28.09.2023 • Владимир Сажин, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН, кандидат исторических наук
10 сентября 2023 года во время саммита G20 в Нью-Дели правительствами Индии, США, Объединенных Арабских Эмиратов (ОАЭ), Королевства Саудовской Аравии (КСА), Франции, Германии, Италии и Евросоюза был обнародован Меморандум о взаимопонимании. Речь идет об экономическом коридоре «Индия – Ближний Восток – Европа» (India - Middle East - Europe Economic Corridor / IMEC).[1] Целью этого масштабного, многонационального железнодорожно-судоходного проекта является стимулирование экономического развития путем содействия кооперации и экономической интеграции между Азией, регионом Персидского залива и Европой. Коридор предлагается проложить из Индии в Европу через Оманский и Персидский заливы, ОАЭ, Саудовскую Аравию, Иорданию, Израиль, Средиземное море.
Как отмечается в Меморандуме, «IMEC будет состоять из двух отдельных коридоров: восточного коридора, соединяющего Индию с Персидским заливом, и северного коридора, соединяющего Персидский залив с Европой. Он будет включать железную дорогу, которая после завершения строительства обеспечит надежную и экономически эффективную трансграничную транзитную сеть «судно-железная дорога» в дополнение к существующим морским и автомобильным транспортным маршрутам. Это позволит осуществлять транзит товаров и услуг в Индию, ОАЭ, Саудовскую Аравию, Иорданию, Израиль и Европу, а также из них и между ними.
Вдоль железнодорожного маршрута участники намерены проложить кабель для электроснабжения и цифрового подключения, а также трубу для экспорта чистого водорода. Этот коридор обеспечит безопасность региональных цепочек поставок, повысит доступность торговли, улучшит упрощение процедур торговли и поддержит усиление внимания к экологическим, социальным и правительственным воздействиям».[2]
Политики и политологи совершенно справедливо расценили этот проект как ответ на не менее амбициозную, глобальную инициативу Китая «Один пояс – один путь» (The Belt and Road Initiative / BRI).
Некоторые новые тенденции в глобальной политике США
Стоит напомнить, что IMEC возник не спонтанно и не случайно. Этот проект имеет сугубо политический генезис. Как уже неоднократно отмечалось в «Международной жизни», США в силу объективных и субъективных обстоятельств теряют возможность единолично управлять военно-политическими да и многими экономическими процессами, происходящими в мире. Это потребовало от Вашингтона новых подходов в его глобальной политике. Во-первых, концентрация приоритетов на наиболее значимых для США регионах планеты. Во-вторых, создание союзнических Соединенным Штатам военно-политических группировок, в первую очередь в этих самых «критических» регионах.
Так, объявленный ещё администрацией Обамы «Поворот США к Азии» и актуальный сегодня, предусматривает значительное смещение ресурсов внешней политики Америки с Ближнего Востока и Европы на юго-восток Азии и Тихоокеанский регион, что, естественно, вызвано конкуренцией и противостоянием с Китаем.
Что касается формирования группировок, то это проявление общеглобальной тенденции, связанной со становлением многополярного мира, ответом на вызовы которого стала растущая популярность «минилатерализма» - концепции международных отношений, которая предполагает сотрудничество небольших групп стран для решения конкретных проблем или достижения общих целей. Примечательной особенностью минилатерализма является акцент на общих интересах, а не на общих ценностях или идеологическом согласовании. В результате страны могут сотрудничать по важнейшим вопросам без необходимости соглашаться во всем или придерживаться одинакового мировоззрения.[3]
Одним из преимуществ минилатерализма является то, что он может быть более гибким и адаптируемым к изменяющимся условиям, чем традиционные дипломатические каналы и многонациональные забюрократизированные союзы.[4]
Как отмечает индийский политолог г-жа Раджесвари Пиллаи Раджагопалан, минилатеральные союзы выступают в качестве восстановления баланса сил, поскольку США в сегодняшних реалиях не способны в одиночку противостоять второй экономике мира и практический полуторамиллиардному населению Китая.[5]
В рамках этой концепции в 2017 г. был окончательно сформирована группа Quad (Quadrilateral Security Dialogue) – «Четырехсторонний диалог по вопросам безопасности» с США, Австралией, Индией и Японией, заинтересованных в строительстве новой геополитической оси в Индо-Тихоокеанском регионе с явным прицелом на Китай.
В 2021 г. объявлено о создании Канберрой, Лондоном и Вашингтоном трёхстороннего пакта безопасности AUKUS (Australia, United Kingdom, United States), который также направлен против Китая.
Усиление военно-политической активности США на юго-востоке Азии и в Тихоокеанском регионе породило мнение, высказываемое многими политиками и политологами, что США покидают Ближний Восток. Так ли это? Посмотрим.
