...Урсула Фогель — известная журналистка ГДР, редактор отдела культуры популярного женского журнала «Фюр дих». Жизнь этого человека, её семьи вплелась в историю Европы последних четырёх десятилетий. Мать Урсулы, коммунистка Луиза Краусхаар, с ранней юности принимала участие в работе Коммунистического союза молодёжи Германии.
— В семье нашей царила творческая атмосфера всеобщей занятости. Писались статьи, стихи, интермедии к программе эстрадного рабочего коллектива «Красный молот», созданного у нас по образцу советской «Синей блузы». У мамы всё спорилось в руках. Она и декорации расписывала... Когда нас, детей, брали на концерты «Красного молота» — каким это было праздником!
Когда к власти пришли нацисты и партия ушла в подполье, товарищи приняли решение об эмиграции Луизы и её детей. Они уходили через границу по горным тропам, зимой, в буран. Их сопровождал опытный проводник Феликс Бобек. Ему не раз приходилось переходить этот участок германо-чехословацкой границы. Остался позади спуск с заснеженных, обледенелых круч Рудных гор.
— Не грустите, девочки, — прощаясь с детьми, сказал Феликс, — мы наведём порядок в нашем доме, и вы вернётесь. Я обязательно научу вас ходить на лыжах...
Другие люди научили Урсулу и Эрику бегать на лыжах. Коммунист Феликс Бобек был казнён фашистами в том же 1938 году.
Остались позади Рейнбах, Прага, четырёхнедельное ожидание визы. Они ехали в Советский Союз. Много лет спустя, став взрослыми, сёстры не раз вспоминали эту первую встречу с советской землёй.
Вагоны проходили под аркой, увитой кумачом и еловыми лапами, лозунгами на разных языках: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» — это была граница Советского Союза. Стоявшие у окна сёстры жадно разглядывали настоящего, живого красноармейца с винтовкой в руках, в будённовском шлеме. Девочки были счастливы — они ехали в Москву!
— Первое время мать работала в Коминтерне. Потом по заданию партии она вернулась в Германию на нелегальную работу. Мы с Эрикой попали в Интернациональный детский дом в Иванове. Много нас там было, детей разных национальностей. И мы все были уверены, что нам придётся участвовать в борьбе с фашизмом, мы с детства готовили себя к боям... Я, например, летом бегала по раскалённой крыше... босиком. И так каждый придумывал для себя всяческие испытания закалки мужества и воли.
У нас был свой гимн — песня из кинофильма о юном антифашисте Карле Бруннере:
Мы не сдадимся, мы идём,
И если грянет бой —
Мы победим и вас сметём
С лица земли долой...
В то воскресное июньское утро Урсула, запершись в фотолаборатории, печатала накопившиеся фотографии. При красном свете проявлялись на бумаге лица товарищей — мальчишек и девчонок, старших и младших, смешные, детские. Вдруг кто-то забарабанил в дверь: «Урсула! Война!..»
Поток заявлений об отправке на фронт хлынул из Интернационального детского дома. Писали в одиночку и коллективно. Отправляли по почте и относили лично, и пыжились перед уставшими, замотанными военкоматчиками, стараясь выглядеть взрослее.
— Мы работали в госпитале, сами выпрашивали наиболее чёрную, трудоёмкую работу, объясняли, что нас много и все хотят помогать раненым. Вечерами писали письма под диктовку, читали больным, выступали с концертами. Ночами дежурили на крышах, гасили зажигалки. И в колхозах работали... У нас стало традицией — провожать на фронт эшелоны красноармейцев...
...Вздыхал близкий паровоз. Плотной массой стояли на перроне бойцы. Вился над головами сизый табачный дым. Теплушки ждали тёмными проёмами открытых дверей. Немецкая девочка Урсула Фогель на немецком языке читала стихи немецкого поэта — «Зимнюю сказку». Читала уезжающим на фронт красноармейцам.
— Наши старшие ребята тоже уходили добровольцами. Они уходили, а мы выцарапывали гвоздём их имена на кирпичной стене, у входа в детдом.
Первым в списке был Курт Ремлинг. Только тридцать лет спустя стала известна воинская судьба этого немецкого парня, антифашиста, комсомольца...
...Бой завязался на рассвете, когда группа из отряда особого назначения, действующая в тылу врага, выполнив задание, укрылась в избушке лесника. Прикрывая отход группы, удар приняли на себя Александр Курлянский, коммунист, родом со Смоленщины, и Курт Ремлинг из Брауншвейга. Они погибли в этом бою, сражаясь до последнего патрона, до последнего вздоха. Их похоронил в лесу сын лесника. Это было в ноябре 1941 года, в то время, когда гитлеровцы рвались к Москве. Прошло тридцать лет. Пионеры деревни Колюбакино Рузского района взяли шефство над могилой героев. Они присвоили одному отряду имя Курта Ремлинга, а другому — имя Александра Курлянского. Могила под Москвой стала символом интернационального боевого братства — немец и русский плечом к плечу стояли здесь насмерть в борьбе с фашизмом — они погибли вместе и похоронены вместе. Кто знает, не первая ли это интернациональная братская могила в минувшей войне?
Ушёл на фронт сын польского коммуниста, воспитанник Ивановского детского дома Пётр Жарский. За ним латыш Валентин Пунцуль, эстонец Эдвин Робах, грек Георгий Николаидис, болгарин Благой Косабов... Всё больше имён появлялось на стене у каменного крыльца. Они погибли, как и их отцы, ушли в небытие, чтобы оставить живым доделывать то, что не успели сами...
Валентин ТОМИН, Владимир ЭРВАЙС (1973)
★ ★ ★
ПАМЯТЬ ЖИВА, ПОКА ПОМНЯТ ЖИВЫЕ...
СПАСИБО ЗА ВНИМАНИЕ!
★ ★ ★
Поддержать канал:
- кошелек ЮMoney: 410018900909230
- карта ЮMoney: 5599002037844364