Бабушка крепко сжимала в ладони нательный крест и повторяла одно и тоже: «Кликуша! Кликуша! Кликуша!» Захлёбываясь слезами, я бросилась к ней и окунулась в её теплые руки. Она не проронила ни слова, и лишь когда я успокоилась, усадила напротив и попросила рассказать о том, что произошло...
Бабушка молчала, время от времени хмуря седые брови и бросая встревоженный взгляд на Машеньку. Когда я закончила, она тяжело вздохнула и, с трудом распрямив спину, поднялась с табурета и направилась к иконам, что возвышались на полке в углу комнаты:
— Подселила проклятая Лукерья девочке беса! — проговорила она. — Давно уж их не видала. Помниться мне лет двадцать было, когда мачеха моя покойная изгоняла из одной Кликуши такого. Отчего и я смогу. Да не оставит нас Ангел Хранитель!
Бабушка перекрестилась, зажгла свечу и достала с полочки ветхий, с выцветшими страницами и строками молитвослов. С трепетом перелистывала странички, беззвучно читая губами первые строки. И, наконец, нашла то, что искала.
— Я Машеньку отчитывать буду, а ты держи, чтоб не сбежала, — продолжила она. — Крепко держи! Силища в ней неимоверная. Кликать по-звериному будет: собакой лаять, козой блеять. Браниться и богохульствовать. Ничего не бойся! В самую душу заглянет, да все чёрное из глубины вытянет наружу. Не поддавайся! Слышишь? То бес её устами говорить будет, не она.
Я покорно кивнула и присела у изголовья сестры. Удивилась ли я словам бабушки? Едва ли.
Матушка бабушки Валентины скончалась совсем молодой, и отец вскоре познакомился с женщиной и снова женился. Звали женщину Аглая. Она то и стала второй матерью для моей бабушки. Своих детей Бог не дал, вот и приняла сиротку, как родную. Любила, растила. Слыла Аглая ведуньей и при жизни помогла многим людям. Она не была ведьмой, колдунье или провидицей, но имела скрытую внутреннюю силу супротив нечисти и тайные знания, что использовала во благо людей. Бабушка, будучи совсем крохой, ходила за мачехой хвостиком. Всё собственными глазами видала. Аглая научила мою бабулю знаниям, что та оберегала и хранила всю жизнь. Хотя, повзрослев, никогда не использовала. Считая сие тяжкой, непосильной ношей, выбрала иной жизненный путь.
Бабушка Валентина принялась за дело. Время шло, часы пробили полночь. Поначалу ровным счётом ничего не происходило. Она, опустившись на колени, неустанно читала молитвы. Машенька спала, а меня накрыла зевота, и я, сама того не ведая, закемарила. Как вдруг нечто, невидимое глазу, с силой огрело кулаком между лопаток. Я вздрогнула и, открыв глаза, заметила черную гарь, что поднималась от свечи к потолку. И тяжёлым облаком заполняла комнату. Маленький хлипкий огонек дрожал и трещал. Теперь голос бабушки звучал громче, его мощь нарастала с каждой секундой.
Её молитвы перебил надрывный хриплый лай псины. И издавала его отнюдь не дворняга за окном. Лай слетал с губ сестры. Яростно смотря на бабушку чёрными, леденящими душу глазами, она рванулась с кровати, желая прервать молитву. Собрав все силы, я с трудом удерживала Машу. Она металась в припадке, кусая собственные руки, и безустанно бранилась. Из груди вырывались множество голосов, чертыхаясь и плюясь, смешивались воедино с лаем.
— Ещё не подохла, воровка? — рокочущим басом обратилась сестра к бабушке. — Я то знаю, как ты в колхозе молоко воровала и из-под полы на рынке торговала! Расхитительница! Аферистка!
Бабушка не шелохнулась. Не повелась на происки беса.
— Пусти, гадюка! — уже обращаясь ко мне и сверкая мраком чёрных глаз, заверещала она скрипучим голоском. — Курица безмозглая! Тряпка, об которую Мишка ноги вытер и к другой сбежал. А ты что думала, ежели в кровать затащила мужика, твоим на век станет? Променял она тебя, никчёмную да жалкую на красавицу Маринку! — злорадно скаля зубы, припоминала Маша о моём бывшем молодом человеке.
От понимания, что бабуля слышит каждое её слово, хотелось зарыдать в голос, всё высказать сестре и убежать прочь. Благо, я быстро опомнилась, вспомнив слова бабушки о бесе. Он и впрямь выкорчёвывал из глубин души самые мерзкие наши поступки, смакуя подробности.
Вместе с этим задрожали и заскрипели половицы. Гвозди сами по себе вылетали из досок, со звоном разлетаясь по избе. Раздались неистовые вопли, перекликающиеся со звериными рыками. Зло, бесы и нечистая сила кишела под нашими ногами. Затем послышался топот копыт, свист, визг свиней и блеяние, исходящие с крыши. Бесовское отродье пыталась прорваться в дом. За окном мелькали тени, огромные и маленькие, тощие и толстые, звериные и в обличии людей. Сквозь узкую щель между шторами я заметила старую Лукерью. Застыв, она стояла точно напротив дома бабушки. Сутулая, с растрёпанными волосами. Именно она руководила бесами.
— Не смотри на неё! — донёсся до моего слуха голос бабушки. В следующее мгновение Машенька изогнулась в моих руках, захрипела, хватая воздух губами. Из рта на пол извергалась черная склизкая жижа, а вместе с ней выскочила надутая омерзительная жаба и стремительно попрыгала к выходу.
Не тут то было! Одним крепким взмахом колоши бабушка размазала жабу по полу. В тот же миг тело сестры обмякло, и она обессиленно распласталась на кровати. Её дыхание стало ровным и спокойным. Бледность кожи сменил едва уловимый взору румянец. Всё вокруг стихло. Ни скрипа половиц, ни топота на крыше, ни ужасающих воплей. Тени растворились в утренних сумерках рассвета, а вместе с ними и ведьма Лукерья. Бабушка приказала мне остаться вместе с сестрой, а сама отправилась на улицу.
Я глядела в окна и видела её бродящей вокруг дома. Она всматривалась в следы, оставленные нечистой силой. И каждый раз, заметя новый, доставала из кармана гвоздь и одним ударом вбивала его в землю. Не остались без её внимания и следы Лукерьи, в кои также вошли гвозди.
Сестра оправилась. Удивительно и скорее к счастью, она совершенно не помнила ничего из того, что произошло. В отличие от ведьмы, которую мы повстречали перед нашим отъездом. Злобно окинув взглядом нас двоих и бабушку Валентину, та, хромая, с трудом волоча ноги, перешла на другую сторону дороги. По всему выходит, ступни после вбитых гвоздей давали о себе знать и навсегда отвадили ведьму от нашей семьи.
Следующим летом Лукерья умерла. Бабушка рассказывала: тяжело уходила ведьма на тот свет. Кричала в агонии так, что в каждом доме слыхали и крестились. После её ухода в иной мир местные жители облегчённо вздохнули. Да, только это уже совсем другая история.
