Мария Рубникович
Про "Черный дельфин" снимали фильмы, писали книги, сочиняли песни. Мифов об этой колонии — великое множество. Считается, выход отсюда один — смерть. Корреспонденту РИА Новости удалось посетить одно из самых закрытых исправительных учреждений России и узнать, как живут те, кого приговорили к высшей мере.
На память
У двери сувенирной лавки — медведь с протянутым подносом. С верхних полок смотрят заяц и бобр. Оба с ружьями.
Единственный магазин для туристов, открытый сейчас в Соль-Илецке (Оренбургская область), — при ИК-6 "Черный дельфин". Жизнь в городе бьет ключом только летом. Каждый год оздоровиться на соленые озера приезжают тысячи туристов.
В сентябре сезон заканчивается, и город впадает в спячку на ближайшие десять месяцев. Закрываются прокаты и рестораны, пустуют отели. Редким гостям остается зайти только сюда.
В центре зала — витрина со статуэтками из теста. Компания разношерстная — казак, мушкетер и сотрудник МЧС России. Все это делали осужденные.
— Были и фигурки полосатиков, так они себя называют из-за раскраски формы, но всех разобрали, — объясняет продавец.
Самый большой спрос на символ колонии — деревянных дельфинчиков. Оригинал из папье-маше изготовил насильник и серийный убийца Владимир Криштопа вместе с сокамерником еще в 2000-х. Покрыли черной красной — другой не было. Композицию засняли журналисты, и за колонией закрепилось неофициальное название.
Скульптура до сих пор стоит на территории. Правда, на режимной части, так что смотрят на нее только зэки и сотрудники.
Для гостей города перед административным зданием поставили два новодела — чугунные фонтаны в форме дельфинов. От желающих сделать селфи нет отбоя. Особенно летом.
— Заходят прямо на газон с розами, еле успеваем отгонять. Даже табличку установили — штраф 500 рублей, — говорит дежурный.
В октябре спокойнее, но интерес не стихает. Пока я осматривалась, подошли двое мужчин. Попросили сфотографировать их напротив колонии. На память.
Десятки жизней
"Не думаю, что колония как-то влияет на нашу жизнь, — говорит Наталья Ивановна (имя изменено) из Соль-Илецка. — Мы уже не обращаем на нее внимание. Правда, это главный работодатель, да и туристам показать больше нечего".
Наталья Ивановна в прошлом адвокат, поэтому ее деятельность тоже была неразрывно связана с колонией. Она защищала интересы пожизненно осужденных. Говорит, всегда требовались усилия.
"Психика у них наглючая. Относятся к ним хорошо, питаются лучше, чем некоторые гражданские, медобслуживание. И только попробуй что-то не предоставь — сразу жалобы, прокурорские проверки", — рассказывает она.
Особенно тяжело было с прошениями о досрочном освобождении. По закону такое право имеет каждый, кто отсидел двадцать пять лет. С моральным аспектом сложнее.
"Когда смотришь дела, поражаешься. Они уверены, что невиновны, — вспоминает экс-адвокат. — А когда спрашиваешь, что совершили, спокойно перечисляют имена жертв. Десятки жизней".
Пока ни один из приговоренных к высшей мере из "Черного дельфина" не освободился.
"Бывает, не уживаются"
В следующем году ИК-6 исполнится 155 лет. Свою историю колония ведет еще со времен Екатерины II. Сначала здесь был острог для участников Пугачевского бунта, потом Илецкое арестантское отделение, пересыльный пункт, концентрационный лагерь. После войны, в 1950-х, — тюрьма для больных туберкулезом.
Официальный статус специальной колонии для пожизненно осужденных "Черный дельфин" получил в начале 2000-х. Первыми сюда попали те, кого суд приговорил к расстрелу. Мораторий на смертную казнь даровал им жизнь. Но гуманность оценили не все.
Холодные камеры, устаревшие коммуникации, сон только при ярком свете, передвижение — в наручниках и с мешками на головах. В случае нарушений в ход шли дубинки и другие спецсредства.
Теперь это в прошлом, уверяют сотрудники. Порядки все усвоили, а бежать бессмысленно — территория разделена на изолированные секторы и ограждена бетонными заборами с колючей проволокой. Везде камеры видеонаблюдения. На вышках часовые.
В "Черном дельфине" 602 пожизненника. Самый молодой — 21-летний Ильназ Галявиев. Отбывает наказание за массовое убийство в казанской гимназии в 2021-м.
В жилой камере чаще всего три-четыре человека. При поступлении с каждым беседует психолог, составляет характеристику и определяет, кого с кем поселить.
"Статьи на расселение никак не влияют, у нас все равны. Убийца или каннибал — нет разницы, — объясняет замначальника колонии Данила Кандыба. — Бывает, не уживаются. Тогда переселяем".
Все помещения — однотипные. Металлические кровати, тумба с ящиками, скамья, стол, изолированная уборная. У многих — телевизор, который включается лишь в отведенное время.
