Великая Отечественная война с каждым годом становится все более далекой историей. Тем ценнее рассказы живых свидетелей событий тех лет.
Многие из очевидцев в 1941 году были еще детьми, но быстро повзрослели, пытаясь выжить и отстоять свое Отечество. Вместе с фондом «Память поколений», оказывающем медицинскую помощь ветеранам боевых действий, который каждый год организовывает акцию «Красная гвоздика» , публикуем истории четырех ветеранов.
Они все разные. У каждого из них свой военный опыт и воспоминания, которыми они хоть и с грустью, но все равно охотно делятся с детьми, внуками и волонтерами. В наших силах сохранить историческую память. Поэтому такие рассказы очень нужны и важны. Тем самым мы отдаем дань уважения ветеранам. На их долю выпало немало испытаний, но они заслужили почет и слова благодарности. Спасибо за жизнь!
«Мы в детстве все мечтали стать летчиками»
Когда началась война, Николай Константинович Имчук был воспитанником детского дома в Умани в Украине. Они детьми пешком отправились в эвакуацию в Кировоград. Не все выжили, а он примкнул к партизанам и встретил Победу в Вене. Сегодня Николай Константинович охотно делится этими воспоминаниями с волонтерами.
После выступления по радио товарища Сталина 3 июля 1941 года мы вышли из детдома пешим строем. Примерно 80 воспитанников с первого по четвертый класс в пионерских галстучках двинулись на восток. Возле Умани в окружение попали две наших армии – 6-я и 12-я. В огромном кольце оказался город и мелкие поселения.
Сын полка
Немцам удалось перекрыть дорогу, по который мы шли. Бомбежка застала нас в селе. Это бы настоящий ад, и наш заведующий Яков Сергеевич крикнул нам разбегаться. Я добрался до леса и там увидел красноармейцев. Это была воинская часть, которая самостоятельно прорывалась из окружения.
Командир Павел Степанович Черняев согласился взять меня к себе, я стал при нем посыльным. Несколько недель пытались уйти, но везде натыкались на немецкие позиции, теряли бойцов. Возле речушки Синюха попали в засаду. Наши машины попытались вырваться, меня посадили в одну из них.
С одной стороны дороги были наши, с другой – немцы. Одна пуля пробила борт машины и попала мне в правый локоть, потекла кровь. Я упал в канаву и пополз по полю. Там увидел раненого в живот подполковника. Он дал мне документы, которые нужно было спрятать. Добрался до оврага, где встретил человек 50 наших.
Меня перевязали, а потом к оврагу подошли немцы. Вот так в 11 лет я оказался военнопленным. Угрызений совести не было, ведь был с нашими. Потому что мы так воспитаны. Все мальчики в детдоме мечтали стать летчиками, потому что над нами шефствовала летная часть. Создание духа Победы – это все благодаря им.
Партизанское детство
Уже в лагере мне удалось связаться с подпольщиками партизанского отряда. Я приносил записки и продукты от них. Благодаря этому было создано лагерное сопротивление.
Год с лишним я был в лагере. Мог убежать, но не сделал этого, так как сильно любил своих старших товарищей. Покинул это место по поручению начальника партизанской группы Евгения Карпачева.
После того, как освободили город Умань, это было 10 марта 1944 года, побежал посмотреть на наших. Потом попросился, чтобы меня взяли в армию. Мне было 13 лет, но я хотел воевать. И меня приняли в 328-й гвардейский минометный полк «Катюш», легендарные войска.
Я был связистом в батарее. Прошел весь боевой путь нашего полка: Украину, Румынию, Венгрию, Австрию, Чехословакию. Войну закончил возле города Винер-Нойштадт. Победу мы встретили в Венском лесу.
Командир позже мне сказал, что пришел приказ всех сынов полка отправить в воинское училище. Но я отказался, потому что навоевался. Закончил школу с отличием, училище, был слесарем 5-го разряда, потом прошел авиационный техникум, работал. Завершил свою трудовую деятельность в 74 года заместителем генерального директора московского завода «Светотехника».
«Война для нас закончилась вылетами на Берлин»
Начало войны Евсей Яковлевич Рудинский застал курсантом Мелитопольского военно-авиационного штурманского училища. Они сдавали выпускные экзамены, и тогда еще никто не знал, что совсем скоро учебные вылеты превратятся в боевые. В бомбардировочном полку Евсея Яковлевича было 15 героев Советского Союза. О буднях тех лет ветеран охотно рассказывает волонтерам.
