Накрыты столы. Куры, гуси, красная икра, рыба, молочные поросята под хреном и застывшие в радостном ожидании от предстоящего мероприятия офицеры управления в/ч № ххххх.
Разносолы и забайкальское гостеприимство было организовано не просто так, а по случаю дня рождения своего руководителя.
Прибытие трехзвездного генерала, начальника управления по контролю и прочим действиям в отношении «не просты» и очень «не простых боеприпасов», находящихся на вооружении Советской армии, несколько затянулось.
И вот появился Он, не высокого роста, подвижный, несколько резковатый.
Погоны были слишком велики для его узкоплечей фигуры, и поэтому, немного свисали по краям плечевых суставов.
Только командир особенной воинской части захотел прокричать здравицу, как генерал, мельком взглянув на часы, резко, на выдохе, бросил: «Тревога!».
После проверки подвели итоги. Главное, уложились в нормативные показатели.
Не смотря ни на что, уровень боевой готовности воинского коллектива был высок.
Вечером, придя домой, растопив печку, и накатив полстакана водки, майор сел около приоткрытой дверцы, и глядя на огонь, невольно вспомнил прошедшие восемь лет службы с момента прибытия в поселок Бада.
«Бада́ — село в Хилокском районе Забайкальского края, административный центр сельского поселения «Бадинское».
В селе — станция Бада Забайкальской железной дороги на 5883 км Транссибирской магистрали.
Расположено в 51 км к западу от районного центра, города Хилок, на правом берегу реки Хилок, в долине Бадинская степь, образованной Бадинской впадиной между хребтами Яблоновый (на юге) и Цаган-Хуртэй (на севере). Гора Голец Бугутуй («Голец Беркута») или Ибэхен («Богатоодаряющая») расположена неподалёку». Источник информации: https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%B0%D0%B4%D0%B0.
Поселок Бада – это станция на 5883 км Транссибирской магистрали, между Читой и Улан-Удэ.
Он вспомнил, как в ожидании служебного уазика, сидел с женой и маленьким ребенком в холодном зале ожидания, Богом забытой железнодорожной станции.
Ему молодому лейтенанту, выпускнику авиационного технического училища, прошедшему дополнительную подготовку перед отправкой к месту своей службы в Забайкалье, казалось, что попали они с семьей в мир какого-то сюрреализма.
Зал ожидания, маленькое окошко кассы с тяжелой металлической дверью, находившаяся, по соседству на лавках, публика даже отдаленно не напоминала интеллигенцию
Все увиденное выглядело не привычным после ленинградских улиц и площадей.
Тут , двери неожиданно распахнулись и прямо в зал въехала троица на мотоциклах «Урал», этакие байкеры середины восьмидесятых.
Один из них подъехал почти вплотную к семье офицера. Дыша перегаром сквозь гнилые зубы со злостью спросил:
- Ты лейтенант откуда?
- Из Ленинграда, - прозвучал ответ
- А, тогда ладно, мы москвичей не любим, тебе повезло, сделал заключение местный житель.
После короткого диалога, мотоциклисты стали нарезать круги по центру зала.
Вид у них у всех был, практически одинаковый, ватники, на голове кроличьи шапки, спортивные штаны и кирзачи, с торчащими из-за голенищ сапог огромными ножами.
Покуражившись две – три минуты, они покинули зал ожидания.
Через полчаса подъехала машина и офицера с семейством отвезли в барачного типа общежитие.
Разместившись и поговорив с соседями, лейтенант понял, что им действительно повезло.
Местные гопники на мотоциклах находили особое удовольствие в издевательствах не только над офицерами и прапорщиками, но и гражданскими служащими воинской части, в том числе и женщинами.
Фишка заключалась в том, что вечером, идя со службы, домой по темной дороге, от проезжавших мимо мотоциклистов можно было получить режущий удар ножом по спине.
Представительниц слабого пола им нравилось бить по ягодицам.
За короткий промежуток времени с ранами было госпитализировано около десятка человек.
Милиция бездействовала.
Поэтому, командир части принял решение выделять автотранспорт для развозки подчиненных по домам.
Контингент середины 80-х годов в Забайкалье был специфическим.
Потомки каторжан в десятом поколении, внуки раскулаченных и репрессированных соотечественников, они с молоком матери впитали ненависть к государственным служителям.
По местным понятиям, если человек в молодости не побывал в местах не столь отдаленных, то его, вроде, как и за мужика не считали. Не сидел - не мужик.
Как-то, местных парней не пустили в клуб части на танцы, так они в течении трех дней носились на лошадях по улочкам вдоль общаг, где жили офицерские семьи, и лупили всех попадавшихся им на пути плетьми.
Милиция бездействовала.
Только предупреждения о применении оружия воинскими патрулями смогли прекратить эту вакханалию.
О бытовых условиях офицерских семей середины восьмидесятых, в Забайкалье, разговор отдельный, можно сказать, они были с элементами выживания. Ассортимент в магазине тоже соответствовал эпохи развитого социализма, слипшиеся подушечки – карамельки, килька в томате, морская капуста, водка и хлеб.
Спасал не плохой продовольственный паек. Нравы жителей военного поселения, учитывая отсутствия развлечений, кроме походов в клуб были соответствующие, алкоголь, общие дамы, и мечты побыстрее покинуть этот приветливый край. Но боеготовность, надо заметить, поддерживалась на высочайшем уровне. Ведь служили в то время не за деньги и не за страх, а за совесть.
Затем была служба в Западной группе войск в Польше, погоны старшего офицера, отказ продолжать рост по карьерной лестнице в районе лесотундры и пенсия в 52 000 (на сегодняшний день).