Лишь на следующее утро повелитель выбрался заняться делами, тем более на этот день был назначен совет дивана.
- Ибрагим, ты пойдёшь со мной, - бодрым голосом сказал он и ни словом не обмолвился, понравился ли ему подарок.
Ибрагим и спрашивать не стал. Во-первых нельзя, повелитель сам решает, когда и что говорить, во-вторых по его одухотворённому виду он итак понял, что Роксолана произвела на Сулейманан неизгладимое впечатление.
Удовлетворённо вздохнув, Ибрагим в хорошем настроении пошёл вслед за повелителем к залу заседаний совета.
Султан Сулейман, прочитав молитву и открыв заседание совета, грозно приказал охраннику:
- Позвать сюда Ибрагима-агу! – И когда тот вошёл, продолжил:
- Паши, беи, все вы знаете моего главного сокольничего Ибрагима-агу из Парги. Теперь он будет управлять дворцом. Запомните это.
Ибрагим, не веря своим ушам, преклонил перед повелителем колено и поцеловал край его кафтана, а султан в свою очередь дружески похлопал его по плечу и достал из потайного кармана маленькую печать.
- Ибрагим, это теперь твоё, ознакомься с её назначением и с обязанностями хранителя султанских покоев. Казначей, поднять Ибрагиму жалованье в соответствии с реестром служащих дворца, - громко объявил он.
- Слушаюсь, повелитель, - поклонился казначей. Члены совета недовольно переглянулись, что не укрылось от султана Сулеймана.
Ибрагиму была доверена одна из трех султанских печатей в перстне, которыми помечались ценные вещи, хранившиеся в комнатах султана. Например, фиалы с водой, которую благословляли погружением края мантии Пророка и по приказу султана раздавали знати 15-го числа месяца Рамадана.
- Благодарю, повелитель, за столь высокое назначение, - склонил голову Ибрагим. – Вы ни разу не разочаруетесь в своём верном рабе Ибрагиме, готовом отдать за Вас жизнь!
- Да будет твоя служба во благо! Аминь! – сказал султан.
- Аминь! – вторили ему члены совета.
- Ибрагим, собирайся, поедем на охоту, обязанности сокольничего я с тебя не снимаю, пока не подберём надёжного человека, - сказал султан, когда они с Паргали покинули зал заседаний.
- Слушаюсь, повелитель! – поклонился Ибрагим и направился в сторону конюшни.
В короткое время он собрал охрану, и все при полной амуниции выехали недалеко, в лес.
Сулейман с Ибрагимом вырвались вперёд.
Султан повёл коня шагом, приостановился и Ибрагим.
- Ибрагим, проси у меня, что хочешь! Твой подарок выше всяких похвал! – начал разговор султан. – Где ты её нашёл? Впрочем, неважно, главное, что нашёл. Во всём мире только ты знаешь меня, Ибрагим. Если бы ты не привёл её, я никогда не познал бы настоящей любви, - воодушевлённо сказал Сулейман.
- Повелитель, если я смог сделать Вас счастливым, то Ваш слуга тоже счастлив, - ответил Ибрагим. – Вы своим назначением итак подняли меня высоко.
- Ты достоин этого места. Так мы сможем быть ещё больше вместе. Ты единственный, кому я доверяю, и я хочу, чтобы ты всегда был рядом со мной. Поздравляю тебя с этой должностью. Прими эту скромную награду за твою верную службу, Паргали, друг мой! – с улыбкой ответил султан.
- Повелитель, только прикажите, и я исполню любое Ваше желание, чего бы мне это ни стоило, - сказал Ибрагим, и он не лукавил.
За многие годы он хорошо узнал Сулеймана, привык к нему и по-своему полюбил его.
- Желание, говоришь? Вот тебе первое желание или приказ, как хранителю покоев. Подготовить и привести на хальвет сегодня Хюррем-хатун, - прищурился Сулейман.
- Хюррем-хатун, повелитель? – в удивлении поднял брови Ибрагим.
- Да, такое имя я дал Роксолане. Радость, веселье и смех приносящая. В жизни столько не смеялся, сколько за эти несколько дней с Хюррем, - мечтательно улыбнулся Сулейман, видно, вспомнив что-то своё, очень приятное.
- Слушаюсь, повелитель. Однако мы с Вами собирались сегодня посидеть над чертежами крепости на Родосе, - неуверенно начал говорить Ибрагим.