Уйти, чтобы остаться
Конец 10-х, начало 20-х годов XXI века продемонстрировали, что для соперника Америки - Китая Ближний Восток представляет повышенный интерес и в военном, и в политическом, и в торгово-экономическом плане, в том числе и в рамках проекта «Один пояс – один путь».
Так, КНР установила стратегическое партнерство с 12-ю ближневосточными странами (Алжир, Египет, Исламская Республика Иран (ИРИ), КСА, ОАЭ, Ирак, Иордания, Кувейт, Марокко, Оман, Катар и Турция).[6] При этом практически все члены ЛАГ стали участниками китайского инфраструктурного проекта BRI.
Этот регион становится главным местом приложения китайских капиталов, куда КНР инвестировала в период с 2005 по 2022 г. $ 273 млрд.[7] Только в 2021 г. китайские инвестиции в ближневосточный регион увеличились, по различным оценкам, на 360%, а строительство выросло на 116% по сравнению с 2020 г.[8]
В 2020 г. Пекин заключил соглашение о стратегическом партнерстве с Ираном сроком на 25 лет, в рамках которого Китай будет инвестировать в иранскую инфраструктуру, транспорт и морские порты миллиарды долларов, одновременно углублять и расширять военное и военно-техническое сотрудничество с ИРИ.
В 2022 г. Пекин и Эр-Рияд подняли свои отношения до самого высокого стратегического уровня и заключили многочисленные торгово-экономические договоры и соглашения.
В 2023 г. Пекин стал посредником в историческом восстановлении дипотношений между Тегераном и Эр-Риядом.
Всё эти факты свидетельствуют не только о самом факте наступления Китая на Ближний Восток, но и о его больших дипломатических победах в этом регионе.
Понятно, что США, несмотря на снижение интереса к ближневосточным углеводородам (сами стали экспортёрами) и ослаблению своего политико-идеологического влияния на страны Ближнего Востока, не могут отдать этот важнейший, стратегический по всем параметрам регион своему главному мировому оппоненту и конкуренту – Китаю. Исходя из этого постулата, американская дипломатия, действительно, концентрируясь на Индо-Тихоокеанском ареале (что было отмечено выше), в последние годы проводит широкомасштабную работу по созданию в ближневосточном регионе основ для сохранения своего влияния без активного политического присутствия.
В 2020 – 2021 гг. под эгидой США в рамках «Соглашений Авраама» Израиль и четыре арабских государств (ОАЭ, Бахрейн, Марокко, Судан) установили полноценные дипломатические отношения. Это даёт возможность главному союзнику Америки Израилю более инициативно и наступательно участвовать в военно-политической, торгово-экономической жизни Ближнего Востока. Более того, «Соглашения Авраама» открыли двери для новых форматов сотрудничества, которые ранее были невозможны.
В октябре 2021 года Индией, Израилем, ОАЭ и США после встречи министров иностранных дел этих стран, посвященной годовщине подписания «Соглашений Авраама», была сформирована новая четырехсторонняя, будем говорить, минилатеральная группа I2U2. Название относится к первым буквам названий четырех стран-участниц на английском языке – India, Israel, United Arab Emirates, United States.
В июле 2022 года группа I2U2 провела саммит лидеров и опубликовала совместное заявление, в котором утверждалось, что она будет решать общие проблемы, «уделяя особое внимание совместным инвестициям и новым инициативам в области водных ресурсов, энергетики, транспорта, космоса, здравоохранения и продовольственной безопасности» и что «это только первые шаги в долгосрочном стратегическом партнерстве».[9] Обратим внимание на последнее утверждение, что «это только первые шаги».
Для США I2U2 является как бы доказательством приверженности Вашингтона ближневосточному региону (в чём многие сомневаются) и показателем возможностей Америки устанавливать наилучшие связи между её союзниками на Ближнем Востоке и Южной Азии. Несомненно, США также рассматривают I2U2 как механизм расширения своих инициатив по инвестициям в региональную инфраструктуру, чтобы включить партнеров на Ближнем Востоке и в Южной Азии в конкуренцию с аналогичными китайскими инициативами.
Для Индии участие в I2U2 преследует несколько целей. Так, воспользовавшись «Соглашениями Авраама», Нью-Дели углубит свои отношения и с Израилем, не вызывая негативной реакции арабов. Более того, это даёт возможность укреплять с ними выгодные Индии многопрофильные связи, в том числе и с ОАЭ. Индия уже подписала соглашение о всеобъемлющем экономическом партнерстве и соглашение о свободной торговле с Эмиратами и намерена в ближайшее время подписать аналогичный документ о свободной торговле с Израилем.[10]
Показательно, что в 2016 – 2020 гг. Индия, будучи вторым по величине импортером оружия в мире, закупала большое количество оружия в Израиле, который был третьим в этом бизнесе в Индии после России и Франции. I2U2 вероятно, существенно увеличит индийско-израильскую двустороннюю торговлю, в том числе и оружием.
