Откуда им было знать, что такое вечная мерзлота и непроходимая тайга, куда, по словам песенного поэта, «уходила тропиночка узкая в таежную даль». Пели мы только свои песни. Слова писали майор Юра Еварестов, лейтенант Женя Санин и ваш покорный слуга. Музыку обычно сочинял старший лейтенант Лёня Нечипорук. Песни рождались не сами по себе. Они были о нашей конкретной жизни или откликом на какое-нибудь событие либо необычный случай. Самой популярной была песня «Километры».
Километры гнут нам плечи,
Километры горбят спины…
Километры – это вечность,
Наша юность и седины.
Нас тайга во сне качает,
Убаюкивают ветры.
Снятся вьюжными ночами
Нам стальные километры.
Край таежной магистрали,
Позабыть тебя смогу ли!
Здесь зимою плачут мари,
И весной цветет багульник.
Километры гнут нам плечи.
Прибавляются морщины…
Километры – это вечность,
Наша юность и седины…
С этой песни песни всегда начинал выступления в праздничные дни наш бригадный ансамбль «Алонка», которым рулил прапорщик Гриша Вовк, гитарист и баянист. Исполнял ее или сам он, или Леня Нечипорук. Песня очень нравилась комбригу подполковнику Железнову. Всю свою офицерскую жизнь он кочевал по отдаленным стройкам, намотал не одну тысячу километров. В запас он уволился полковником. На пенсии жил в Омске…
Вагоны для жилья поступали к нам из Астрахани. Судя по адресу отправления, вагоны строили зэки. Когда мы с майором Кашиным стали утеплять свой вагон, то нашли под линолеумом записку: «Хрен вам, а не тепло!». Тогда и появилась песня «Вагон, мой вагон».
Вагон, мой вагон¸ звери подходят к окну.
Достану стекловаты и дырочки заткну.
Вагон, мой вагон,
Бама почетный заказ…
Набью мешок соломой
На второй матрас…
Верстах в тридцати от Алонки, на полустанке с названием Воспорухан, стоял батальон путейцев. Поваром у них был сержант Карим Турсунов, готовивший в Кулябе до службы в кафе плов. Еще не рассвело, а он уже готовил завтрак в кухонной палатке. Мешал в котле плов. Слышит, сзади кто-то сопит. «Рано пришел!» – не оборачиваясь, сказал Карим. Обернулся и увидел медведя. «На-а, ешь!» – завопил Карим и сунул медведю под нос поварёшку с горячим пловом. Сам же метнулся к выходу и помчался к дежурному по батальону… Тот вытащил пистолет, и они побежали к палатке. Дверь была распахнута. Осторожно ступили внутрь. Котел уже без плова валялся на полу. «Ушла медведица¸ - сказал Карим¸ - наелась и ушла»…. После этого случая я написал слова на всем известную мелодию композитора Григория Пономаренко.
Стою на полустаночке
И жду воспоруханочку,
Из леса вдруг медведица идёт.
Я громко крикнул «Мамочка!»
И побежал по ямочкам –
Медведица никак не отстаёт.
Догнала нехорошая,
Упал я, как подкошенный,
И с жизнью распрощаться я решил…
Но хитрая медведица
И не мычит, не телится,
И кушать меня вовсе не спешит.
Берет меня в охапочку,
Снимает молча шапочку,
Ну, думаю, веселые дела!
И молвит, гладя волосы,
Мне человечьим голосом:
«Я столько лет в тайге тебя ждала»…
Чихать на полустаночек
И на воспоруханочек,
Живу теперь и шибко не тужу.
В берлогу на свидание
От замполита втайне я
С тех пор к своей медведице хожу…
А летом к нам прибыл и сам Григорий Пономаренко.