Постели убраны. Днем сидеть на кровати запрещается. На каждом спальном месте — табличка с фотографией, Ф. И. О. и статьями сидельца. Никаких лишних предметов.
Догадаться, что здесь кто-то живет, можно только по резиновым тапочкам у входа. Их владельцы сейчас на работе.
Во всех камерах — громкоговорители и видеонаблюдение. Изображения выводятся на экраны в кабинете младшего инспектора по безопасности. Картинка четкая даже после отбоя. Свет горит всегда. С недавних пор яркая дневная лампа сменяется приглушенной ночной. Каждые 15 минут сотрудник делает обход и снова возвращается за мониторы.
"Склонен к побегу, нападению"
— Третий пост, внимание! На исходные!
— Есть, гражданин начальник!
Гул швейных машинок моментально стихает. Все 75 человек встают лицом к стене. Руки держат за спиной — так, чтобы было видно ладони.
Рабочая зона отделена от коридора двойной решеткой. На ней карточка каждого, кто на смене. У многих отметка "склонен к побегу, нападению на сотрудников".
Один из осужденных, чей стол в углу, стоит боком. Это Заур Акавов. Организатор и участник 13 терактов в Дагестане. В юности тренировал детскую футбольную команду, а в 90-е познакомился с членами банды Хаттаба и вступил в ряды экстремистов. Самое громкое преступление на его счету — подрыв автомобиля с военными. Тогда погибли 77 человек.
Сейчас Акавову 50 лет, из них 21 год он провел в колонии. В 2027-м сможет подать прошение об УДО, но на свободу выйти не рассчитывает. Уверен, что закончит жизнь в "Черном дельфине".
— Внимание, расход!
Все снова принимаются за работу.
День расписан по минутам. В 6:00 подъем, уборка камер, завтрак, зарядка. С 9:00 до 17:00 — работа с перерывом на обед, затем прогулка, ужин, свободное время и отбой в 22:00.
Весь быт сосредоточен вокруг корпуса. Перед сменой заключенных выстраивают в коридоре, по переходу ведут до рабочей зоны. На улицу никого не выпускают. Даже прогулка в специальной камере — вместо потолка металлическая решетка.
В свободном распоряжении — два часа после работы, с восьми до десяти. В основном смотрят телевизор, пишут письма или читают. Выбор в местной библиотеке большой: от "Вишневого сада" до "Игры престолов". Есть даже книга для незрячих. Таких, по словам библиотекаря (тоже осужденного), двое.
— И как они здесь, кто-то помогает?
— Все умеют сами, даже работать.
"Дорога к дому"
Приговоренные к пожизненному — самая многочисленная, но не единственная категория в "Черном дельфине". Еще сто человек попали сюда на строгий режим. Статьи разные: убийство в драке, кража, наркотики. Чаще всего рецидив.
Большинство работает в цехах. Помимо "швейки", у колонии свои предприятия дерево- и металлообработки, молочное и колбасное производство, малярная мастерская.
За два года силами заключенных в колонии обновили почти всю мебель. Заказы приходят и с воли.
"Общество зачастую недовольно, что на преступников тратят бюджетные средства, и наша задача, чтобы заключенные не просто сидели в камере и смотрели в потолок, — говорит Юрий Коробов, начальник ИК-6. — Из 700 человек работают все, кроме инвалидов и пенсионеров. Получают зарплату, из нее платят за коммунальные услуги и гасят иски пострадавших".
Оставшимся каждый распоряжается по-своему. Кто-то отправляет домой, кто-то тратит на покупки. В колонии есть и свой мини-супермаркет — "Шестерочка".
Некоторых приговоренных к строгому режиму за примерное поведение перевели на участок колонии-поселения. Теперь они трудоустроены в подсобном хозяйстве в 20 километрах от Соль-Илецка.
Выращивают овощи, пасут скот, заготавливают продукты. Все это идет в рацион заключенных. Причем не только "Черного дельфина", но и остальных исправительных учреждений области.
Ежегодно труд заключенных приносит тюрьме около 400 миллионов рублей. Колония покрывает основную часть затрат федерального бюджета. На вырученные деньги здесь проводят ремонт, расширяют рабочие зоны.
Несколько лет назад в ИК-6 появился свой храм. Его в одиночку расписал 44-летний осужденный Алексей Рыжанков. Отбывает срок за два убийства, которые совершил 26 лет назад. По словам заключенного, в тот день на его глазах мужчина избивал подругу. Вместе с товарищами он расправился и с ним, и со свидетелем преступления.
Суд приговорил его к расстрелу. Для сравнения: главарь преступной группировки "29-й комплекс" Адыган Саляхов, или Алик Большой, получил 25 лет строгого режима за несколько убийств и вымогательства. Уже через четыре года он должен выйти.
Кто-то из осужденных "Черного дельфина" надеется на пересмотр своего дела, но большинство понимает: свободу им дарует только одно — смерть.