Нельзя забывать, что в ОАЭ проживает примерно 3,5 млн. индийцев, что составляет примерно треть от общей численности населения Эмиратов и делает их важным источником рабочей силы для ОАЭ и денежных переводов для Индии.[11]
Для Израиля I2U2 - это еще один форум, на котором можно закрепить на практике «Соглашения Авраама», в частности с ОАЭ, углубить связи с Индией, которые и сегодня находятся на высоком уровне. Индия занимает третье место в израильском экспорте ($ 3,94 млрд.) и шестое в импорте ($ 3,09 млрд.).[12] Как уже отмечено, Израиль является основным поставщиком оборонных услуг Индии: на Индию приходится 42% израильского экспорта вооружений, который оценивается в $ 1 млрд. в год.[13]
ОАЭ работают над тем, чтобы стать игроком в регионе, оказывающим наиболее серьёзное влияние на глобальные процессы, в первую очередь, в финансовой сфере. Для ОАЭ участие в I2U2 – это возможность балансировать между двумя основными азиатскими партнерами: Индией и Китаем.[14]
Индийский политолог Манджари Сингх из Центра исследований сухопутных войск в Нью-Дели (CLAWS) полагает, что «для всех партнеров [I2U2] эта инициатива обеспечивает целостное улучшение большинства двусторонних обязательств. Как и в деловой сделке, I2U2 в первую очередь направлена на то, чтобы поддержать участие каждого партнера в инициативе. Повышение ставок означает усиление взаимодействия, и тем самым косвенно направлено на снижение влияния Китая. Благодаря этим новым диалогам и инициативам, США, вероятно, позиционируют себя как ответ на китайский экспансионизм, одновременно принимая китайскую стратегию «победы без борьбы». В целом, I2U2, экономический и торговый блок, действительно включает в себя скрытый стратегический компонент».[15]
В итоге Манджари Сингх делает вывод: «благодаря динамичному рынку Индии и её большому человеческому капиталу, политическим обязательствам Америки, финансовым возможностям ОАЭ, технологическому опыту Израиля, I2U2 имеет потенциал стать стратегическим блоком».[16]
Мохаммед Солиман политолог из американского Института Ближнего Востока (The Middle East Institute), определяя I2U2, как Индо-Авраамический союз, задаётся вопросом, что будет дальше с ним. И отвечает, что данное объединение способно изменить геополитику и геоэкономику региона. При этом он концентрирует внимание на важной роли Саудовской Аравии, утверждая, что Эр-Рияд наладил хорошие отношения с Тель-Авивом и Нью-Дели и может рассматривать эту группировку как стратегическую возможность в долгосрочной перспективе.[17]
По мнению профессора Даниэля Марки из Института мира (United States Institute of Peace), I2U2 мог бы стать площадкой для сотрудничества по целому ряду других инициатив.[18] Так вскоре и произошло.
Группа I2U2 инициирует IMEC
В сентябре 2023 г. группа I2U2 стала инициатором и базой формирования торгово-экономического коридора «Индия – Ближний Восток – Европа».
Безусловно, как было уже сказано, этот проект – вызов китайскому BRI. Причём, если для арабских стран, так же как и для Европы, IMEC – это способ диверсифицировать отношения с КНР и инициативой «Один пояс – один путь», то для Индии, имеющей определенные проблемы из-за геополитической напряженности с Пакистаном и Китаем и, естественно, не присоединившейся к BRI, это возможность обойти эти проблемы, обеспечивая более эффективные и безопасные торгово-экономические связи с Ближним Востоком и Европой.