С ним приехали певицы – Вероника Журавлева и Галина Лукницкая. Первый концерт они дали в клубе и начали с исполнения самой известной песни композитора «Оренбургский пуховый платок». Аккомпанировал на баяне Пономаренко. Концерт длился около часу. Затем на сцене выступил наш ансамбль. После концерта Пономаренко попросил начальника клуба Колю Цыбульского занести ему в вагон тексты самодеятельных песен. На другой день в репертуаре певиц появилась новая песня композитора - «Алонка». Она прозвучала на всех строительных объектах, куда возил гостей Цыбульский. А на «бис» они исполняли, к восторгу солдат, песню про медведицу. Пономаренко и певицы прожили у нас пять суток, и мы проводили их в Чегдомын…
Главный механик майор Еварестов дневал и ночевал на трассе. Вместо арктических масел прислали масла для умеренного климата. А у нас вечная мерзлота. Металл при морозах под пятьдесят становится хрупким. Технику приходится ремонтировать, чем Еварестов постоянно и занимался. Свое недовольство он выплеснул в песню.
"Эй, механик, сто тебе чертей!"
Эй, механик, сто тебе чертей!
Чтобы ты подохнул под откосом…
Снова не хватает запчастей,
Снова масел нет, и рвутся тросы.
Эй, механик, втык тебе опять!
Каждый день одна и та же каша.
Снова экскаваторы стоят,
Снова краны стрелами не машут…
Зима на БАМе хоть и морозная, но для стройки – пора благоприятная. Сквозь тайгу можно продвигаться по зимникам. На реках ледовые переправы. Весна и лето богаты на злые сюрпризы. Нередко случались пожары и наводнения. Приходилось всем личным составом спасать от огня поселки. Восстанавливать после наводнений снесенные мосты и размытые дороги. Весной 1975 года вышла из берегов река Бурея. Мост через реку с риском для жизни спасли от разрушения мостовики во главе с командиром батальона майором Светловым… Тогда родилась песня «Моя Бурея».
Снова ели и сосны зеленеют в тайге
И туманы на зорьке плывут по реке.
Торопясь, убегает в глухие края
От заботы седая, моя Бурея…
Серый дождь не стихает третий день напролёт¸
Третьи сутки над нами не кружит вертолет,
В прошлогоднюю зиму почта ходит моя.
Принеси от любимой мне привет, Бурея!
Умывает рассветы ледяная вода,
Вот и кончилось лето, впереди холода.
От себя не умчишься, ледяная струя,
В синий лёд превратишься и уснёшь, Бурея.
Музыку на эти слова написал Нечипорук. Песня вошла наряду с другими в репертуар ансамбля «Алонка». На первом общетрассовом фестивале самодеятельной песни в Тынде лауреатами фестиваля стали композитор Леонид Нечипорук, руководитель ансамбля Григорий Вовк, авторы слов песен Юрий Еварестов, Евгений Санин и я. По службе Вовк был начальником типографии бригадной газеты. В его подчинении находились наборщики сержант Сергей Плетт и ефрейтор Юра Бабушкин. Плетт был призван в армию с третьего курса лесотехнического института. Тайгу знал как собственную ладонь. Отслужив, вернулся в Иркутск, окончил институт и стал работать в областной охотинспекции. Вовк экстерном сдал экзамены за военное училище и продолжил офицером службу на БАМе. Его сменил прапорщик Бабушкин… Демократы девяностых объявили наш БАМ ошибкой века. Многие офицеры и прапорщики распрощались с армией. Бывший лейтенант поэт Женька Санин стал монахом Варравой. Он заезжал ко мне в Москву и подарил свою книгу «Колесница Гелиоса». Лёня Нечипорук уехал на родину в Киев. Он не знал, что скоро станет для России иностранцем. Как сложилась его судьба, мне неизвестно. Слабенькая надежда теплится, что откликнется кто-нибудь из бывшщих сослуживцев и поведает о его судьбе…
Наверняка, в каждой железнодорожной бригаде были свои поэты и песни. Обращаюсь к авторам и исполнителям бамовских песен, отзовитесь! Опубликуйте песни, которые звучали на вашем участке магистрали. Нельзя, чтобы они канули в лету!