Солнечное, безветренное осеннее утро. За что люблю нашу осень - она долгая и сухая, дожди заряжают ближе к середине ноября, а пока можно наслаждаться солнышком почти каждый день. И сегодня один из таких.
Иду по привычному маршруту, звонит подруга: "Привет, Леночка, как дела, чем занята?" Я автоматически: "Привет, иду к родителям" и мгновенно обжигает мысль, что я теперь иду только к маме...
Примириться с этим невероятно тяжело. Маму и папу я всегда воспринимала как нечто монолитное, что невозможно разрушить или разлучить. Он заприметил её еще совсем девчонкой, учились в одной школе. Казачья станица дело такое - все друг друга знают, все как на ладони. Да и время было такое, когда в девушках трудолюбие, хозяйственность и скромность были главными достоинствами. А для мальчишек иметь рабочую профессию, работать в процветающем колхозе и жить на благо не только себя, но и своей страны было в большом почете.
Сначала школа, затем папа в армию ушел, по возвращении работал в колхозе механизатором, был одним из передовиков. В то лето, когда они решили пожениться, урожай был такой, что комбайнёры дневали и ночевали в поле. Все как в старых советских фильмах - полевые станы, передвижные кухни. Пшеницу надо успеть убрать до дождей и ветров, поэтому комбайны шли не только днем, но и ночью, в свете фар. Ночью в каком-то смысле даже попроще - солнце не так палит, есть чем дышать. Мама до сей поры вспоминает, как перед свадьбой отцу выплатили зарплату - 1050 рублей. Огромные деньги для той поры. Кто застал те времена, те знают... Инженеры на заводах в городах получали чуть больше 100, а тут колхозник, работяга с поля...
А потом был переезд в город, смена работы на службу, командировки, опасные и не очень. Жена офицера - это в каком-то смысле отдельная, непризнанная профессия. Мама соответствует этой профессии на все 100%. Она - надежный тыл, опора. Но при этом мягкая, мудрая и женственная, несмотря на бегущие года.
И вот теперь мама одна... И я никак не могу привыкнуть, что теперь иду не к родителям, а лишь к маме. А к папе нужно ехать совсем в другое место и он не встретит там рассказом о недавней рыбалке, охоте или поездке в станицу. Не похвастается созревшим виноградом и яблоками, не покажет как славно в этом году плодоносит жимолость и черноплодная рябина, какие румяные персики и абрикосы гроздьями висят на ветвях.
Да, безусловно, жизнь должна продолжаться для нас, оставшихся здесь. Только пока не отпускает звенящая пустота. Одного нет - горечи. Не знаю почему так. Я скорблю. Но мне светло. Зажигаю свечу, смотрю на пламя, вспоминаю его и улыбаюсь...