- Всё потом, сегодня – Хюррем, - повторил Сулейман и пришпорив коня, вырвался вперёд.
- Как скажете, - пожал плечами Ибрагим и поскакал вслед за повелителем.
Отдав приказания евнухам и калфам по поводу Хюррем, Ибрагим направился в покои повелителя доложить об исполнении. По дороге он встретил валиде-султан, возвращавшуюся от сына.
Паргали остановился и почтительно поклонился.
- Здравствуй, Ибрагим! Рада видеть тебя! Поздравляю с новым назначением! Ты преданно служишь моему льву и по праву получил эту высокую должность. Молодец, ты угодил ему, подарив эту рабыню. Она вся такая кровь с молоком, даст Аллах, наследников Сулейману нарожает, - довольно сморщила в улыбке носик султанша.
- Благодарю, валиде-султан, я очень рад, что Вы довольны! Да пошлёт Вам Аллах долгих лет жизни! – поклонился Ибрагим.
- Спасибо! Пусть и тобой будет доволен Аллах! Аминь! – сказала в ответ госпожа.
Ибрагим постучался и вошёл в покои повелителя.
- Всё ли в порядке? Не нужно ли чего? – с искренней заботой спросил он, оглядывая султанские апартаменты.
- Нет, ты можешь быть свободен, - ответил заметно взволнованный Сулейман.
Ибрагим поклонился и вышел, а к двери уже подходила Хюррем-хатун в сопровождении Сюмбюля-аги.
Хюррем улыбнулась Ибрагиму, незаметно помахав пальчиками, а он в игривом почтении низко склонился перед ней, вытянутой вперёд рукой показывая, что она может войти.
Хюррем изобразила на лице выражение королевского величия, высоко подняв подбородок, и неожиданно подмигнула Ибрагиму. Он едва удержался от смеха, подумав “Не женщина, а сам шайтан в юбке”, и пошёл к себе.
По пути в свои покои он думал, что Хюррем близка ему по духу. Она рабыня, как и он, но не смирилась со своей участью, а решила принять правила игры того места, куда попала, и, похоже, она намерена победить в этой игре. Такая позиция достойна уважения.
Единственное, что раздражало Ибрагима, так это желание девушки полностью завладеть султаном. Возможно, она и правда влюбилась в него и хотела, чтобы он принадлежал только ей.
Ибрагиму пришлось немного подкорректировать её поведение.
Сначала он пытался ей втолковать, что падишах принадлежит в первую очередь империи, а потом всем остальным. Главное для него это судьба государства и его подданных. У него очень много обязанностей и дел. К нему нельзя приходить, когда вздумается, даже если она любимая наложница. Но Хюррем не хотела слушать Ибрагима. Тогда он решил преподать ей урок.
В очередной раз, когда повелитель велел никого не пускать к нему, явилась Хюррем и с гордым видом посмотрела на Ибрагима, стоявшего возле султанской двери.
Он, ни слова не говоря, посторонился, и она с победоносным видом вошла к султану, однако через пару минут, недовольная, вышла.
Она со злостью посмотрела на Ибрагима, но тот развёл руками и пожал плечами, мол, я тебе говорил, а ты не верила. Хюррем хмыкнула и пошла восвояси.
И в отношениях с Махидевран ему пришлось регулировать поведение Хюррем, не желавшей уступать султанше.
Во время одной такой стычки между Махидевран и Хюррем он осадил последнюю, велев ей удалиться. Она упиралась, но он взял её за локоть, развернул и слегка подтолкнул в сторону комнаты фавориток.
- Хюррем-хатун, вернись к себе, - сквозь зубы велел он ей.
Хюррем вырвала руку и размашистыми шагами удалилась по коридору.
- Правильно, Ибрагим, давно пора поставить на место эту наглую рабыню, - одобрительно сказала Махидевран.
- Госпожа, я поговорю с ней, отныне она станет более почтительно относиться к Вам, - пообещал Ибрагим и велел Сюмбюлю-аге привести к нему Хюррем-хатун.
- Ты неправильно себя ведёшь, - выговаривал он ей, стоящей в его комнате, - не задирай Махидевран-султан, она госпожа, мать наследника. Если она пожалуется повелителю, он тебя накажет. Может даже выслать из дворца. Он очень не любит склок среди своих женщин.
- Султан не сможет меня наказать, он меня любит, - хвастливо ответила Хюррем.
