять негритят”. Правда, из игры выбыло шесть. Осталось десять. Решили, что сходства нет, успокоились. Некоторые выжившие после двух приёмов пищи на ужин не пошли. Смельчаки презрительно на них смотрели.
Утром посчитали: никто из строя не выбыл.
– Друзья! Вышла ошибка: в изоляторе сидят те, кто тайком съел арбуз, полежавший на жаре. Тревога отменяется! Раз–раз! Слышно? Отбой. Палочки нет! Повторяю: палочки нет!
– Чтоб ты пропал! – Марья Сидоровна пошла на завтрак, взяла три порции омлета и два кофе.
Софья Ивановна загадочно улыбалась: в роли миссис Марпл выступила она, допросив заключённых изолятора.