Что касается Израиля, то его участие в IMEC имеет наряду с экономическими мотивами и сугубо политические. На встрече с президентом Байденом в Нью-Йорке 20 сентября премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху заявил, что экономический коридор, который свяжет Азию, Ближний Восток и Европу воедино, сделает Израиль очень важным узлом на пути «беспрецедентного процветания». При этом премьер Нетаньяху добавил: «я думаю, и вы также думаете, что он [IMEC] может сделать нечто гораздо большее: мы сможем установить исторический мир между Израилем и Саудовской Аравией. И я думаю, что такой мир будет иметь большое значение, во-первых, для ускорения окончания арабо-израильского конфликта, достижения примирения между исламским миром и еврейским государством и во-вторых, продвижения подлинного мира между Израилем и палестинцами. Это в пределах нашей досягаемости».[19]
Примечательно, что это заявление было сделано практически одновременно с заявлением наследного принца КСА Мухаммеда бен Сальмана, который в интервью американской телекомпании Fox, поддержав IMEC, опроверг сообщения о том, что Саудовская Аравия приостановила переговоры по нормализации саудовско-израильских отношений. Кронпринц подчеркнул: «С каждым днем мы [с Израилем] приближаемся друг к другу, кажется, что это впервые по-настоящему серьезно…Мы собираемся начать отношения, и эти отношения будут продолжаться независимо от того, кто управляет Израилем».[20]
Конечно, ещё рано говорить о реальных возможностях коридора Индия – Ближний Восток – Европа. Хотя многие наблюдатели позитивно оценивают этот проект, но воплощение его в жизнь займет более десяти лет, в зависимости от таких факторов, как финансирование, устойчивая поддержка стран-членов в условиях политических колебаний, возможной нестабильности и в целом способности преодолеть многочисленные препятствия. Однако эксперты-оптимисты уже предложили планы совместных действий по финансированию, сетевым маршрутам, дизайну и распределению работ, которые должны быть разработаны сторонами в установленные сроки.[21]
При этом китайская инициатива BRI явно опережает конкурента и осенью 2023 г. отмечает своё десятилетие. Посол Китая в России Чжан Ханьхуэй заявил в начале сентября, что объём инвестиций в рамках инициативы «Один пояс - один путь» превысил триллион долларов. 152 страны и 32 международные организации подписали с Китаем свыше 200 документов по совместному сотрудничеству в рамках проекта. Таким образом, программа охватила более 3/4 стран мира.[22]
При этом несмотря на такой глобальный масштаб и колоссальные китайские инвестиции, BRI сталкивается с критикой и противодействием со стороны некоторых стран и регионов, которые рассматривают его как угрозу своему суверенитету, безопасности и экологическим стандартам.
Дело в том, что «Один пояс - один путь» - это проект Китая. Он основан сугубо на двусторонних меморандумах, соглашениях, договорах между ним и правительствами стран, согласившихся участвовать в китайской инициативе. BRI – это многоуровневая сеть двусторонних отношений с КНР, которая «рассматривается как некая стратегия распространения китайского политического и экономического влияния в трансрегиональном измерении».[23] Причём подавляющее большинство стран, присоединившихся к BRI, несоизмеримы с финансово-экономической мощью Китая, что предполагает его естественное доминирование.
В отличие от BRI, «коридор Индия – Ближний Восток – Европа» – это коллективный проект группы I2U2 и ещё многих стран. Следовательно, основан на кооперативных, интеграционных началах, общих принципах, общей юридической базе, на общих, совместных документах, что в целом (во всяком случае, в теории) делают его более гибким и универсальным. Кроме того, создатели и участники IMEC представляют собой государства, обладающие разнообразными ресурсами, что позволяет им преследовать свои интересы при его осуществлении.
Сегодня говорить о конкуренции BRI и IMEC ещё конечно рано, но в перспективе, скорее всего, формирование, институализация и развитие нового межконтинентального транспортного коридора «Индия – Ближний Восток – Европа» приведёт к соперничеству двух систем.
Хотя с другой стороны, исходя из гегелевского закона о единстве и борьбе противоположностей, можно предвидеть, что BRI и IMEC смогут дополнять друг друга.
И это подтвердил президент РФ Путин: «Я считаю, что это [создание IMEC] нам только на пользу. Я считаю, что это нам будет только помогать развивать логистику…< >…Дополнительное движение товаров по этому коридору - это, по сути, дополнение к нашему проекту Север - Юг. Мы здесь ничего не видим такого, что могло бы нам как-то помешать. Если будет еще один маршрут (а там еще и Израиль, по-моему, задействован), - значит, мы можем через Черное море уходить, потом в Средиземное, и использовать этот коридор».[24]
Краткое резюме
Появление группы I2U2, а вслед за ней и на её базе транспортного торгово-экономического коридора «Индия - Ближний Восток - Европа» (IMEC) не случайность. С одной стороны, это стремление США в новых условиях возникновения и развития многополярного мира сформировать основу для сохранения своего ускользающего влияния на Ближнем Востоке, с другой – создать под своей эгидой систему, способную противостоять возрастающей мощи Китая и консолидации позиций Глобального Юга.
Как справедливо отметил российский исследователь Ю.Б. Щегловин, «инициатива «Один пояс - один путь» (BRI) и экономический коридор «Индия - Ближний Восток-Европа» (IMEC) — это два конкурирующих видения глобального развития, которые отражают меняющийся геополитический ландшафт XXI века. Они оба оказывают свое влияние на политические и экономические отношения между Китаем и США, двумя крупнейшими экономиками и сверхдержавами в мире».[25]
А на вопрос, покидают ли США Ближний Восток, можно ответить так: уходят, чтобы непременно остаться.
Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции
Читайте другие материалы журнала "Международная жизнь" на нашем сайте.
Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs
