В театре «Старый дом» поставили спектакль о метаморфозах интеллигенции.
«Дачники». Режиссер Никита Кобелев. Театр «Старый дом»
«Дети двадцать первого столетья,
Начался ваш новый век,
Неужели вечно не ответит на вопрос согласья человек?»
Андрей Вознесенский
Ни о каком «согласье» сегодня и помыслить нельзя: время сурового индивидуализма развязало нам язык, дав право на личное Я-высказывание, но одновременно лишило возможности слышать ближнего своего. И если вчера интеллигенция спорила до хрипоты на прокуренных кухнях о «русской душе», приходя к утру к общему нравственному знаменателю, то сегодня люди забыли, что слово intelligentia переводится с латыни как «понимание». В большинстве случаев мы даже не дискутируем, а обличаем, назидая с позиций своей колокольни, — достаточно зайти в какую-нибудь социальную сеть, чтобы понять масштабы «коллективной глухоты». Да, внешние реалии сегодня не работают на психический баланс человека — впрочем, как и в 1904 году, когда Максим Горький представил пьесу «Дачники» на сцене Театра В.Ф. Комиссаржевской, вызвав шквал гневных откликов у «сытой интеллигенции»: приложил так приложил, нас-то за что, за нежелание вот это всего? Сегодня горьковские «Дачники» получили современное звучание на сцене «Старого дома»: режиссёр Никита Кобелев и автор сценической версии текста драматург Дмитрий Богославский поместили героев в матрицу дня сегодняшнего и ушли от обличающих акцентов «русского буревестника», дав всем героям возможность искренне высказаться на важные для них темы. Спектакль-психодрама, где каждый зритель может прожить собственные внутренние конфликты, подключившись к любому герою и выбрав конкретную ролевую социальную маску.
Сцена «Старого дома» видела много трансформаций: режиссёры и художники-постановщики умеют превращать камерное пространство тетра в проекцию «булгаковской квартиры», когда условные три квадратных метра вмещают целый мир. Художник-сценограф Нана Абдрашитова продолжила традиции «Социопата», «Зулейхи» и «Анны Карениной» — «сломала» все четвёртые стены, поместив герметичный мир загородного особняка адвоката Басова в пространство сценического прострела между зрителями. Особенное зрительское удивление — сидеть на сцене, превращаясь в непосредственного участника всех событий, хотя, если честно, никаких громких сюжетных поворотов в «Дачниках» нет, а есть лишь непрерывный процесс погружения в глубины человеческой психики с отчётливым чеховским привкусом, когда каждый персонаж пытается придать смысл себе и своей жизни. Точка отсчёта — новоселье в доме Басовых, куда слетелись друзья и партнёры, споры и звон бокалов, состоявшийся средний класс празднует, но все разговоры рано или поздно разгоняются по взлётной полосе явных противоречий и внутренних конфликтов, скоро всё задымится. А дымится и без застольных бесед — вокруг дома полыхают лесные пожары, трасса закрыта, никому не сбежать. Если бы «Дачников» адаптировала Агата Кристи, то исход был бы слишком очевиден, а так у зрителя в первом акте ещё есть надежда.
Режиссёр и драматург с удивительным тщанием выписали все социальные маски, которые мы часто носим в быту, не замечая приросшего к лицу картона. Вот Марья Львовна (Наталья Немцева) — врач-педиатр в ослепительно-белом пальто, извините, костюме, неистовая валькирия из серии «за всё хорошее против всего плохого» со скорбно-милосердными интонациями изобличает все пороки «креативного класса»: так сыто жить нельзя, ибо в тёмные времена необходимо гореть самоубийственным огнём Данко, где ваша гражданская позиция, господа?! Ей парирует нервный, как ртуть, архитектор Пётр Суслов (Виталий Саянок): отстаньте уже от людей, Марья Львовна, мы многое испытали в 90-х, а теперь просто хотим пожить спокойно! И с этой правдой жизни трудно поспорить обывателю — что плохого во вознаграждении за труды голодной молодости? Жить без потрясений — базовый инстинкт человека, биология требует сытости, а подвиги Данко могут совершать далеко не все. Казалось бы, на дворе XXI век с его социальной декларацией «мы все — разные», но каждый кулик своё внутреннее болото хвалит, понимания нет и, скорее всего, в ближайшем времени и не будет. По сути герои Немцевой и Саянка (безупречное актёрское взаимодействие!) — из одной социальной страты, но новая траектория внешнего мира сегодня превратила в непримиримых оппонентов даже близких родственников, что уж говорить о чужих друг для друга людях?
