Они ушли. Мысль о ванне с теплой водой едва не лишила меня решимости. Но я понимала, что никто не позволит мне насладиться ею в одиночестве. Отказываться раздеваться перед Акмалом, который ни за что не пропустит такое событие — нет, я лучше всего еще раз побегаю по песчаному пляжу... И моё предчувствие оказалось верным. Прошло столько времени, сколько мне требовалось, чтобы снять одежду и окунуться в воду, и я услышала уверенные шаги своим напряженным слухом. Конечно же. Шаги могли принадлежать кому угодно, но я узнала, что они принадлежат моему похитителю. Я превратилась в комок нервов. Я сжала осколок тарелки, скрытый под покрывалом, чтобы сохранить себе хоть какую-то уверенность.
Но решимость покинула меня в самый неподходящий момент — когда я подняла голову и встретилась взглядом с Акмалом. Нет. Я не собиралась его убивать. Я надеялась, что не придётся стоять перед таким сложным выбором. Мужчина должен был обладать самообладанием, чтобы не делать резких движений, когда я приставлю острый предмет к его горлу. Но если наоборот... Я даже не знала, что будет сильнее меня ломать: перспектива остаться его рабой или то, что я должна убить человека. Даже такого, как он. Как бы я этого не желала в глубине души, мои руки никогда не окрасятся кровью.
За меня убьёт брат Абид, иначе никак. Ни одна мышца не дрогнула на его лице. В его глазах горел огонь, и мне казалось, что он способен проникнуть в мою душу и понять мои намерения одним взглядом. В то время как я цеплялась за последнюю надежду, что мне не придётся применять такие методы. Мой мозг уже заранее рассчитал, что моя попытка провалится. И я искала повод, чтобы не сдаваться... хотя бы отложить. Но в его взгляде не было ничего, что могло бы меня успокоить. Мой пленник пришёл забрать своё, и ни мольбы, ни слёзы не остановят его. Его лицо оставалось бесстрашным, тонкие губы плотно сжаты, а в глазах горел огонь. Огонь, которого я никогда прежде не видела.
Он поразил меня силой своего желания и страсти, которые при других обстоятельствах, никак нее повлияли на мое подсознание. Детство и раут — это совсем другое. Но часть меня понимала, что никакие доводы и тем более мольбы не помогут. Я победила в схватке, когда Акмал повалил меня на диван. Но не в войне.
- Вода остывает, — он измеряющим взглядом окинул моё напряженное тело и вещал угрозу. — Ты разденешься сама или мне тебя заставлять это сделать?
Я ждала, когда он подойдёт ближе. Я уповала на чудо, которое не даст мне сделать что-либо крайнее.
- Послушай, Акмал... — мне не потребовалось прибавлять мольбы своему взгляду, они самостоятельно нашли место в моих глазах, с того момента, как я оказалась в его шатре. — Не совершай грех, лишив жизни чужую жену. Не заставляй меня силой. Ты благороден и смел, ты должен понимать, каким образом через свою дочь ты лишишь моего умершего отца своей мести. Аллах никогда не простит тебя!
На губах Шейха возник жёсткий ухмыл.
- Ты уповаешь на Аллаха? Я знаю всё о тебе, Айла. О том, как легко ты отвернулась от нашего бога на пороге новой жизни. О том, как легко ты нарушила все его заповеди. Не произноси имя пророка для того, чтобы избежать своей судьбы!
- Ты не отступишь? — я могла начать с пеной у рта утверждать, что осталась верной мусульманкой.
Что вера в Аллаха не означает слепую подчиненность мужчине и покрытие лица платком. Что наука не убивает веру. Но всё было впустую. Акмал принял решение. Я не смогу воздействовать на него, сколько бы я ни пыталась.
- Встань, — в его глазах появилось опасное сияние. — Пока ты медлишь, я раздену тебя сам и умою. Подойди.
Паника решила атаковать в самый неудобный момент. Именно она выключила голос разума, который советовал мне ждать. Я решительно вцепилась в острый предмет под одеялом, чтобы достать его как можно скорее.
- Подойди! — Аль-Бади повысил голос.
— Если подойду я, ты испугаешься еще сильнее.
Я отвела взгляд. Я не могла допустить, чтобы мужчина разглядел мои намерения в моих глазах. Угроза сгустилась, и я растерянно укрылась руками на диване, пытаясь защититься.
