Любопытнейшая переписка о работе прокуратуры в 1938 году в Советской Бурят-Монголии. Надо думать, Прокурор Союза и партийные начальники обсуждают очередные лимиты? Сколько невиновного народу надо бы ещё перестрелять? Ведь именно такими «документами» ещё с восьмидесятых потчуют нас либералы!
Давайте почитаем архивный документ из Государственного архива. Сразу бросается в глаза, что секретарь Бурят-Монгольского обкома не пишет лично Сталину, как в известных расстрельных телеграммах. Как не пишет он напрямую в НКВД или Прокурору Союза Вышинскому!
Нет, это вполне нормальная переписка по партийной линии. Секретарь обкома пишет в ЦК партии. Вернее, в отдел руководящих парторганов.
Так мол и так, есть у нас серьёзные проблемы с законностью. Помогите по партийной линии. Как и положено нормальному чиновнику, заместитель заведующего Кокотушкин переправляет эту записку Вышинскому для работы. Приятно читать документ!
Опять же, обратите внимание! Секретарь обкома представляется нам как царь и бог. Он ещё и в расстрельной тройке сейчас сидеть должен.
Но тут ничего подобного, партийный начальник вовсе не может приказать прокуратуре или НКВД исправить ситуацию. Максимум – сигнализировать наверх в партию. И попросить помощи в наведении порядка.
Вот как пишет партийный начальник:
«Надзор за деятельностью милиции и судебных органов осуществляется недопустимо плохо. Вследствие этого, до сих пор, имеют место случаи безнаказанного нарушения Конституции работниками этих органов».
Подождите, на дворе сентябрь 1938 года. Большой террор в самом разгаре. У партийного начальника голова должна быть занята расстрелами! Десятками тысяч бессудных расстрелов.
Ему везде враги Советской власти должны мерещиться. Бесконечные эшелоны в ГУЛАГ загружать некогда. Какие там нарушения Конституции?
Кстати, никто не задумывается, что самый страшный приказ Большого террора номер 00447 эту самую Конституцию нарушает. Причём самым прямым образом и крайне грубо по целому ряду статей. И ничего. Да мог ли существовать такой приказ?
Едем дальше. На что же жалуется товарищ Игнатьев? Не поверите, плохой надзор прокуратуры за работйо органов приводит к:
«незаконным арестам и длительной задержке рассмотрения судебных дел».
А где же «Сталин дай расстрельные лимиты»? У Вас по стране только что несколько миллионов, якобы, отправили в лагеря вообще без суда! Только решением троек!
А оказывается, в Государственном архиве документы совсем о другом. Секретаря обкома заботит, что людей арестовывают не всегда по делу. Да что суды тянут с рассмотрением. Суды, слышите, не тройки, суды!
Едем дальше, Игнатьев страшно перевирает нашу историю. Историю по версии либералов. Потому как сообщает, всего за полгода кассационная коллегия Верховного суда прекратила дела 112 человек! Насколько я понимаю, речь именно о делах из Бурят-Монголии!
Но как же известные письма Вышинского? Мол, никаких апелляций шелудивым антисоветским псам! И даже приговор не сообщать осуждённым, ибо он вообще секретный.
А тут оказывается, апелляции вполне себе пишутся. Более того, Верховный суд отпускает сотнями уже арестованных людей. Несмотря на имеющийся приговор суда местного! Страшная клевета на Советскую власть, правда же?
Секретарь приводит и конкретные, как теперь говорят, кейсы. Я-то всегда думал, что кейс это – чемодан такой. Оказалось, коряво переведённая с английского калька. Случай, то есть.
Но братцы, так же нельзя переводить. Я понимаю модных, прости господи, коучей. Там без красивого слова не заморочить публику. Но надо же иметь меру.
Дарю ещё. По-английски судебное дело зовётся «сьют». Ровно так же, как деловой костюм. Так давайте не только вместо случай говорить «кейс», но и вместо процесса говорить «сьют». Костюм, портфель, там, глядишь, и ботинкам какое-нибудь значение найдётся.
Ладно, к нашим «кейсам». Секретарь пишет, что был арестован глава райисполкома Агафонов. Обвинение серьёзное – вредительство. Да-да, «политическая» 58-я.
Чего разбираться? Враг Революции, к стенке его. Тройка списочек расстрельный подпишет и привет!
Но внезапно, дело рассматривают по нормальной процедуре. До суда так и не дошло и никаких троек. Более того, признали, что состава преступления нет. Агафонова отпустили и даже восстановили в партии! Безобразие, правда?
