Лихие 90-ые. Разве можно их забыть! И именно меня, и именно в 92 году угораздило уволиться из органов. По старым связям пристроился в очень многопрофильную фирму, даже можно смело сказать - холдинг, караулить уже не социалистическую эфемерную собственность, а самую, что ни на есть, капиталистическую, частную. Вычищая авгиевы конюшни с кредиторами, пришлось столкнуться с интересными, и не очень, людьми. Но, обо всём по порядку.
Как бы не сказал один наш общий знакомый – «Мальчик не понимает!» Он действительно не понимал, что по долгам приходится платить всегда. Либо в этой поганой жизни, либо в райской, заоблачной. В связи с тем, что это прямо вменено мне в служебные обязанности, то задача была поставлена, не ждать заоблачной, а попытаться уговорить его рассчитаться сейчас.
Год назад откуда-то из небытия, из соседней области, вынырнул тихий хренчик с никакой физиономией, самого среднего возраста и наружности, поторговал по мелочам всякой лабудой, аккуратно рассчитывался за взятый на реализацию товар. Тем временем, рядом зрел и благополучно лопнул другой старый гнойничок: за поставленные в свое время дрова с братьев-бизнесменов удалось отжать какие-никакие, но ходовые медикаменты. С потерей темпа и денег, но хоть что-то. Пять миллионов правда, рублей, тоже на дороге не валяются.
В нашем холдинге ни в одной из фирм не было лицензии на торговлю медикаментами. Не наш профиль. И тут нарисовался вышеупомянутый герой, назовем его для простоты Вовчиком. Очень тихим сапом он прослышал про затруднения с лицензией и предложил свои услуги. Мол, у него всё схвачено, и он реализует у себя в соседней области все лекарства в легкую. Как-то так, всё само собой получилось без моего ведома, получил он коробочки, расписался и убыл. И больше не злоупотреблял своим присутствием. Правда, на телефонные звонки иногда отвечал. Когда его могли поймать по телефону. Но, такое счастье случалось всё реже и реже. Он заверял, что всё роздал, всё уже продали и вот-вот начнут с ним рассчитываться. А уж он!... Через пару месяцев, почти случайно, удалось его выманить к нам в офис. Он подписал график возврата долга и впредь был более осторожным, просто так его было уже не найти.
Караул устал. У караула кончилось терпение, и шеф сказал: «Пора!» По всем учетам в Н-ске у него хвостов не было. Чист как богемское стекло! Только два года назад гаишники на выезде из области штрафанули его за какую-то ерунду. Марка и номер машины, дата рождения и данные паспорта – уже хоть что-то есть. У геологов имеется такая прилада – система из нескольких калиброванных металлических сит. Сверху самое крупное и ниже, мельче. В каждом сите остаются образцы породы строго определенного размера, как говорится «от и до». Я просеял все, что знал про нашего хлопчика через похожий агрегат и стал изучать, а что же там осталось, в железяках? Каждый человек оставляет за собой следы. А некоторые даже и воспоминания.… Но, о последних пока не будем. Еще рано. Так вот, следы. Один и самый вкусный, вел к его знакомой аптекарше в нашем большом и бестолковом городе. Дама была лет на 10 его моложе, и далеко уже не девушка. Имела свой маленький аптекарский ларек, правда в самом центре, хворого ребенка в интернате и мамашу-пенсионершу в Узбекистане. В том аптекарском ларечке сидело юное задумчивое создание в толстых очках на прыщавом носу, но с дипломом профильного ПТУ. Пышные губы и тихий голос выдавали в ней будущую жертву сладострастных мужчин. О наличии необходимых лекарств она бойко отвечала по телефону и рекомендовала перезвонить через неделю, чтобы справиться о приходе того, чего в данный момент пока не было. Для начала этого вполне достаточно. По данному мне для справок телефону я позвонил на следующий день и поинтересовался наличием хозяйки Татьяны Ивановны, которая своим присутствием, как правило, не злоупотребляла. Получил ожидаемый ответ и сообщил, что я проездом и привез для нее заказанные ею лекарства. Я через три часа уезжаю дальше и лекарства, если успею, хотел бы передать лично. Создание пролепетало в ответ, что не знает, когда будет хозяйка, но я могу ей позвонить домой, хотя домашний телефон ей давать никому нельзя. Так и быть, ответил я, давайте ее домашний. Что мне с вами делать? И получил заветные циферки.
Не позвонить было нельзя. Хотя бы из уважения, если не из осторожности. Я позвонил и слащавым голосом предложил лекарства, о которых шла речь в ларьке, на кабальных условиях и по ценам немножко выше самых дорогих рыночных. Когда я только начал раскрывать всю прелесть наших оптовых скидок и накопительных счетов, меня весьма невежливо перебили, наговорили грубостей и бросили трубку. Теперь можно было спокойно заниматься дальше нехитрой канцелярской работой.
Скоро на наших компьютерных черных рынках появятся базы данных всех гинекологов с указанием дат и результатов абортов и венерологов, с перечислением, кто и каким насморком болел. А пока найти базу данных на лазерном диске телефонов и адресов проблем и особого труда не составляло. Тем более, что она у меня уже была. И не она одна, хочу вас заверить. Ну, да ладно. Это уже ненужные детали.