Хозяйка дома Варвара Басова (Альбина Лозовая) — тонкая, звонкая, рефлексирующая, вся не из этой жизни, справедливая и безупречная, честь и совесть нашего времени, бедная птичка в золотой клетке, пламенеющая удушливой волной стыда за быдло-выходки своего мужа Сергея (Евгений Варава). Но зияет в этой высоконравственной личности чёрная дыра вечной жертвы — господи, как сладко обвинять всех и вся в своей неудавшейся жизни, обдавая ледяной волной презрения людей из близкого круга. Муж, конечно, объелся груш, бонвиван от адвокатуры, из грязи да в князи, бывший нищий студент, подрабатывающий грузчиком за ради красивого костюма, но он же добился всего сам, не так ли? «Кто воевал — имеет право у тихой речки отдохнуть» — можно и выпить за новоселье, и с доктором Дудаковым (Андрей Сенько) лещиков поудить. А герою Андрея Сенько — всё равно куда, лишь бы не дома, где жена-домохозяйка и трое детей. Его Ольга Алексеевна (Лариса Чернобаева) тот ещё «конфитюр», тужур-бонжур с нижнегородским акцентом, мягко стелет, да натура всё равно берёт своё — с каждым днём труднее маскировать зависть к чужому благополучию, да и в «яжемать» играть надоедает. Особенно когда дети — не цель жизни, а благородная ширма и способ манипуляции мужем.
Супружеская пара актрисы Юлии Филипповны (блестящая во всех смыслах Анастасия Белинская) и Петра Суслова — великолепный «материал» для последователей Зигмунда Фрейда на предмет изучения ролевых игр в семейной жизни. О, вот где бушуют страсти на показ — с пистолетами, истериками и сценами ревности, люблюнемогу. За играми гостей Басовых иронично наблюдает писатель Яков Шалимов (Анатолий Григорьев), вчерашний волк строк и абзацев носит теперь красную шапочку, как бы намекая на своё вынужденное вегетарианство — что-то не пишется сегодня. И дело не в отсутствии Музы (их герой Григорьева меняет с завидным постоянством), а в нежелании бежать по следу нынешнего времени, ибо чревато, знаете ли, можно и в капкан угодить. «Да мы и не интеллигенция вовсе», — говорит Варвара Басова, и трудно с ней не согласиться. Сегодня это понятие обесценено коллективным желанием образованных людей доказать свою «правильность», и на этом поприще все средства хороши — от обличительного занудства в соцсетях до словесных драк с пеной своей правоты на губах. Хотя есть среди нас и героини Натальи Пьяновой — её Калерия при любой возможности подключается к астралу, прокачивая сердечную чакру под медитативное звучание чаши. Выглядит иногда забавно, но по крайне мере безопасно для окружающих, «девушка пела в церковном хоре о всех усталых в чужом краю» — должен же кто-то за нас петь? Собственно, и Влас (Тимофей Мамлин) из этой же «безопасной когорты»: несчастная любовь и рефлексии по поводу острой сердечной недостаточности всех окружающих ещё не проросли в нём избыточным эгоизмом. Одним словом, все психотипы сегодня на сцене, можно глядеться, как в зеркало, — безупречная проработка артистами каждой роли подарит радость узнавания. Или — наоборот.
Если в первом акте режиссёр Кобелев расставляет всех героев на шахматную доску «домашних мизансцен», то во втором переносит их на подмостки метафизического «театра в театре», где далёким эхом звучит крик чеховской чайки. Гусей, пауков, рогатых оленей и молчаливых рыб на сцене, конечно, нет, впрочем — это всё зависит от угла зрительского зрения. На сцене, висящей где-то в подпространстве, с героями происходит серьёзная метаморфоза, когда они наконец-то ощущают себя персонажами, «вклеенными» в сценарий, написанный кем-то другим. Теперь на фоне красного бархата кулис существуют нео-дачники, они ещё пытаются барахтаться в болоте своих чувств и эмоций, предпринимают попытки застрелиться, кричат о том, что вот-вот — и они пересоберут свою жизнь заново, но покорно укладываются на шезлонги бездействия. Ночь наступает, дачники засыпают. Лес горит. Зрители смотрят друг другу в глаза. Какие внутренние пожары в них полыхают?
Кому понравится спектакль «Дачники»?
Безусловно, всем поклонникам русского психологического театра — даже в конвенциальном его контексте. Блестящий актёрский ансамбль, сильное режиссёрское решение, бережная работа драматурга с исходным текстом Максима Горького, горькая (извините за тавтологию) нота сегодняшнего дня, острые краски — всё это, безусловно, сделает спектакль большим событием для зрителя, дав ему пищу для ума.
Наталия ДМИТРИЕВА | Фото Виктора ДМИТРИЕВА
Читайте также:
Про Ёжика, Медвежонка и Дао
В Новосибирском театре кукол поставили философский спектакль по мотивам сказок Сергея Козлова.
Уходите вовремя из дома
В театре «Красный факел» поставили спектакль о конфликте отцов и детей.
Вспомнить cебя
В театре «Старый дом» прошла премьера спектакля «Котлован», порвавшая привычный платоновский шаблон.
К Шукшину на трамвае
В Сибирском камерном театре поставили рассказы классика русской деревни, соединив кино, театр и песни.
