Свою трудовую деятельность я начал в автобазе, лишь затем перешёл в шахту. И, честно говоря, очень скучал по «баранке», было желание уйти из шахты и вновь сесть за руль самосвала. Впрочем, не я один был такой.
В шахте работаю пока менее года, но за это время уже успел помимо ГРП (горнорабочий подземный) и МПУ (машинист подземных установок) выучиться на ГРОЗ (горнорабочий очистного забоя) и перевёлся в лаву. И если зарплата ГРП'шником на «моторе» была сопоставима с зарплатой водителя самосвала, то в лаве рубль стал значительно длиннее.
На другом добычном участке однажды случилась авария – по всей длине лавы с груди забоя вывалилась порода. Было там нарушение в пластах плюс к этому уголь сильно клеважил. Ребята вроде бы приноровились к клеважу и лаву держали, но однажды что-то пошло не так. Благо, обошлось без травм, однако лава встала на несколько дней. Чтобы поскорее освободить лавный конвейер от породы и запустить лаву, им на помощь присылали шахтёров из других участков. В их число попал и я. Начальник мне сказал:
– Ты пока шахтёр молодой, неопытный, шахту толком ещё не видел. Пойдёшь на прорыв, заодно поглядишь на завал.
Идти на другой участок не очень-то хотелось, лучше на своём участке посидеть на «моторе» с кнопкой в руках, чем идти на какой-то прорыв. Пробую идти в отказ:
– Да разве я завалы не видел? Видел!
Начальник удивился:
– Где это тебя угораздило завалы увидеть?
Я ему отвечаю:
– Ну как где? У нас на вентиляционном «мешки» висят, на конвейерном в одном месте кровля закуполилась.
Усмехнувшись, начальник махнул рукой:
– Это не завалы. Это так, Кузбасс немножко побаловался и успокоился. А настоящий завал у наших соседей посмотришь.
Делать нечего, пошёл в лаву другого участка разбирать завал. И когда я увидел, что творится в лаве, то тут же согласился – мой начальник был прав и до этого дня я настоящего завала ещё не видел. На нижнем и верхнем сопряжениях породы практически не было, но буквально через десяток секций начиналась истинная каменоломня. Лавный привод застопорило, цепь не двигалась ни взад ни вперёд. Да и не шибко-то ребята его «насиловали» – в лучшем случае плавкая вставка в турбомуфте редуктора выплавится, в худшем случае цепь порвётся; полный «холодец», если порвётся на нижнем ставе, а по закону подлости именно так и происходит чаще всего.
Породу с конвейера надо было убирать и освобождать цепь. Но кроме как перекидывать её под секции другого места попросту не было. По задумке, когда конвейер удастся «раскачать» (наш сленговый термин), т.е. небольшими рывками раскрутить цепь, породу снова перекидают обратно на конвейер. Но это будет потом, а пока мы руками швыряем куски под секции (лопатой тут делать нечего), неподъёмные «чемоданы» (огромные глыбы) разбиваем кувалдой.
Сели передохнуть. Задумчиво говорю:
– Бывало, полсмены простоишь под бункером, пока полный кузов породы наберётся. А теперь ребята будут без отдыха ходки «строгать» (тоже наш сленговый термин). Породы-то вон сколько нападало!
Шахтёр-звеньевой другого участка лет сорока меня спрашивает:
– До шахты шоферил?
Киваю головой:
– Ага, шоферил. До армии на КрАЗе, после армии на КамАЗе.
Звеньевой опять с вопросом:
– И как, назад не тянет?
Грустно вздохнул:
– Тянет. Ещё как тянет.
Звеньевой говорит:
– Я на МАЗе работал. Пять лет меня руль не отпускал, по ночам «баранка» снилась. Два раза заявления на увольнение писал, начальник мой мудрый оказался – первое заявление не подписал и в стол положил, второе заявление порвал и в корзину закинул. Говорит – надо себя пересилить, потом привыкнешь.
Я воскликнул:
– Ого, пять лет ждать!
Звеньевой засмеялся:
– Подождёшь, если хочешь длинный рубль зарабатывать.
Я согласился:
– Да, в лаве заработки выше, чем в автобазе. Даже с калымом столько не выходило.
Звеньевой добавил:
– В шахту много ребят приходит из автобазы. Кто-то работает до конца, а кто-то по молодости лет отрабатывает 10 лет, чтобы на пенсию уйти в полтинник, и обратно в автобазу возвращаются.
Кстати, руль меня «отпустил» достаточно быстро. Возможно, не последнюю роль тут сыграло то, что я много рулил на отцовском «Жигулёнке». Но были у нас на участке и другие примеры, когда в шахту приходили мужики в 40-летнем возрасте. Помню два случая. Первый был физруком в школе (он преподавал мне физ-ру), в шахте не прижился и ушёл. Второй работал в какой-то организации снабженцем, по старым связям организовал нам царскую «поляну». Не в пример физруку он быстро втянулся в шахтёрскую профессию. Впоследствии я перешёл на другую шахту, а бывший снабженец продолжал работать в бригаде.
