Общеизвестно: 1 сентября 1939-го немецкие войска вторглись на территорию Польши и началась Вторая мировая война. Удивитесь, но вот что писал по этому поводу авторитетный русский эмигрантский журнал «Часовой». В заметке публициста Владимира Орехова отмечалось: напав на Польшу, Гитлер убил созданное им движение Антикоминтерна, превратил себя из лидера антибольшевиков в эгоистичного главу национального государства. Так вот, оказывается, кем был фюрер в первые шесть лет правления. Борцом с большевизмом! Корреспондент агентства «Минск-Новости» расскажет, как отозвалась советская пресса на нападение Гитлера на Польшу.
От души
Казалось, во всем мире заметили аннексию Австрии в марте 1938-го, а в октябре того же года — присоединение Судет. В марте 1939-го Гитлер и вовсе захватил Чехословакию.
Был бы подписан пакт Молотова — Риббентропа или нет, Польшу ждала та же учесть. Только, в отличие от произошедших событий, не ввяжись СССР в эту историю — граница с Германией оказалась бы в 40 км от Минска. Представьте, к чему такое привело бы 22 июня 1941 г. Так что в Кремле выбрали меньшее из зол для своей страны.
Красная армия вошла на территорию Польши 17 сентября, когда ее фактически разгромили: правительство и элита сбежали в Румынию, корректно назвав это переносом резиденции президента Мосицкого на территорию союзников. Они не пытались стоять за родину до последней капли крови. В то же время советским солдатам командиры напоминали: поход освободительный, мы идем защищать западных белорусов и западных украинцев. Начальник Генерального штаба Войска польского Вацлав Стахевич докладывал:
«Войска дезориентированы поведением большевиков, потому что те в основном избегают открытия огня, а их командиры утверждают, что они пришли на помощь Польше против немцев. Советские солдаты в массе своей не стреляют, к нашим относятся с демонстративной симпатией, делятся папиросами, всюду повторяют, что идут на помощь».
Писатель Константин Симонов побывал тогда в Польше в качестве военного корреспондента. Он писал в своем дневнике:
Надо представить себе атмосферу предыдущих лет, десятилетия напряженных отношений с Польшей, попытки полонизации украинского и в особенности белорусского населения, белогвардейские банды, действовавшие с территории Польши в двадцатые годы… Судебные процессы над белорусскими коммунистами… Почему же мне было не радоваться тому, что мы идем освобождать Западную Украину и Западную Белоруссию?
Якуб Колас
Вряд ли будущий автор трилогии «Живые и мертвые» кривил душой и пытался подпевать общей интонации СМИ. В Минске поэтическими строчками свое отношение к событиям выразил народный поэт БССР Якуб Колас:
У прах упаў навек арол
І дзюб свой сцяў крывавы.
Няма граніц, няма паноў —
Сышло іх панаванне…
Петрусь Бровка опубликовал стихотворение «Заходнім беларусам»:
…Даволі мучыў вас
пракляты польскі кат.
Руку братэрскую прымі,
таварыш, родны брат!
Хай згіне польскі пан!
Прабіў рашучы час!
Чырвоны вольны сцяг
навек з’яднае нас.
Попал в ноту
В целом все авторы, малоизвестные, знаменитые, часто вторили ноте, которую 17 сентября 1939 г. в три часа утра заместитель наркома иностранных дел СССР Потемкин зачитал послу Польши в СССР Гржибовскому. Вот некоторые выдержки из нее:
«Польское правительство распалось и не проявляет признаков жизни. Это значит, что польское государство и его правительство фактически перестали существовать. Предоставленная самой себе и оставленная без руководства, Польша превратилась в удобное поле для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР. Поэтому, будучи доселе нейтральным, советское правительство не может безразлично относиться к этим фактам. Не может также безразлично относиться к тому, чтобы единокровные украинцы и белорусы, проживающие на территории Польши, брошенные на произвол судьбы, остались беззащитными. Ввиду такой обстановки отдано распоряжение Главному командованию Красной армии дать приказ войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии. Одновременно советское правительство намерено принять все меры к тому, чтобы вызволить польский народ из злополучной войны, куда он был ввергнут его неразумными руководителями, и дать ему возможность зажить мирной жизнью».
Можно сказать, что нота наполнена общими фразами, но что в ней не соответствует действительности? Белорусы жили в Польше по-разному, как это бывает всегда. Кому-то удалось найти собственную стезю, заняться коммерцией. Наверняка при этом кто-то смог сменить фамилию и купить документы, подтверждающие польское происхождение. Однако в большинстве своем белорусы к концу 1930-х стали в вообразившей себя вековой империей II Речи Посполитой людьми второго сорта. Батраками, на которых наложили множественные ограничения в учебе, трудоустройстве и даже вероисповедании, перестроив православные храмы в костелы. Потому яркие слоганы с красивыми эпитетами в честь освобождения были отражением всеобщего эмоционального подъема и ликования. Правда, некоторые знаменитости явно перегибали палку в творчестве, представляя события, не обошедшиеся без жертв с обеих сторон, как коляды или загородную прогулку. 26-летний Сергей Михалков, по мнению многих читателей, явно переборщил, отправив полюбившегося детям персонажа Дядю Степу — милиционера в освободительный польский поход:
Наступают наши части,
Отступает польский пан.
Мы несем с собою счастье
Для рабочих и крестьян.
Занят Львов, и взято Гродно,
За спиной бойцов Столбцы.
Мощной силою народной
В бой бросаются бойцы.
Вот идет, нахмурив брови,
Дядя Степа — рядовой.
На лету гранаты ловит
У себя над головой.
***
Говорит Степан: «Солдаты,
Украинцы-земляки,
Белорусские ребята,
Польских панов батраки,
Мы пришли не с вами драться —
Мы несем конец панам,
Выходите к нам брататься,
Подходите, братцы, к нам!
Вас в деревне ждет работа,
Вам домой давно пора!»
И пятьсот солдатских глоток
Громко крикнули: «Ура!»
И пятьсот солдат вздохнули,
Что идти не нужно в бой.
И пятьсот штыков воткнули
Прямо в землю пред собой.
Сложно поспорить с тем, что написано талантливо. Но уместно ли? На этот вопрос каждый вправе ответить для себя сам.