Перестройка, молодежные группировки, вымогательство и кровопролитные драки – таков художественный мир криминальной драмы «Слово пацана. Кровь на асфальте», о котором не говорит только ленивый. А какой в эти годы была реальность в Барнауле altapress.ru узнал у бизнесменов, политиков и даже кандидата филологических наук.
Редакция рекомендует. Подпишитесь! Телеграм, ВКонтакте
Сериал Жоры Крыжовникова рассказывает о зарождении криминального мира в Казани 1980-х. Главный герой – 14-летний Андрей из интеллигентной семьи, которого периодически унижают уличные подростки. Случай связывает его с юным гопником, который и становится проводником в мир криминала.
Altapress.ru спросил у влиятельных барнаульцев, какой была атмосфера в городе в последнее советское десятилетие: какие районы они обходили стороной, сталкивались ли с нападениями и приходилось ли им драться.
«Город четко делился на части»
Сергей Мансков,
кандидат филологических наук, директор детского технопарка «Кванториум22»:
– Я учился в 55 школе, и мама у меня была учительницей. Я был болезненный ребенок с тонкой шеей. Поэтому меня с завидной регулярностью лупцевали. В 5-6 классе мы, конечно, ходили драться толпа на толпу, и я принимал в этом участие, но не очень успешно.
А потом, после 8 класса, поступил в педучилище, там за все четыре года только три-четыре полноценных пацана и доучились.
Тогда город очень четко делился на части. Мы жили на ул. Крупской. Она была неким пограничным районом. Это спасало. Например, когда я к кинотеатру «Первомайскому» подходил, там всегда дежурили хулиганы, которые спрашивали: «Откуда ты?» И если бы я сказал, что с вокзала, то меня бы отбуцкали. А если с Крупской, то нормально.
Сергей Мансков в "Кванториум.22"
Дмитрий Лямзин
Ниже нас были Прудские. Там тоже было непросто. Но в 16 я стал активно заниматься боксом. Несколько раз попадал. На Красноармейском на повороте трамвайной линии был киоск «Союзпечати», за которым все драки и происходили.
Раз мы провожали барышень после посиделок и задержались, нас в районе Прудских догнали несколько человек, потребовали сатисфакции. Я им сказал, мол, что вы Андрюху, тонкого и бородатого, будете лупить, давайте уж большого меня, только один на один. Потом по карманам похлопал, там боксерские обмотки, и говорю: «Ну, что я буду об вас руки обстукивать, дайте хоть бинтами замотаю». И сразу заслужил уважение, конечно. Ну раза два пришлось ударить и разошлись. Потом здоровались на улице.
С большим опасением ходили по так называемым Алтайским улицам, это за летным училищем, ближе к элеватору. Там ночью приходилось прям оглядываться.
В Барнауле какой-то кодекс был, что если молодой человек с барышней, то не нападут. В отличие от Бийска, где нас просто отметелили, несмотря на девушек. Один даже с топором был, это, конечно, ловчее. Генке ключицу сломали, мне раза два по лицу саданули. В этом смысле в Барнауле было вполне интеллигентно.
Надо сказать, несмотря на то, что я серьезно увлекался боксом, у меня никогда не было агрессии, я как-то больше словами стремился общаться.
Корпус "Д" АлтГУ.
www.facebook.com/aleksandr.dering
У нас в АлтГУ несколько лет назад работал профессор Алистер Митчелл. Он объездил весь мир, был и в Латинской Америке, и в Азии, преподавал английский язык как иностранный.
Так вот в Барнауле он любил в выходные дни в центре города от бара к бару походить ночью. И всегда говорил, что даже в его любимой и родной Шотландии гораздо опаснее. Удивлялся, что к нему за четыре года ни разу никто не подошел, несмотря то, что он, можно сказать, представитель Дикого Запада. Он вообще называл Барнаул самым мирным городом из всех, где ему приходилось работать.
«Бросали клич»
Александр Смирнов,
директор турфирмы «Плот»:
— С 1979 по 1983 год я учился в пединституте и жил в общежитии на Социалистическом. Здесь была нормальная обстановка.
А вот в район ВРЗ и Поток считались недружественными, и там, особенно в вечернее время, не рекомендовалось ходить в одиночку. Но и желания не было: вся жизнь протекала в центре.
Учился я на факультете физвоспитания. Хоть у нас были атлетичные ребята и так называемых «спортачей» побаивались, все было спокойно.
Александр Смирнов.
Анна Зайкова
Но иногда более старшие курсы… дрались с ребятами из сельхозинститута (смеется). Начиналось с того, что их обижали, например, на дискотеке, куда как раз и приходили гости из разных институтов.
Обиженный возвращался в общагу, бросал клич – и весь этаж бежал восстанавливать несправедливость. Выглядело это так: разгоряченная толпа человек в 30, а то и больше, бежит по Соцпроспекту и ищет обидчиков.
Один раз, на первом курсе, и я в таком участвовал. Считалось позорным не поддержать товарищей. Но тогда мы никого не нашли и просто разошлись.
Под горячую руку случайным людям на улице не попадало – все-таки будущие пе-да-го-ги бегали, это накладывало отпечаток.
