... как времяпрепровождение, ясное дело, а не конкретная картинка.
Поясню на примере. Когда я черкал заметку «Чем хорош Нью-Йорк», то руководствовался желанием сохранить в тексте свои ощущения от города, вспомнить эмоции. Систематизировать кое-какие картинки и, конечно, заочно пообщаться с теми, кто прочтёт эти записки.
Можно подумать, что я хотел рассмешить читателя. Ничуть! Так как всё описанное правда, то это только со стороны выглядит смешно, а на самом деле по-разному. Но комментарии очень доброжелательные, что весьма приятно... кроме нескольких, в которых меня обвинили в расизме, бездарности, непрофессионализме, лжи, пропаганде! и ещё в чём-то нехорошем, в чём я не разобрался. Согласен - бездарный. А расистом за что?
Интересно! - подумал я, - а почему вдруг такая злоба на банальный графоманский текст и простые фотографии. Всего-то я рассказал, с чем иногда приходится сталкиваться на съёмках. А поскольку большинство людей не знает изнутри профессию фотожурналиста, то, наверное, им будет интересно - думал я. И, получив очередной отклик с искренним пожеланием стать инвалидом на ближайшей съёмке, я решил отомстить «чёрным копателям» и рассказать им (а заодно всем) о приятных последствиях в жизни фото-авантюристов. А именно - о деньгах за дурацкую и простую, с их кочки зрения, работу.
Если вы думаете, что все фотографы лезут на рожон только из-за денег, то вы ошибаетесь. Так работаю только я. Иногда... но не в случае с Нью-Йорком. Туда я полетел, потому что в Москве познакомился с некоторыми нью-йоркскими аборигенами, которые оказались очень интересными людьми, сломавшими мои стереотипы об американцах. Просто мне стало любопытно - что это за место, где живут такие перцы. Правда-правда. Именно это заставило меня сесть в битком набитый самолёт и девять часов проспать в неудобной позе. А кроме того, потратить примерно $2800 на это путешествие (в 1994 году это было очень много).
Скажу сразу: жить там я бы не смог. Когда говорят, что Москва по темпу жизни похожа на Нью-Йорк, то с этим согласиться можно только отчасти. В наших городах темп одинаково высокий, но разный по телодвижениям. Мы, всё-таки, народ северный, а они, мягко выражаясь, не очень (не попахивает ли здесь опять расизмом?).
Поэтому - ну их - пусть живут сами по себе, без меня.
Хотя мне дали полугодовую визу, и я рассчитывал побыть там месяц-полтора, но хватило меня лишь на три осенние недели, которые я практически без перерыва посвятил фотоохоте на аборигенов, что вылилось в почти три тысячи кадров дорогущей Fujifilm Provia, сделанными двумя моими любимыми Canon EOS 1 и двумя любимыми зумами 20-35/2,8 и 80-200/2,8.
Не сказать, что американцы мне не понравились, тем более, что мои друзья помогали мне как могли, отрывая своё свободное время для моих хотелок. Атмосфера вокруг меня была просто чудесная, в редакции журнала, на который я работал в Москве, меня приняли, как самого распрекрасного фотографа, но всё вне круга моего общения было, правильно сказать, не чужое, а чуждое.
Таким образом, я как пробка вылетел из JFK в пустом самолёте в Москву. Как рассказала мне стюардесса, все рейсы в Москву заняты в лучшем случае на четверть. Три четверти навсегда исчезают в резиновых кварталах Брайтон Бич.
Кстати, о Брайтон Бич. Наверное, меня опять обвинят в расизме (правда, не знаю в каком), но, если в американском Нью-Йорке я честно выдержал три недели, то в еврейско-русском Нью-Йорке только полтора часа. Едва ступив из метро на землю обетованную, я был немедленно облаян человеческой самкой 56-го размера. А закончилось моё путешествие на родину героев фильма «Брат-2» приветствием в меховом магазине, где не успел я оглядеться, как сытая деваха-продавщица того же размера лениво процедила: - Ну шо? Будем покупать или только погреться?
В остальном было скучно. Но вернёмся к фотографии.
Прилетев в постперестроечную Москву и немедленно проявив плёнки в предвкушении гениальных кадров, я чуть не умер от огорчения - из 77-ми плёнок я отобрал лишь 70 кадров, которые представляли из себя, по моему мнению, хоть что-то; действительность раздавила меня.
Прошёл месяц прежде чем я отошёл от шока, начал шевелиться и показывать слайды. Оказалось, что я кое-что пропустил. Фоторедактор «Об...ля» попросил показать что-то из «отбросов» и выбрал ещё с десяток картинок. Потом один из знакомых дизайнеров набрал себе в проект 40 изображений. Потом... В общем, примерно 100 кадров были отсканированы разными чудаками. Из них около трети купили. За небольшие деньги, но хоть что-то. Вскоре я отпечатал четыре фотографии 40х60 см. для одного рискового коллекционера и это принесло мне ещё $1400. Самолюбие было удовлетворено.
Через семь лет я решил, что надо лишаться фотографической девственности и отправил 5 кадров из нью-йоркской съёмки на свой первый и последний международный фотоконкурс. Выиграв в 2002 году Гран При в профессиональной категории ($3500), я купил свою первую цифровую камеру Canon D60, которая безотказно служила мне почти 15 лет.
Похоже, я относился к себе слишком строго - поездка, которая не планировалась как коммерческое предприятие, принесла неплохой доход.
И хотя после 2002 года я не продал ни одного слайда, ощущение, что это одна из самых удачных съёмок не оставляет меня. Можно, конечно, опять начать сканировать и кидаться изображениями по разным адресам, но уже нет никакого желания суетиться. Думаю, лет через 25 эта съёмка попадёт в категорию старинной фотографии и тогда моя дочь сможет дорого продать её в The Metropolitan Museum of Art, или в Musée du Louvre, а, если повезёт, даже Ольге Свибловой.
Здесь я навсегда прощаюсь с тем заботливым читателем, который пожелал мне стать инвалидом только потому, что текст, который он прочитал, чем-то ему не понравился.
