Посвящается доблестному 44-му Нижегородскому драгунскому полку, русским воинам, павшим за Отечество, и их родственникам
Турецкая компания 1828 г., когда за три месяца русские войска завладели тремя пашалыками (область, управляемая пашой), взяли девять крепостей и укрепленных замков, 315 орудий, 195 знамен, 11 бунчуков (древко с привязанным хвостом коня, служившее знаком власти) и более восьми тысяч пленных с несколькими пашами, досталась нам немалой кровью. Наши потери были огромны: в Нижегородском драгунском полку, например, выступившем в поход в количестве 460-ти всадников, в штаб-квартиру в Караагаче возвратилось только 14 офицеров и 270 нижних чинов.
Первоочередной заботой кавказского командования стало восполнение таких больших потерь и генерал Паскевич в своем рапорте начальнику Главного штаба говорил о необходимости увеличить на Кавказе число регулярной кавалерии, которая и принесла в последних кампаниях «столько значительных успехов». Он предлагал усилить Нижегородский полк до десяти эскадронов: к четырем имевшимся драгунским эскадронам и одному запасному добавить четыре новых уланских и второй запасной.
Командиру Нижегородского полка Н.Н. Раевскому, уже получившему генеральский чин, в эту зиму было поручено еще и управление Джаро-Белоканской областью (северо-запад современного Азербайджана). Забот, естественно, это прибавляло немало: «привычной обыденной жизнью» Джаро-Белоканских вольных обществ (джамаатств) были постоянно совершаемые набеги на соседние области Азербайджана и Грузии, когда похищались и люди, за которых потом требовали выкуп.
На счастье Джары и Белоканы, благодаря «грому русских побед», в тот момент были спокойны и даже дороги были безопасны. По «просьбе» Раевского джарцы удовлетворили старые «финансовые претензии» грузин, которые копились на них годами, а «джарская молодежь просила у Раевского разрешение на вступление в наши мусульманские полки». Словом, все складывалось так, что лучшего и желать было нечего.
И вдруг все обрушилось в одно мгновение…
В феврале 1829 года пришла весть о «резне в Тегеране» (убийство персидскими фанатиками 30 января 1829 года сотрудников русского посольства и укрывавшихся в нём армянских беженцев). Среди погибших был и глава русской дипломатической миссии Александр Сергеевич Грибоедов, автор знаменитой комедии «Горе от ума») – и «переменчивые» кавказские народы «зажили новыми надеждами, разгоравшимися в них тем больше, чем труднее казалось им положение России».
Вести шли одна хуже другой. Турки среди зимы осадили Ахалцых (город на юге Грузии в 52 км от Боржоми; в 1829 г. был присоединен к Российской империи), персидские войска начали двигаться к нашим границам, Грузию, где в Кахетии, в Караагаче, давно уже квартировал Нижегородский драгунский полк, «объяла смута – и Нижегородцы теперь не могли даже и предположить, где им придется действовать: развивающиеся с огромной быстротой события могли швырнуть их и на персидскую территорию, и в Турцию, и за Алазань (горная река; протекает в Восточной Грузии и в Азербайджане и частично формирует границы двух стран), где уже разгорался настоящий мятеж».
Становившееся враждебным отношение населения коснулось и Нижегородского полка: в апреле месяце джарцы захватили четырех драгун, пошедших на рыбную ловлю, и угнали их в горы. Раевский послал в погоню дежурный эскадрон; он не сумел их догнать, но захватил одиннадцать встреченных лезгин. Раевский послал сказать, что будет их держать в тюрьме до тех пор, пока джарцы не возвратят наших, не выкупят пленных и не уплатят 500 рублей «штрафа».
А через несколько дней прискакал курьер с приказанием выступать в Ахалкалаки (город на юге Грузии, в 30 км от границы с Турцией. В XVI веке был завоёван турками-османами, в 1829 г. был присоединён к России), и в середине апреля полк начал свой очередной поход под начальством полковника князя Андроникова.
