Остальные главы здесь
Вот и наступил первый день моей кинологической учёбы. К академии МВД меня подвёз капитан, и перед тем, как позволить мне выйти из машины, обнял и сказал:
«Удачи тебе в обучение! Будь умницей и всё будет хорошо!».
Я улыбнулась ему и вышла из машины.
– Ты у меня красавица! – бросил он мне в вдогонку неожиданный комплимент. – Только смотри у меня, ни на кого там не поглядывай!
– У меня такой солидный офицер! Зачем мне неопытные птенцы? – рассмеявшись, я помахала ему рукой на прощание.
Все мы, курсанты, пришли на линейку красивые, одетые в форму, аккуратные и выглаженные. Выслушав приветственную речь начальника академии, мы двинулись толпой ко входу, а затем кучками по двадцать человек были направлены по аудиториям. Я уже посещала это здание в попытке сменить направление, но не присматривалась к его архитектуре, однако в этот раз я смотрела по сторонам, разглядывая каждую деталь. Помещение было внушительным и солидным, с высокими колоннами и каменными стенами. Будучи старинным и, даже, историческим, оно излучало атмосферу серьёзности и ответственности.
Аудитория так же была выдержана в строгих серо–белых тонах, с массивными столами и стульями, за которые мы и расселись. Парни и девушки с интересом разглядывали друг друга, знакомились и дружелюбно улыбались. По правую сторону от меня сидел приятный паренёк: 23–летний пехотинец, решивший из армии перейти на службу в полицию и работать с ищейками–нюхачами. Слева же, сидела весёлая и добродушная сокурсница, родившаяся в семье врачей–ветеринаров. Любящая собак, она хотела стать кинологом, тренирующим псов для разных служебных задач, а может и военным ветеринаром. Так я новых товарищей и назвала: пехотинец и ветеринар.
– А почему ты выбрала кинологию? – спросила она меня, любопытно захлопав подкрашенными ресницами.
– Мы с моим мужчиной планируем открыть свой центр кинологии, где будем натаскивать овчарок на поиск наркотиков, – неожиданно для самой себя сказала я, полная гордости за «собственное» дело.
– Ух ты! Твой парень тоже учится на кинолога? – наивно задала она, вытекающий из моего ответа, вопрос.
– Нет, он по званию капитан в МВД. Работает руководителем в оперативной группе по борьбе с наркотиками, и прекрасно умеет обращаться с собаками–нюхачами.
– Вот это да! – приподняла она в восхищении тонкие нарисованные бровки.
Начался первый ознакомительный урок, на котором педагог поведал нам о предметах, что предстояло освоить на первом же курсе: психология и поведение собак, уход и забота о питомцах, их обучение и тренировка, юридические аспекты, а также общепринятые в военном деле предметы, такие как стрельба, физическая подготовка и военная этика.
Я слушала с большим вниманием и всё усердно конспектировала. Мне нравилось находиться в большой аудитории, среди сокурсников с горящими глазами, жадными до новых знаний и званий. По окончанию урока, нас выпустили в коридор на учебный перерыв.
По обе стороны от прохода стояли столики, за которыми студенты могли перекусить и поболтать, а также поработать в группе над совместными заданиями. Рядом со мной села ветеринар и две её подруги из параллельного потока.
– На кого учитесь, девочки? – полюбопытствовала я.
– Социальная педагогика, – ответили они почти в унисон, заставив меня сглотнуть ком зависти, подступивший к самому горлу.
– Я тоже туда хотела поступать.
– И что не поступила?
– Передумала прямо перед подачей заявления, – солгала я, постеснявшись правды. – Я просто всегда хотела преподавать и учить детей или подростков.
Они посмотрели на меня, точно на чудачку:
– Но мы не учимся на учителей! Социальный педагог, хоть и работает в образовательных учреждениях, но не преподаёт, а разрешает вопросы трудной ребятни. В его обязанности входит работа с асоциальным поведением и детскими нарушениями в школьной среде.