«Спокойно ходили по городу»
Андрей Кривов,
руководитель фракции КПРФ в АКЗС:
— Я родился в 1958 году, в 1980-м году окончил политехнический институт. И перед тем, как уйти в армию, почти шесть лет проработал в Октябрьском райкоме. Там мы в том числе выходили на дежурства на улицы, и я не помню, чтобы тогда был какой-то опасный район, куда страшно идти.
Андрей Кривов, АКЗС.
АКЗС.
Я не берусь, конечно, утверждать, что меня не подводит память. Согласен, что помнится в основном только хорошее. И все же мы спокойно ходили по городу.
Мы активно взаимодействовали с правоохранителями, я часто общался с начальником отдела милиции. Но не слышал ничего о том, что были какие-то банды или драки в 1980-е годы в Барнауле.
Я очень плохо отношусь к тому, как нынешний кинематограф делает сериалы про советское прошлое. Понимаю, что они творческие работники, они так видят, но у меня, извините за грубость, ощущение, что они бредят. Потому что очень часто того, что они якобы видят, я не помню.
«Не надо идеализировать»
Андрей Загарин,
бизнесмен:
— Все было связано не с криминалом, а с недоступностью. Срывы шапок происходили в конце 1980-х: такую красивую вещь в магазине просто не купишь.
По этой причине, как бы смешно ни звучало, юному человеку было не грех тент украсть с бочки с квасом, чтобы сшить туристический рюкзак и палатку. Сейчас же просто пошел и купил или заказал в интернете.
Андрей Загарин.
Олег Богданов
Развлечений как таковых было мало. Продвинутая «джазовая» молодежь, центровая, ходила в кафе «Петушок» у кинотеатра «Россия». А молодежь с Потока и ВРЗ ездила в центр подраться с «рокерами», которые ходили в черных проклепанных косухах и носили прически. Такой юношеский максимализм.
К тому же, не надо идеализировать коммунистические времена: общество было достаточно маргинальным. Те же общежития рабочих, где царила грустноватая среда: выпивающая, не очень культурная, матерящаяся.
Что касается районов ВРЗ, Восточный, Снежинка (ул. Эмилии Алексеевой, соседствует с Ямой), Булыгино – они были довольно замкнутыми в себе, там молодежь ходила на свои горки, в свои клубы и спортзалы. Все друг друга знали и легко вычисляли «приезжих».
Пришел, допустим, парень девушку проводить, возвращается на остановку. А навстречу подростки. Не системная банда, просто ухари. «Давайте ему сейчас бани дадим!». Если они и пивка где-то лизнули, то 100% можно было попасть.
За ул. Космонавтов в сторону Оби еще была Нахаловка – целый район домов, построенный черти пойми как и из чего, их узаконили только к началу 2000-х.
Во всех этих районах всегда жило много выходцев из тюрем: папка сидел, брат сидит, привычная картина. Среда не очень высокого социального уровня.
Еще одно явление: ученики одной школы дрались с учениками из другой – хотя они в одном районе. На демонстрациях или картошке происходили стычки. Девочек не били.
Сквер Химиков. Школьники. Рюкзаки.
Анна Зайкова.
Системных банд не существовало, сбивались случайные группы, которые могли подраться. И маньяков тогда было не больше, чем в наше время.
Настоящий криминал пришел чуть-чуть позже, когда появились богатые люди и произошло мгновенное расслоение общества.
Сейчас есть освещение, появились камеры. За счет них по-настоящему ненормальных подростков очень легко на начальном уровне пресекает закон. Маленькое правонарушение не успевает вырасти в большое. Среда не дает появиться преступнику.
Драться, конечно, приходилось и мне. И - будете смеяться - коллективом друзей пробовали взять под контроль барахолку на ул. Малахова. Но потенциал, который нас тогда толкал, вошел в легальное русло и нормальный, некриминальный бизнес.
«Дети оставались детьми»
Сергей Писарев,
директор зоопарка «Лесная сказка», депутат АКЗС:
— Восьмидесятые, на самом деле, оставили у меня хорошие воспоминания. В эти годы родились сыновья, я работал учителем географии на ВРЗ. Тогда он считался благополучным районом, криминальных случаев в нем не происходило.
Сергей Писарев и Буся. Апрель 2022 года.
Анна Зайкова.
Однако время это было тяжелым, тогда пошатнулись два главных предприятия, на которых держался район — вагоноремонтный завод и швейная фабрика. Родители моих учеников, которые долгие годы трудились на заводе, потеряли работу. Многие из них не смогли справиться со свалившимися тяготами и пристрастились к алкоголю. Появились неблагополучные семьи.
Но дети по-прежнему оставались детьми. Я могу вспомнить о своих учениках только хорошее. До развала Советского союза мы успели попутешествовать по нашей огромной стране, я возил детей в Санкт-Петербург, Алмату, Ташкент и даже в Ашхабад.
Их детство не было изуродовано безжалостными девяностыми. А вот дети перестройки уже были вынуждены бороться с голодом, воровать и сталкиваться с криминальным миром лицом к лицу.