С 16 июня 1941 года у нас начались государственные выпускные экзамены. В ночь с 21-го на 22-е число нас подняли по тревоге, и мы пошли на окраину Мелитополя. Радиоприемников не было, но разговоры о том, что это не учения, уже начались, ведь в Европе боевых действия шли с 1 сентября 1939-го.
Мы были настроены, что война продлится 2-3 месяца, немцы будут разбиты. Никто не думал, что она затянется на четыре года. На аэродроме начали снаряжать электронные авиационные пулеметы, рыть окопы. Но при этом продолжали сдавать экзамены — последний был 3 июля.
Потом отправлять нас оказалось некуда — звания еще не присвоены, а мы уже не курсанты. В ожидании распределения эвакуировались в Малоузенск, местечко на границе Саратовской области и Казахстана.
Из летчиков стали пилотам аэросаней
В начале сентября нашу группу направили переучиваться в Коряжму, что на слиянии трех рек: Северная Двина, Вычегда и Юг. Раньше там был лагерь для заключенных, но его эвакуировали, а нас заселили в бараки. Потом мы узнали, что здесь создавалось аэросанное училище, и молодых штурманов планировали сделать водителями саней.
Мне повезло – попал в команду из 12 человек, которую в середине октября направили в военно-воздушные группы Архангельского военного округа. Наша эскадрилья связи только создавалась. Там были товарищи лет на 15–20 старше нас, грамотные, опытные, полярные летчики, хорошо и много полетавшие на севере. Многому там научились, летали по европейской части Союза, от Мурманска до Салехарда, фотографировали береговые укрепления.
То есть до 1943 года мы получали очень богатый опыт в авиационном плане, а в боевом никакого, потому что это не фронт. Из Мелитополя нас было семь человек. В конце концов нашим просьбам вняли, и меня зачислили в 16-ю воздушную армию 128-го бомбардировочного полка.
В День Победы радовались и пели до утра
Начались боевые вылеты, я вырос до штурмзвена. Заканчивал войну 1-й Белорусский фронт. С 16 апреля шла последняя берлинская операция, а у меня было два вылета на Берлин. К концу месяца он был занят нашими войсками. Город горел, а советские части соседствовали с немецкими, сложно было не ударить по своим.
А 1 мая наш полк перевели на другой аэродром, оттуда мы уже не сделали ни одного боевого старта, так что война для нас закончилась вылетами на Берлин. Поздно вечером 8-го числа пришло было сообщение о том, что подписан акт капитуляции. До утра пели, очень большая была радость у всех.
В нашем 128-м бомбардировочном полку было 15 героев Советского Союза. Я это знаю, потому что с 1973 года занимался ветеранской работой, 12 лет был секретарем президиума совета ветеранов 16-й воздушной армии. Самое интересное в ней — близкое знакомство с выдающимися воинами.
«Мы знали, что Красная армия – самая передовая и сильная в мире»
Рэм Васильевич Балакирев работал с самого юного возраста. Первые годы войны трудился на заводе, в 1944-м ушел на фронт после военно-морской школы. А затем еще много лет очищал от мин акваторию Черного моря. Имеет награды, в том числе за боевые заслуги. Вся его жизнь связана с защитой Родиной, чем он по праву гордится.
Когда началась война, я жил в Москве и несмотря на то, что мне было всего 16 лет, работал на заводе «Фрезер». Предприятие эвакуировали в Томск. Туда же переехали и мы с матерью, а отец остался дома — как член партии в случае чего он должен был уничтожить цеха.
В Томске прожили до 1943 года. Я работал учеником токаря в ремонтном цеху, получал 800 граммов хлебана день и пол-литра подсолнечного масла на месяц. Маме же полагалось только 600 граммов хлеба.
Военная операция в лунную ночь
Отец нас вызвал в Москву, и я поступил уже в ЖЭК электриком, а потом на Проспекте мира открылась военно-морская школа, и мы все туда рванули.
После освобождения Киева школу перевели туда, я ее окончил по специальности «рулевой сигнальщик». Еще у нас там были командоры, ролевые баталисты и радисты. Некоторых отправили на Черное море, прямо на фронт. Мы же в 1944-м попали в 1-й Белорусский фронт, в Днепровскую флотилию. Многие наши ребята участвовали в операции «Багратион».
Как открылась навигация, мы прошли Северный Бук и вышли на Вислу, в Модлин. Миновали каналы, направились на Варту, взяли город Кюстрин, попали в Одер и добрались до Германии. Должны были переправить на левый берег легендарную 62-ю армию, которая с северо-востока шла на Берлин. Эта операция для нас обернулась трагедией: все бронекатера миновали оборонительную часть, выскочили, а мы, два сторожевых катера, попали под страшный огонь немцев.