Почувствовав себя невежественной дурой, я глупо ухмыльнулась, сказав:
– Поэтому и передумала, когда узнала, что там преподавать не надо! Зато кинологи – почти учителя, приучающие собак к командам.
Все девчонки понимающе закивали головой, а я была рада тому, что находчиво выкрутилась из положения непросвещенности.
«Вы только посмотрите! – шепнула одна из курсанток, опёршись локтями о стол. – Идёт молодой красавчик–криминалист. Доцент, преподающий здесь второй год! Обратите внимание, какая аппетитная у него попка!».
Все вчетвером мы захихикали вслед юному педагогу, обладателю, и впрямь, отличной мужской фигуры.
«Зато за ним вон стерва волочится!» – злобно шепнула вторая студентка. Я обернулась и, к неприятному удивлению, вдалеке заметила ту самую средневозрастную подвыпившую даму, так нагло пристававшую к моему капитану на юбилее подполковника. Только сейчас она была трезва, и, задрав нос, надменно топала по коридору на невысоких каблуках. Она заметила меня и ядовито ухмыльнулась. Я повернулась обратно к девчонкам:
– Она что, здесь преподаёт?
– Она майор МВД, по специальности – юрист. В академии ведёт юриспруденцию, в том числе и у нас в группе, и следующая «пара» как раз её! – пояснила мне ветеринар.
– Все знают, что она змея подколодная, выбирающая себе фаворитов, и записывающая в чёрный список студентов, не угодивших ей, – добавила другая курсантка.
– Это как? В чёрный список?
– Занижает оценки, унижает, срезает с экзаменов. – Вредит, как только может! – прозвучал огорчающий ответ.
В этот момент юрист поравнялась с нашим столом и, взглянув на меня сказала:
– О, пришла на первый семинар, милочка?! Ну, здравствуй! А в скромной академической форме ты не так похожа на красивую марионетку для взрослого дяди. Хотя, ты у него скорее перчаточная кукла, ну, знаешь такая…, какую натягивают! – с язвительной улыбкой бросила мне змея. – Ты капитану–кукловоду передай, что он мне задолжал конфетки, а за что, он знает сам.
Шмыгнув носом, она пошла дальше по коридору, оставив меня растоптанную и униженную сидеть за столом, стыдливо опустив глаза от удивлённых взглядов сокурсников. Конечно, я сразу заподозрила, что конфеты капитан пообещал ей за моё поступление в сентябре, раз она входила в приёмную комиссию.
«Ты с ней знакома?» – спросила меня ветеринар.
Не выдержав позора, который навлекла на меня эта женщина, я побежала в уборную. Мне всё казалось, что кто–то уже вовсю шептался о том, что я любовница офицера, поступившая на учёбу за интимную близость с ним.
Забежав в кабинку, я горько заплакала. Мне было обидно за то, что меня назвали куклой, какой–то шлюхой, что не способна и сама поступить, благодаря собственному уму, способностям и таланту. И кто бы мог подумать? Шалава с юбилея подполковника, которую так обхаживал капитан теперь мой педагог! «Неужели он мог так поступить со мной? Попросить эту бабу, убедить остальных членов комиссии взять меня на учёбу?» – задавалась я вопросом и рыдала.
В дверь кабинки кто–то постучал.
«Сейчас! Сейчас!» – крикнула я, стирая слёзы с лица. Открыв дверцу, я увидела ветеринара, грустно смотрящую на меня.
– Ну как ты? – спросила она.
– Извини, мне нечего сказать в свою защиту, и я никак не могу прокомментировать слова юриста! – сразу расставила я точки над «и».
– Да и не надо ничего мне объяснять! Все знают, что она придира, дрянь и стерва! Никто и не подумает тебя гнобить! Пошли! Сейчас начнётся её юриспруденция, и всем было приказано вернуться в аудиторию. А что приказано, нам надлежит исполнять! – приобняв меня за талию, она вывела нас из уборной в коридор.