(Дети Замолксиса. Часть 12. Эпизод 2)
Т.Л. Самойлова писала, что в Тире нет следов погромов середины I в. до н.э., письменные источники также молчат об этом (если только не принимать не критично слова Диона Хрисостома о разорении всех полисов от Ольвии до Аполлонии). Но, в Тире этого времени отмечено присутствие гетского населения. Можно предположить, что Тира не пострадала, поскольку добровольно признала власть Буребисты, как Дионисополь.
Далее нам остается только перейти вслед за гетским войском в Добруджу. В 61 г. до н.э. здесь еще упоминаются скифы, как самостоятельная военно-политическая сила. После гетского нашествия они упоминаются только как часть местного населения. Зато, через пару десятилетий римляне будут в Добрудже воевать с гетскими царями. Можно довольно уверенно утверждать, что Буребиста вернул Добруджу гетам. Вероятно, здесь против «первого и самого великого царя Фракии» здесь выступил тот же греко-скифский альянс, что в 61 г. до н.э. громил войска Гая Антония Гибриды. Истрию постигла судьба Ольвии. В сакральной зоне полиса обнаружены следы пожара, которые связывают с гетским нашествием. Одна из надписей приводит список эвергетов «после второго основания города», что указывает на бегство жителей. Декрет в честь Аристогора сына Апатурия, изданный через какое-то время после смерти Буребисты, упоминает о «постигшем город несчастье», в результате которого Истрия лишилась стен (Аристогор вернулся в город после этого и восстановил укрепления). Сообщается, что после того, как Истрия восстановила обороноспособность и окрепла, как государство, население, находившееся у соседних варваров, стало возвращаться домой.
Не менее показательна надпись из Одесса, которая перечисляет жрецов «после нашествия». В.В. Латышев предположил, что жители были вынуждены покинуть город из-за нашествия гетов. Раскопки святилища Героса Карабазмоса обнаружили слои разрушений интересующего нас времени. Судьба Каллатиса, Том и других городков поменьше остается неизвестной. Возможно, они пошли по пути Дионисополя, избежав разорения. Впрочем, Т.В. Блаватская предположила, что с нашествием гетов могло быть связано увеличение фракийского элемента среди жителей Том (как и в Тире, по мнению Самойловой).
Одесситяне скорее всего укрылись у одрисов. При их же поддержке отбиться от Буребисты смогли также месембрийцы. О битве месембрийцев с гетами свидетельствует посвящение от имени шести стратегов, исполнявших свои обязанности во время войны с Буребистой. Сложнее вопрос с Аполлонией. В принципе, геты могли прорваться к городу, который после 71 г. до н.э. оставался без стен. Но, быть может слова Диона следует понимать, что геты лишь дошли до границ Аполлонии, так как она тоже находилась под защитой одрисов. Однако, необходимо признать, что в целом военная кампания против Западного Понта осталась за Буребистой.
Помимо большой добычи, царь привел в Дакию греческих мастеров, которые возводили для него монументальные постройки в Сармизегетузе: стены города построены в эллинистической технике, а на камнях сохранились метки мастеров, выполненные греческими буквами. Скорее всего, тогда же удару гетов подверглись скифские поселения Нижнего Поднепровья. С этим нападением связывают разрушение акрополя на городище Гавриловка и следы разрушений на городище Золотая Балка. Археологи отмечают, что в это время также резко возрастает удельный вес фракийских вещей в Причерноморье.
Буребисту интересовали не только греческие полисы. Возможно, что период между истреблением кельтов на западе и разорением причерноморских городов, его войско было занято войной с бастарнами. С одной стороны, их земли лежали между границами Дакии и Поднепровьем. С другой стороны, исследователи отмечают союз бастарнов со скифами и греческими полисами со времен Митридатовых войн. Кроме того, бастарны в тот период называются письменными источниками самым могущественным народом в этом регионе, что уже само по себе делало их естественными соперниками Буребисты, претендовавшего на гегемонию в Подунавье и прилигающих окрестностях. Там, где он не мог установить реальное господство, он создавал «пустыни».
Археология подтверждает, что бастарнов отчасти постигла участь среднедунайских кельтов. В середине I в. до н.э. прекращают функционировать могильники типа Поянешти-Лукашевка. Лишь в северной части ее ареала, в Буковине, жизнь продолжается. Среди зарубинецкого населения действия Буребисты также, судя по всему, вызывали беспокойство. В середине I в. до н.э. строятся валы на Пилепенковой горе около Канева, а чуть южнее возводится крепость на Бабиной Горе. Исследования могильника Дидов Шпиль указывают, что сюда, под защиту зарубинецких укреплений, бежала часть жителей из разоренного Нижнего Поднепровья.
С сарматами у Буребисты, судя по всему, конфликтов не было. Для сарматов разорение Днепро-Днестровского междуречья было даже выгодным, так как открывало новые возможности для ведения кочевого хозяйства. Вероятно, к концу I в. до н.э. сарматы – языги освоят степи северо-западного Причерноморья. Рядом с ними Страбон называет также неких ургов и «царских сарматов» (последние, вероятнее, просто другое название языгов). М.Б. Щукин отметил, что в это время в северо-западном Причерноморье действует группа серебряных дел мастеров, продукция которых была ориентирована на сбыт среди сарматов и гето-даков. В частности, с ними связывают фалары и фибулы, обнаруженные на территории дакийских поселений на территории Румынии. На некоторых из них изображен портрет некоего мужчины, в котором подозревают либо божество, либо, что более вероятнее, самого Буребисты. В пользу этого говорит реализм изображения: крупное, одутловатое лицо, двойной подбородок, нос с горбинкой, низкий лоб, волосы до плеч, маленький, брезгливо сжатый рот – так этот портрет описал Щукин. Он сравнивает эти изображения с синхронными портретами парфянского царя Готарза I.