Акмал не торопился. Его шаги были пугающе медленными. Тень затмила свет, и я вздрогнула, вскочив на ноги с отчаянным криком, в сжатых в руках осколках. Он явно не ожидал такой решимости от пленницы, которая трепетала в ожидании неизбежного. Или, может быть, мой страх ошеломил его настолько, что он не рассчитал возможности такого развития событий, полностью погруженный в ликование своей собственной тьмы. В любом случае, его эмоциональное состояние мало интересовало меня.
По всем законам вероятности, у меня не было никаких шансов проникнуть за его спину, причем неожиданно, и прижать осколок к его горлу, срывая пальцы до крови. Но как говорят, бойся того, у кого уже нечего терять. Мне было нечего терять, кроме жизни и свободы, и я боролась за право вернуть их любой ценой.
- Айла - Акмал не шелохнулся, и я почувствовала, как его тело словно расслабилось. Ему казалось, что все происходящее - это увлекательная игра, а не угроза его жизни. - Вот такое обучение в Стэнфордском университете? Всегда говорил Абиду, что твоя детская забава в войне когда-то дорого обойдется.
Мое тело тряслось. Мне не хватало воздуха. Адреналин ускорил мое сердцебиение так сильно, что я опасалась, что моя рука задрожит, и осколок пронзит его шею не по моей воле.
- Медленно повернись - тяжело дыша, проговорила я, - И иди к выходу. Без глупостей. Айла, что ты собираешься делать? - насмешка прозвучала в его голосе, но я не сдалась. - В моем поселении - моя армия. Они даже ночью не расстаются с оружием. Они оградят тебя за считанные секунды. И даже я с трудом смогу помешать тем, кто захочет твою смерть за покушение на мою жизнь.
- Пусть - сглотнула я. - Смерть все равно лучше, чем насилие. Мне нечего терять, а тебе?
- Глупая смерть. Но вряд ли ты бы так усложняла ситуацию, если бы у тебя не было плана. Итак, ты собираешься угнать машину, держа меня в заложниках? Девочка, европейские фильмы дают тебе ложное представление. Даже с таким уровнем образования, как у тебя.
- Ты сам дашь мне уехать отсюда... - безумная отвага заглушила голос здравого смысла. - Я отвезу тебя и позволю тебе вернуться. Я просто хочу уйти! И ты не можешь осудить меня за это...
- Глупая Айла - я сжала осколок крепче, когда Акмал бесстрашно покачал головой, рискуя пораниться. - Ты действительно полагаешь, что вероятность ошибки даст тебе шанс? Я закрою глаза на твою дерзость, если ты отдашь мне этот осколок стекла и выполнить мои требования. Да, я не могу осудить тебя. Так что если ты признаешь свою ошибку и больше не будешь так безрассудно геройствовать...
- К выходу! - я коснулась его плеча, указывая направление. - Ты дашь мне внедорожник. Ты сам будешь вести его. Если ты действительно не хочешь моей смерти, позаботься о запасе воды и бензина! И лучше убеди своих людей не преследовать нас. Я просто хочу вернуться к своей прежней жизни. Я никому не расскажу, что ты пытался сделать со мной!
- Мне интересно, насколько далеко ты зайдешь – Акмала не пугало. Ему было даже весело. - И только это останавливает меня, чтобы сейчас же обезоружить тебя и дать тебе урок на будущее.
Я была словно затуманенная. Адреналин стучал в моих висках. Никогда не представляла, что скрывается за пологом шатра. Мои мысли ускакали вперед, в это абстрактное время, когда я смогу освободиться и забыть о своем пребывании в плену, как об ужасном кошмаре. Акмал медленно направился к выходу. Я даже не заметила, что именно он задает ритм, а не я. Мужчина все еще надеялся, что я передумаю, осознаю бесполезность попытки и раскаявшись, смягчу свою судьбу. Но я знала, что не отступлю ни на шаг. Даже если все расчеты в мире указывают на нулевой процент возможного успеха.
- Подумай еще раз, пока я могу быть милосердным, - к выходу Акмал понял, что я не блефую. - Когда появятся свидетели твоего неповиновения, будет слишком поздно.
- Уходи! - на секунду зажмурившись и сразу же превратившись в сплошную нервную кучу, твердо сказала я, пнув его в спину.
Холодная пустынная ночь, наполненная свежестью гор и щебетом цикад, озарила меня, как только я покинула шатер. В поселении было оживленно. Боевые песчаные воины пили чай под навесом, подсвеченным лампой, где-то вдали звучала восточная мелодия, под которую танцевали женщины. Но все замерло, когда мы появились: сначала разговоры, стук мечей, на которых тренировались мужчины на дальней площадке, а последним стихла музыка. Даже пение цикад стало тише, словно остановилось в ожидании. Казалось, что в страшном сне я наблюдаю, как смелые воины медленно окружают меня с Акмалом в кольцо.