Но секретаря возмущает другое. Что невиновный человек из-за волокиты и перегибов просидел в заключении восемь месяцев!
Другой случай, человека попроще. Зоотехник Соколов три месяца просидел под стражей. Обвиняли в покровительстве врагам народа. Разобрались, отпустили, обвинения сняты.
Вот дело директора Хандагатайской узкоколейки Вигдорчика. Восемь месяцев за решёткой пока шло следствие.
Прокурорские работники (секретарь указывает фамилии) дело просмотрели сквозь пальцы. В итоге пока суть да дело часть имущества арестованного была расхищена.
Дело Вигдорчика тоже пришлось закрыть. Обвинения сняты, железнодорожник освобождён. Ничего не понимаю! «Сталин где лимиты?»
Дальше прокурор республики подписывает санкцию на арест двух комсомольцев – Хандажапова и Рампилова. Тут важнее даже не за что их арестовали. А что арестованы они по санкции прокурора!
Да-да, в Бурят-Монголии, внезапно, читали Конституцию! Но ведь в разгаре Большой террор! По приказу Ежова ордера на арест подписывают сами милиционеры, НКВД. А тут и не ордер, а санкция. Не милиция, а прокурор! Безобразие какое!
Занимались комсомольцы борьбой с религиозными предрассудками. Как в Уставе комсомола и написано. В частности, прижали хвосты мракобесному ламству. Приспешники лам комсомольцев и оговорили.
А дальше секретарь пишет вообще удивительное! Что арест известных всем комсомольцев вызвал возмущение колхозников! То есть, бессудные расправы над десятками тысяч невиновных только в одной республике не вызвали ничего. А два комсомольца вызвали. Повод задуматься про реальность десятков тысяч репрессированных бурятов.
Ещё одно дело – колхоз имени Коминтерна под Улан-Удэ. В колхозе вскрылся бардак и вредительство. Самый настоящий, не выдуманный.
В итоге сразу арестовали недавнего председателя колхоза. По ходу дела разобрались и пришлось выпускать. Потому как виноват в колхозном нестроении оказался председатель предыдущий.
Дальше в письме секретарь обкома призывает к настоящим репрессиям. Против тех, кто клеветал на невиновных людей. Против прокурорских работников, которые, не разобравшись, подписывали аресты. Каково!
Больше того, секретарь пишет, что вскрывается немало нарушений в торговых организация. Государственные и кооперативные деньги растрачиваются не по делу. Но прокуратура за эти дела браться не хочет, игнорирует записки по партийной линии о серьёзных преступлениях.
Подождите. А как же Большой террор? Людей хватают ни за что, за косой взгляд на милиционера! За газетку со Сталиным, на которую неудачно поставили варенье!
А тут обком пишет о серьёзном казнокрадстве, а прокуратура от этих дел отпинывается? Странный какой-то террор, не находите?
Глава обкома пишет, что проблемы не только в развале работы прокуратуры. Жизненно не хватает образованных юристов. Просто нет таких кадров в республике! А ситуацию нужно срочно выправлять.
Секретарь просит прислать из Союзной прокуратуры 10-12 прокурорских работников, чтобы помочь навести порядок. Причём он вовсе не призывает поставить их на смену прокурору республики или районным прокурорам. Нет, командированные из Москвы должны стать помощниками прокуроров, чтобы наладить дело.
Трогательно звучит просьба направить людей «имеющих хотя бы среднее юридическое и общее образование». Потому как укрепить работу органов прокуратуры в кратчайшие сроки «жизненно необходимо».
Поразительный документ, правда? По версии либералов, с утра этот же самый секретарь обкома уже приговорил пару тысяч непонятно в чём виноватых людей. Кого к десяточке лагерей, кого к стенке поставил.
Подмахнул, не разбираясь, расстрельный списочек и всего делов. А после обеда у него переживания, что какой-то зоотехник невинно просидел пару месяцев и был выпущен на свободу. И это в одной голове уживаться должно!
Видим в документе нормальную работу партийных органов. И нормальную работу суда, прокуратуры. Есть перегибы, есть низкий уровень юридического образования. Так с этим активно борются, помощи просят.
Как с таким спорить? Только рассказами, что дописав это письмо в ЦК, секретарь сел сочинять строго секретную телеграмму. Да-да, ту самую «Сталин, где мои расстрельные лимиты?!»
ГАРФ Ф.Р-8131, Оп.17, Д.116, Л. 2-6