В нашем геологическом агрегате, в одном из сит, я нашел, что Вовчик имел в городе свои интересы. Из другого сита выпали интересные букашки и рассказали, что у нашего солиста на родине тоже имеются небольшие неприятности. Его ищут уже другие кредиторы и тоже очень хотят спросит: «А где же наши денежки?» А так как в большом городе спрятаться гораздо легче, то Вовчик осел где-то у нас. Вот и появился повод посмотреть, как живет-может наша фармацевтша. Как скучно писали в стародавние времена – в результате проведенных оперативно-розыскных мероприятий удалось установить следующее. Судите сами. Анализировать будем вместе и чуть погодя. Девушка проживала в старом тихом и зеленом микрорайоне. Домик был трехэтажный, добротно построенный после войны плененными ландскнехтами, с потолками выше 3 метров. Квартирка в три окна (две комнаты и кухня) была оформлена на нее совсем недавно, с полгода назад. На тихий двор она смотрела новыми пластиковыми окнами со стеклами отливающими синевой двойных стеклопакетов и теплоизолирующей импортной пленки. Замок в подъезд, как и сам дом, был несколько архаичный и потому надежный. Пришлось ранним утром напихать в него наломанных веточек и белобрысая ранняя пташка, вернувшаяся с ночных приключений на такси, минут пять ковырялась в нем, пока не позвонила по сотовому телефону, и ее изнутри пустили в подъезд. Собачники начинают своё бесстыдство где-то сразу после 6 часов утра, поэтому пришлось поторопиться. Подъезд мне понравился. Машина по лестнице не пройдет, в поворот не впишется, а вот мотоцикл с коляской – запросто! Немножко грязновато, но это не беда. Четыре квартиры на этаже объединяла лестничная площадка гигантских размеров. Второй теннисный стол не вошел бы, а один встал бы в самый раз, и еще оставалось бы место для зрителей. В нужной квартире была установлена новая металлическая дверь с глазком и обшита банной реечкой. Т.к. пол в подъезде мыли редко, перед дверью еще оставались белесые разводы от побелки. Из двери к раздаточной коробке тянулись свежие знакомые провода ментовской сигнализации.
Оглядев из немытого со времен второй мировой войны, окна подъезда двор, я нашел, то, что мне было нужно. Недалеко, напротив стоял почти такой же дом и мило улыбался мне разбитыми стеклами чердачных окон. Уровень относительно интересующих меня окон и расстояние до них меня вполне устраивали. Я тихонько вернулся на улицу, по ходу дела, как настоящий тимуровец, легко починил замок в подъезде. Дом напротив, видимо до недавнего времени блистал коммунальной планировкой неокоммунизма и был гораздо проще первого. Но меня интересовал всего лишь чердак. Только в третьем по счету подъезде мне удалось, как пушкинскому герою тихо выдавить спинкой, забитый мелкими гвоздями, лючок чердака. В первом меня вспугнула сторожкая старуха на последнем этаже, а во втором люк было легче взорвать, чем открыть.Чердак встретил многовековой пылью, воркованием просыпающихся голубей и темнотой, гостеприимно расступившейся перед лучом фонарика. Надо не забыть и подсказать предприимчивым американцам, что гораздо проще добывать гуано не на Галапагосских островах, а у нас на чердаках. Голуби десятилетиями исправно делали свое черное дело, и их засохшее говно красивыми гирляндами свешивалось со стропил и устилало толстым слоем пол. В моей волшебной сумке кроме фонарика оказался еще маленький, но очень неслабый японский бинокль скромной фирмы "Canon" с просветленной оптикой и электронным стабилизатором изображения, с помощью которого удалось рассмотреть с разных углов через чердачные окна, и неосмотрительно незадернутые до конца шторы, убранство так интересующей меня квартиры. Опускаю неинтересные подробности, как-то: балансировка на полусгнивших ящиках, бодание со стропилами и вытаскивание ног из колец какой-то ржавой проволоки и т.п. Результат был приятный. Новые дорогие люстры с хрустальными висюльками, мебельная стенка вдоль длинной стены с верхней подсветкой, отнюдь не искитимского дизайна, судя по вторичным половым признакам, скромный евроремонт и сидящая дама в халате, задравшая голову вверх на кухне. Судя по позе, дама смотрела телевизор и изредка подносила к лицу белую кружку. В крайнем окне свет не горел.
Удовлетворив своё любопытство, я ретировался, помянул недобрым словом аккуратных людей, уже включивших внизу, выключенное мною освещение в подъезде. Страна просыпалась, и первыми в городе это делали собаководы. Увазюканный птичкиными прелестями, я решил им отомстить хотя бы частично и оросил незначительную часть чердака, т.к. во дворе даже платных туалетов не было. После чего благополучно добрался до машины и перевел дух. Торопиться смысла не было, поэтому можно было раскинуть мозгами и попытаться подвести, пусть не первые, но какие-то итоги. К итогам удачно легли три мощных бутерброда с куриной колбасой и половина термоса чая с очень полезным бальзамом. С его пользой так и не разобрался, но вкус приятный.
Я напряженно работал. Голова была занята различными, и даже полезными, делами. Челюсти смачно пережевывали большие и вкусные куски с сочной колбасой, глаза внимательно смотрели за двором и подъездом, а иссушенные жаждой мозги, получив свой допинг, со скрипом заворочались и раскинулись более вальяжно, чем я в автомобиле. Неспешные думки нанизывались как бусы на ниточку: наша бальзаковская девушка на всю прибыль от своего «бизнеса», даже если не считать затрат на питание и коммунальные услуги, могла только обшить свою входную дверь сосновой реечкой. Ей не то, что на евроремонт, ее прибылей даже на новую шубку не хватит. Конечно, если она не торгует через свой ларек опиатами и каннабисом. Но, такого не было. Я проверил на всякий случай.
Продолжение следует.