Их намерение заставило волосы на моей затылке дрогнуть. Теперь у меня не было никакого шанса отступить назад. Приходилось идти до конца. Я была готова умереть, попытавшись сбежать, чем смириться с судьбой и подставить голову под нож. И тогда они заговорили. Язык был мне незнаком. Но на арабском я могла разобрать отдельные слова: пистолеты наведены на меня, и им будет несложно выстрелить мне в голову, не рискуя шейхом. Мой заложник поднял руку. Я была на грани, и моя рука дрогнула, слегка задев его кожу. От ужаса у меня перехватило дыхание, но Акмал резко произнес что-то на незнакомом языке. Воины нахмурились и посмотрели на меня с ненавистью. Затем один — я узнала того, кто утащил меня ночью из комнаты — бросил ключи на ладони и решительно пошел к внедорожнику, на котором меня привезли сюда.
Я прижала осколок еще крепче к шее Акмала. Бросила взгляд в темноту далеких песков и на секунду вспыхнул маяк. Это было все воображение, но мне казалось, что он говорит, что я делаю все правильно. Затарахтел мотор, и яркие фары преобразили ночь в рассвет. Мне показалось, что я вижу усмешки на лицах бедуинов, но, возможно, это только мне показалось.
- Вода и бензин! - оттолкнув Акмала в спину и оглядываясь в тревоге, приказала я.
Когда шейх приказал это сделать, я услышала в его словах жестокую иронию... и предвкушение. Но я поклялась себе не позволить сомнениям отравить мою решимость. Теперь уже поздно отступать. Шейх Акмал Аль Бади был самым опасным и жестоким человеком из всех, с кем я когда-либо встречалась. По своей изощренной темноте он мог состязаться только с моим покойным отцом, шейхом Язидом. Именно отец чуть не уничтожил жену Абида на костре чести. Он обрек моего брата на мучительное ожидание смерти в сердце пустыни, откуда тот чудом спасся. Но мой отец, хоть и заплетал свои интриги, никогда не наслаждался безысходностью жертв.
Его безупречная и прямолинейная честность всегда поражала воображение. Он никогда не приукрашивал и не создавал иллюзий. Когда я поднесла осколок к его шее, Акмал уже знал, как всё закончится. Он знал, что толпа будет жаждать моей крови, и ему придётся утолить их голод. Но, несмотря на это, он дал мне надежду на победу и веру, что скоро верну свою свободу.
И всем этим был положен точкой тот самый момент, когда я, празднуя свою победу и полностью сбросив бдительность, подтолкнула Кемаля к водительскому сиденью внедорожника. Канистры с водой и бензином уже успели оказаться в багажнике. Была ощутима гнетущая тишина в поселении, как перед бурей. И сама эта буря накрыла меня в тот момент, когда я пыталась сесть рядом с ним...
Акмал жестоко усмехнулся, повернул голову и посмотрел мне прямо в глаза.
- Игры закончились, Айла. Но ведь я тебя предупреждал...
Всё произошло так быстро, что я даже не успела всё осознать. Не потребовалось силы, чтобы это произошло. Просто небольшое прикосновение ладони к моему запястью, еле ощутимое сжатие и, не снимая своего взгляда, Акмал убрал мою руку с осколком в сторону. Буквально через считанные секунды.
И тогда наступил ужас, который как будто только на это и надеялся. Он накрыл меня целиком, вызвав приступ удушья и тошноты. Я ощутила, как во сне, как пальцы Акмала почти ласково разжимают свои сжатые руки. Как моё единственное оружие со глухим стуком падает на пол кабины...
Только что заявив о своих намерениях, он принялся прямо мне в глаза доказывать их. Безошибочно зная, чем всё обернётся, Акмал решил смирить толпу, жаждущую моей крови. И при этом он всегда оставался верен своим убеждениям. Даже тогда, когда я поставила осколок у себя на шею.
Мир поражал меня своей спокойной тишиной в тот момент, когда я, отмечая свою победу и почти не обращая внимания на предупреждения бдительности, легко, словно играя, подвигла Акмала к водительскому сиденью внедорожника. Канистры с водой и бензином уже были уложены в багажник. На поселение опустилась таинственная тишина, подобная перед бурей. И буря внезапно рассвирепела, когда я оказалась рядом с ним...
Продолжение следует…