- Возможно. Он не сможет, но должен будет наказать. Не забывай о многовековых правилах и традициях гарема, которые обязан соблюдать в первую очередь падишах. Вероятно, ты помнишь, какое наказание положено за оскорбление госпожи? В тех краях, откуда ты родом, кажется есть поговорка “С глаз долой, из сердца вон”. Ты поняла меня? – учил её Ибрагим.
- Поняла, - угрюмо ответила Хюррем.
- Ну, раз поняла, можешь идти, - показал рукой на дверь Ибрагим.
С той поры ссоры между султаншей и Хюррем прекратились. Девушка старалась избегать встреч с госпожой, чтобы не сорваться.
Как ни ждала Махидевран, повелитель к Хюррем не охладевал, а привязывался всё больше. Дошло до того, что он оставил девушку в своих покоях в священную ночь четверга.
Нервы у Махидевран сдали, и она избила Хюррем, нанеся ей тяжкие телесные повреждения.
Повелитель рассвирепел и выслал Махидевран в Старый дворец, причём, одну, без сына.
Хюррем, узнав об этом, сразу вспомнила Ибрагима и признала, что он был прав, призывая её соблюдать правила гарема.
Хюррем почувствовала себя вольготно и вскоре сообщила всем благую весть: она беременна!
Султан и валиде были счастливы, закатили во дворце праздник, заставили столы разными вкусностями, засыпали в гареме все полы монетами.
Повелитель уединился со своей любимицей, валиде-султан забрала к себе Мустафу, а Ибрагим со спокойной душой вернулся в свою комнату и взялся за любимую книгу.
Когда в комнате сильно стемнело, и обилие свечей не помогало без напряжения читать текст, Ибрагим взял скрипку и вышел на балкон.
На небосклоне появились чуть заметные неяркие звёзды, в саду заухала ночная птица, свежий ветерок потянул с залива и кинул Ибрагиму в лицо запах моря, заставляя грека закрыть глаза и коснуться смычком струн.
Он играл вдохновенно, заглядывая в глубины памяти и доставая оттуда картины детства, где он был счастлив с мамой, отцом, братом…
Дальнейшие воспоминания невыносимой тоской отозвались в душе, Ибрагим открыл глаза и прекратил играть.
Вдруг своим обострённым чутьём он ощутил на себе чей-то взгляд.
Он оглянулся внутрь своей комнаты, посмотрел на балкон повелителя, расположенный чуть сбоку от своего, но ничего не заметил.
Слегка наклонившись, он встретился взглядом с младшей сестрой султана Сулеймана Хатидже-султан, которая недавно овдовела и жила в Топкапы.
Ибрагим вежливо поклонился и отошёл от перил.
Он попробовал продолжить игру, но, чувствуя на себе тот же пристальный взгляд, почувствовал раздражение и вернулся в комнату.
“Только этого мне не хватало” – подумал он, вспомнив о давней неприятной истории с Мухсине. Хатидже член династии, и если ей придёт в голову влюбиться в него, то отказаться от никяха с ней будет невозможно.
От этих мыслей у него испортилось настроение.
Одолевшие его невесёлые мысли он решил прогнать, заглянув к своему новому другу Матракчи Насуху-эфенди.
Сначала Ибрагим познакомился с ним ради дела. Увидев, что мужчина хорошо рисует с натуры, он подумал, что можно его послать на Родос сделать зарисовки местности и других важных объектов.
Сулейман одобрил план Ибрагима и велел поговорить с Матракчи.
Мужчины пообщались, почувствовали расположение друг к другу и стали дружить.
У Ибрагима были свободные часы, когда он мог не отпрашиваться у повелителя и уходить из дворца, предупредив главного охранника.
Он быстро собрался и пошёл к Насуху-эфенди.
Матракчи встретил его у порога. По всему было видно, что он куда-то готовился уходить.
- Прости, Насух-эфенди, я помешал тебе. Я приду в другой раз, - извинился он.
- Да что ты, Ибрагим, проходи. Никаких серьёзных дел у меня нет. Я в таверну собрался наведаться, давно там не был, - ответил он.
- А знаешь, пойдём вместе, я вообще там ни разу не был, - предложил Ибрагим.
- Да? Ты уверен? Там такое место…Хотя ты всё должен знать, что творится в столице. Пошли, - похлопал его по плечу Насух.