Среди историков нет единого мнения о том, что представляли собой походы Буребисты и что представляла собой его держава. Румынские историки в своей романтическо-националистической манере склонны изображать его создателем государства эллинистического типа. Наши историки (Т.В. Блаватская, Т.Д. Златковская, Г.Б. Федоров и Л.Л. Полевой, Ю.Г. Виноградов, С.Ю. Сапрыкин) подчеркивали грабительский характер походов на греческие полисы. Буребиста вовсе не стремился установить там свой контроль, насколько мы можем судить. Но, все же представление о том, что Буребиста был просто вождем союза племен слишком категорично. Разумеется, это не было развитое эллинистическое государство, однако власть гетских царей, опиравшаяся на поддержку жрецов Залмоксиса, была более чем авторитетной. Есть все основания предполагать наследственный ее характер. Буребиста не стремился создать великую разноплеменную империю. Он явно понимал, что не сможет контролировать далекие окраины. Поэтому его походы имели скорее целью сплотить именно племена гетов и даков. Для этого опустошались земли кельтов на Дунае и бастарнов на Днестре. Добыча так же должна была способствовать авторитету царя из Сармизегетузы – распределение ее всегда являлось важными инструментом управления в варварских обществах. Проблема Буребисты была в том, что он не успел закончить свою работу. С его смертью гето-даки вновь разделились на несколько племен.
Но, в 50-48 гг. до н.э. Буребиста был еще жив и находился в зените своей славы. Внимание его было приковано к событиям в Римской державе, где уже шла Гражданская война. Скорее всего он с опаской следил за тем, как Помпей в Македонии собирал силы для борьбы с Цезарем. Все соседи Рима должны были сделать выбор – кого поддерживать в этой борьбе. Буребиста свой выбор тоже сделал. В июне 48 г. до н.э. к Помпею прибыл «первый друг» царя – грек Акорнион из Дионисополя. М.Б. Щукин предположил, что контакты между Помпеем и Бурбистой были налажены задолго до этого. Отправляясь на Балканы, бывший триумвир обращался к своим солдатам: «Все народы Востока и берега Понта Эвксинского, и греки, и варвары – на нашей стороне, и цари, друзья римского народа и мои, помогут нам войсками, оружием, продовольствием» (Аппиан. Гражданские войны. II, 51). Буребиста был едва ли не сильнейшим из царей на берегах Понта. С контактами между Помпеем и правителем даков М.Б. Щукин связывал также появление в дакийских кладах серебра предметов, аналоги которым обнаруживаются только в Испании, в изделиях иберийских мастеров того же времени. Помпей был правителем Испании в то время, как Цезарь воевал в Галлии. Он наладил хорошие отношения с местными племенами и мог помочь Буребисте наладить добычу и обработку серебра в Дакии с помощью иберийских специалистов.
Альянсу этих двух выдающихся политиков не суждено было перейти от слов к делу. Уже 9 августа 48 г. до н.э. Цезарь разгромил Помпея в битве при Фарсале. Вскоре египтяне убьют его, а голову подарят победителю. Сам Гай Юлий Цезарь, наводя порядок в Египте, воюя с сыном Митридата Евпатора Фарнаком II в Малой Азии («Пришел. Увидел. Победил»), подавляя последние очаги сопротивления в Республике не забывал о даках. Аппиан, Страбон, Плутарх и Светоний сообщают, что диктатор готовился к большому походу против Дакии, который должен был стать важным элементом в грандиозной восточной кампании, которая должна была закончиться покорением Парфии. Для этой цели в Македонии в 44 г. до н.э. была расквартирована армия из 16 легионов и 10 тысяч конницы, при которой находился наследник Цезаря – Октавиан, будущий первый император. Поход не состоялся, так как 15 марта Цезарь был убит в Сенате. Перед смертью он успел казнить вождя галлов Верцингеторикса, который многие годы томился в плену.
Буребиста не пережил своего знаменитого противника. Примерно в то же самое время он был убит своими приближенными в результате такого же заговора. Толи гетскую знать утомили деспотические замашки царя (возможно, они не простили ему уничтожение виноградников и введение «сухого закона»), толи таким образом они стремились избежать римского вторжения, толи наоборот были недовольны прекращением грабительских вторжений и осторожной политикой Буребисты в отношении Рима.
После убийства великого вождя его соплеменники погрязли в междоусобицах, в ходе которых держава развалилась сначала на четыре, а потом на пять частей. Впрочем, Страбон уточняет, что: «Такие деления у гетов, впрочем, были временные и в разное время различные» (VII. 2. 11). От римского вторжения их спасло лишь то, что сами римляне также были заняты новыми гражданскими войнами – цезарианцев против убийц Цезаря, а потом Марка Антония против Октавиана. Лишь после того, как последний одержал окончательную победу и начал выстраивать режим своей личной власти, Рим вновь обратил внимание на даков и гетов.