Стояла теплая лунная ночь. В нас стреляли крупнокалиберными пулеметами, пробили борт, и мотор заглох. Нас выбросило на дамбу. Пришлось прыгать в воду, прятаться в немецких окопах. Только где-то часов через пять все закончилось с приходом бронекатеров. Дальше перевозили солдат с берега на берег. В нашей флотилии 12 героев Советского Союза, многие были награждены посмертно.
Из мичманов в слесари
После взятия Берлина нас развернули на Балтику, затем отправили в составе 3-й бригады Черноморского флота чистить от мин Черное море. Только в 1951 году я мобилизовался в звании мичмана, попал в институт у Курского вокзала, где получил специальность слесаря-лекальщика 5-го разряда.
Женился. По комсомольской путевке трудился на Карачаровском заводе, в 1960 году получил квартиру, работал в спецмонтаже на оборону. В 1976-м награжден Орденом Трудового Красного Знамени.
Но часто вспоминаю начало войны. Конечно, мы были уже взрослыми ребятами, во многом разбирались. Помню, говорили: «Скоро Красная армия разобьет этих немцев!». Мы знали, что Красная армия – самая передовая и сильная армия в мире, но вот получилось, что немножко не так в 1941 году.
«Пятерым несло, а мне одной досталось»
Антонина Михайловна Перцева — заслуженный ветеран Нижегородской области. Она родилась в сентябре 1940 года и застала блокаду Ленинграда, будучи еще совсем ребенком. Уже 28 лет возглавляет ансамбль областного дома ветеранов «Волжане» и принимает активное участие в его выступлениях.
Папа у меня воевал на Балтике, был командиром корабля, а мама трудилась нейрохирургом в госпитале. Когда началась блокада Ленинграда, мне было всего 11 месяцев. В августе 1943-го отцу чудом удалось меня с семилетней сестренкой и матерью переправить в Горький (сейчас Нижний Новгород — прим. ред.).
Еще при форсировании Ладоги маму ранили, она фактически нас, детей, прикрыла своей грудью. Направлялись мы к жене боевого товарища папы. Но та нас не приняла, мы ей были не нужны: больная ленинградка, почти при смерти, и двое малолетних ребятишек.
Нашлись с сестрой лишь спустя годы
В итоге остановились у другой женщины. У нее тоже дочка была, ровесница Зины, моей старшей сестренки. А мама чуть-чуть не дожила до полного снятия блокады. Умерла в 1944-м. Спустя годы я так и не нашла ее могилу, вероятно, это было общее захоронение при больнице.
Ту женщину, которая взяла нас, мама попросила: «Дусенька, я скоро умру, ты пригляди за девчонками, может, что-нибудь услышишь о них». Но она органам власти не сказала, что мы сестры, даже фамилию правильно не назвала, и нас отправили в разные детские дома.
Мне тогда было восемь, и меня практически сразу взяла на воспитание пожилая пара, у которой не было своих детей. Так я пошла в первый класс.
Зиночку в 1947 году папа нашел, а меня из-за путаницы с документами только в 1957-м, когда мне было уже 16 лет.Принявшая меня пара сняла удочерение, но я все равно считала их своими родителями.
Ансамбль стал как семья
Моей сестры не стало в 24 года, когда она заканчивала Ленинградский медицинский институт, у нее оказались проблемы с органами дыхания. Обнаружились они и у меня. Когда отец перевез меня в Ленинград, я заболела воспалением легких. Врачи сказали, что здешний климат мне не подходит, и посоветовали вернуться в Горький, «иначе девочка не выживет». Так и вернулась и до сих пор живу теперь уже в Нижнем Новгороде.
Сегодня я пишу стихи и песни. Их у меня уже 12, на четыре оформила авторские права. У меня свой ансамбль «Волжане», которому 2 января исполнилось 28 лет. В мае у нас по 50 концертов, поэтому всегда говорю: «Покой мне только снится».
Как почетного блокадника меня взял под опеку нижегородский следственный комитет. Всегда приезжают, приглашают на мероприятия. Приходят меня поздравлять также из поликлиники и, конечно, волонтеры. Гостям я всегда очень рада!
Благотворительный фонд с 2015 года оказывает поддержку ветеранам Великой Отечественной войны. За восемь лет деятельности фонда более 18 тысяч ветеранов по всей стране получили необходимую помощь: слуховые аппараты, коляски, комплекты медикаментов, а также возможность пройти лечение и реабилитацию в профильных медицинских учреждениях.
