Я – Тува.
Мои плечи – скалы,
Мои косы – извивы рек.
Эти строчки принадлежат перу Светланы Козловой. В 2023 году ей исполнилось бы 90 лет – журналисту и поэтессе, матери девяти детей и прекрасному наставнику.
Знакомство
Светлана Владимировна была организатором и вдохновителем литературного объединения «Исток», в котором она собрала вокруг себя таких поэтов, как Юрий Вотяков, Борис Прудников, Людмила Санчай, Галина Принцева, Эмма Цаллагова, Евгений Антуфьев.
Впервые я пришла в «Исток» в начале восьмидесятых, когда узнала, что творческие люди города собираются по средам в шесть часов вечера в здании редакции газеты «Тувинская правда» по улице Ленина. Помню – стояла в коридоре и долго не могла решиться зайти в кабинет, из которого раздавались голоса участников. Так и не осмелившись постучаться, уже хотела уйти, как со второго этажа по лестнице спустился какой-то человек, видимо, работник редакции.
– На «Исток»? – увидев меня, спросил он.
– Да, – положительно кивнула.
– А что не заходите? – продолжил мужчина. Я только пожала плечами. Открыв дверь, он обратился к Козловой.
– Светлана Владимировна, тут красивая девушка стесняется к вам зайти.
Потом он обратился ко мне.
– Проходите! Здесь не кусаются.
Краснея и смущаясь, зашла. Так началась моя дружба с Козловой. На своё первое заседание я пришла с тетрадкой с юношескими стихами.
– Анатолий Косарев ваш родственник? – услышав мою фамилию, спросила Светлана Владимировна.
– Да, это мой отец, – ответила я. Мне польстило, что она помнит папу, который совсем недолго работал в редакции «Тувинской правды». Сама же Светлана Козлова отдала этой газете всю жизнь, любила её, гордилась своей работой, и у неё практически всегда на груди был значок «Союз журналистов СССР».
Я любила ходить в «Исток»
У Светланы Владимировны была тетрадка, где она отмечала крестиками присутствующих. Чтение стихов на объединении происходило так: каждый должен был принести одно новое стихотворение, которое сначала читал сам, а потом пускал его по кругу. На слух можно заметить только грубые ошибки в ударении слов или резкое нарушение стихотворного ритма. Всем пишущим людям стихи нужно было смотреть, чтобы увидеть форму стихотворения, способ рифмовки или расположения строк. Когда листок со стихотворением обходил присутствующих, начиналось обсуждение, и каждый мог высказаться.
Коммунистические идеалы
Надо отдать должное Светлане Владимировне – она хорошо понимала поэзию, любила её, знала много произведений наизусть и весьма талантливо читала свои стихи. И стихи любимых поэтов тоже. Она могла прочитать так, что слезы наворачивались на глазах, а по спине пробегали мурашки.
Как-то она прочитала мне поэму о крушении самолёта в Саянских горах. Эта была реальная история катастрофы середины семидесятых – самолёт ударился о гору, погибло более двадцати человек, включая экипаж. Помню, как она поднялась со стула – свои произведения всегда читала стоя, а я ей ухитрилась возразить. Вся поэма была написана как поэтическая фантазия о том, что пассажиры самолёта не погибли, а выжили и решили пробираться к людям. Согласно поэме, руководил ими коммунист, у которого при падении была сломана нога, но это не помешало ему быть впереди отряда. В этом и было моё возражение. Я сказала, что надо быть реалистом, мол, человек со сломанной ногой не может вести отряд через тайгу. Светлана Владимировна не согласилась со мной. Сказала, что коммунист всегда должен оставаться коммунистом, и она хочет показать подвиг советского человека. Так мы спокойно дискутировали, и это не повлияло никоим образом на наши дружеские отношения.
Понимание людей
Когда мы обсуждали чьи-то стихи, она поначалу молчала – не давила сразу своим авторитетом. Только потом, когда все высказались, поспорили, обсудили, произносила своё резюме, которое могло совпадать, а могло и не совпадать с общим мнением. Как-то к одному моему стихотворению, наверное, слабому, серьёзно придирались, каждый пытался высказаться. Я только кивала. Светлана Владимировна всех выслушала, а потом только высказалась…
– Зря стараетесь! Лида никогда не правит своих стихов по указке.
– Почему не правлю?! Правлю, если считаю нужным, – ответила я. Светлана Владимировна улыбнулась в ответ.
Она хорошо разбиралась в людях. Собирала вокруг себя собрала действительно множество хороших поэтов и прозаиков. Были у неё и любимчики, как мне казалось. Например, она высоко ценила четверостишия Евгения Антуфьева, говоря нам, что вот так надо писать стихи: коротко, ёмко, ясно. Светлана Владимировна много сделала для его продвижения.
Я никогда не слышала, чтобы Козлова говорила по-тувински, но она много переводила тувинских поэтов. Помню – она дала мне перевести на русский язык какое-то стихотворение Зои Намзырай. Для этого авторам, не владеющим местным языком, давали подстрочный перевод. Работая над стихотворением, я посчитала, что в нём чего-то не хватает и, не задумываясь, добавила заключительную строку от себя. Светлана Владимировна выслушала мой перевод и сделала замечание, что этого делать нельзя, переводчик должен быть точен.
Пророчество
Восхищение Козлова вызывала не только как поэт и руководитель «Истока», но и как мать девятерых детей. Они учились в нашей седьмой школе, и мы хорошо всех знали. Помню их имена – Фёдор, Ирина, Настя, Лиза, Кондрат, Егор, Катя, Соня, Денис. Я не представляю, как она ухитрялась совмещать в себе роль поэта, работу журналиста и долг матери и жены. При этом всегда выглядеть хорошо – не измученной и не потрепанной, как многие женщины, погрязшие в семейном быте.
Когда она прочитала мне стихотворение о кошке, у которой забрали и утопили котят, я заплакала.
– Не глумитесь над материнством, даже если оно кошачье…
Я думаю, что тема материнства в поэзии была для неё очень важной.
Ещё один дар, который был у Светланы Козловой, как и у многих поэтов, – пророчество. В одну из наших последних встреч, она прочитала стихотворение, в котором были такие строки…
– Родилась я в Москве, в Москве и умру.
Дочитав стихи, она повторила эту строку и спросила меня.
– Вот ты всё время говоришь, что поэты – пророки, я эти стихи написала ещё в юности, а всю жизнь прожила в Туве и не собираюсь отсюда уезжать.
– Если написано, и вы об этом помните до сих пор, значит, так и будет, – ответила я.
И всё случилась именно так. Светлану Владимировну дети забрали в Москву для лечения, и обратно она уже не вернулась.
Много-много лет спустя мне предложили возродить «Исток». Но я просто не смогла бы нести это знамя так же высоко и достойно, как это делала Светлана Владимировна, которую учёный и публицист Дозур-оол Лайзапович Тинмей называл Светланой Тувинской.
Она любила людей, землю Тувы. Если её приглашали на какой-нибудь городской праздник, она вполне спокойно могла надеть тувинский халат-платье и носила эту одежду с гордостью. Тувинская поэтесса Людмила Санчай её очень любила, считая Светлану Владимировну своей наставницей и учителем. Уход Козловой она восприняла как личную трагедию, сказав мне, что не представляет, как теперь будет жить и писать без неё…
#ОбществоПоэзия
Л. Косарева
Фото из открытых источников