Картинами Франсиско Гойя восхищаются потомки
Но современники его не любили, – слишком буйным был этот гений, умевший создать из ничего скандал, дуэль и драку. Причиной тому служил не только горячий темперамент испанского южанина, а его постоянные поиски вдохновения.
Гойя искал вдохновение
Жена Хосефа была ворчливой, верной и скучной женщиной. Гойя искал волнующих чувств, куража и острых ощущений, чтобы со всей неистовой страстью и мощью своего таланта создавать картины – жизнерадостные пасторали и мрачные пейзажи, парадные светские портреты и фривольные силуэты пышногрудых красавиц.
Ему все прощали, даровали звание придворного художника и даже должность директора Королевской Академии Сан-Фернандо, которая когда-то дважды отказалась зачислить его в студенты. Но ему было мало корриды, балов и бурных романов.
Гойя искал свою Музу
Доподлинно неизвестно, где они встретились впервые. Может быть, на светском приеме, где язвительная герцогиня Альба высмеяла пафосный наряд этого сына дворянки и крестьянина. Или в мастерской прославленного художника, куда гордая красавица пришла, чтобы заказать парадный портрет. Но их страсть разбила вдребезги сословные условности, стерла разницу в четверть века и опрокинула навзничь рамки приличия.
Мария дель Пилар Тереса Каэтана де Сильва и Альварес де Толедо
К двадцати годам имела пышный титул и длинный список любовных побед, колоссальное по испанским меркам состояние и равнодушного супруга, за которого ее выдали в тринадцать лет. Ее шарм, красота, независимость и умение легко уводить чужих поклонников приводили в бешенство многих, а главная великосветская конкурентка – принцесса, а потом королева Испании Мария-Луиза Пармская упорно враждовала с ней.
Гойя, пятидесятилетний мачо
Но Гойя, пятидесятилетний, уродливый, глухой, стал ее мачо – рыцарем без плаща, но с кинжалом. Отчаянно-дерзкая и возмутительно-пылкая Каэтана на десятилетие превратилась в смысл его жизни и стимул творчества. Когда он рисовал свою Музу, земля уходила из-под ног, время останавливалось, а Вселенная застывала в благоговейном молчании. Он рисовал ее в траурном черном и в радостном белом, одетой и обнаженной, герцогиней и махой – романтичной, сильной и независимой простолюдинкой.
Она ушла в 30 лет, так и не состарившись. Мастер – в 82, сохранив на своих полотнах историю этой странной, скандальной, но страстной любви двух великих людей.