(Иван Малхазович Андроников – из древнего рода кахетинских князей Андрониковых. Его бабка была дочерью царя Грузии Ираклия II.
Службу начал в 1817 г., с 1824-го – в Нижегородском драгунском полку.
В кампанию 1829 г. временно командовал Нижегородским полком и особенно отличился при взятии Бейбурта, где своей «бешеной» атакой смел турецкую конницу, прикрывающую передовые укрепления, пронесся через весь укрепленный лагерь турецкой пехоты, захватил на своем пути все батареи и редуты и ворвался в сам город: не прошло и 10 минут от начала атаки, как вся линия городских укреплений, с редутами и батареями, пала под ударом 6 эскадронов драгун.
В марте 1830 г. был снят с должности комполка: военный министр «прочил» на эту должность другого. Андронникову было предложено «взять» кавалерийский полк в России, но он ответил, что предпочитает заняться устройством личных дел – и был «зачислен по армии». В этом «положении» пробыл 19 лет, в течение которых неоднократно, по собственному желанию, принимал участие в военных экспедициях. В 1841 г. за особые отличия в Дагестанском походе был произведён в генерал-майоры. В 1849 г. по настоянию Кавказского наместника графа Воронцова был назначен военным губернатором в Тифлисе. Оставаясь в этой должности до 1856 г., «не устранял» себя и от боевой деятельности: с началом Крымской войны в 1853 г., командуя Ахалцихским отрядом, он одержал первую в эту войну победу над турками, нанеся со своим 5-тысячным отрядом полное поражение 20-тысячному корпусу Али-паши и захватив 5 знамен, 18 значков, 11 орудий, все артиллерийские припасы и весь турецкий лагерь.
В июне 1854 г. вторично своим 10-тысячным отрядом нанёс серьёзное поражение 30-тысячному корпусу Селима-паши и захватил всю артиллерию из 15 орудий, 35 знамен и значков, три лагеря со всем имуществом, парками и магазинами.
Внезапно скончался в 1868 г., состоя при главнокомандующем и будучи уже произведённым в генералы от кавалерии.
Последним, широко известным на сегодня представителем рода Андрониковых является Ираклий Луарсабович Андроников – советский писатель, литературовед, телеведущий, доктор филологических наук и Народный артист СССР, в честь которого названа малая планета 2294. Из Википедии.)
Весна в этот год была поздняя, и «драгунам в горах и ущельях еще встречались снега, в долинах шли постоянные дожди, часто с градом, и дул холодный ветер. Молодая трава показывалась еще только кое-где и на давала еще подножного корма».
*
... Между тем неудачи кампании 1828 г. вызвали гнев турецкого султана: военачальники были заменены, войска пополнены новыми частями, и к весне 1829 г. турецкая армия насчитывала 120 тысяч человек при 136 орудиях.
С февраля ее 10-тысячный корпус осаждал Ахалцых, защищаемый малочисленным русским гарнизоном, а в начале мая туда был направлен еще и 20-тысячный корпус трапезундского паши. Другой такой же корпус пошел к Баязету, а сам главнокомандующий Хаджи Селех с 70-тысячной армией двинулся к Карсу (город на востоке Турции, административный центр провинции Карс. В свое время столица армянского Карсского царства; расположен на Армянском нагорье на реке Карс) .
Паскевичу необходимо было одновременно защищать оба города, и кроме этого держать сильный резерв, который мог бы оказать помощь той или другой крепости. А в его распоряжении было всего 18 тысяч человек при 70-ти орудиях. Остальные силы Кавказского корпуса по-прежнему были задействованы «для поддержания порядка» во внутренних районах Кавказа и для охраны новой границы с Персией.
В Ахалцых был направлен генерал Бурцев (декабрист, с 1813 г. состоял в свите Его Императорского Величества, участник Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов; в 1826 г. сослан на Кавказ) с Херсонским полком; часть действующего корпуса под началом генерала Панкратьева встала под Карсом, а генерал Муравьев с гренадерской бригадой и Нижегородским драгунским полком составил резерв и встал в Ардагане (город в северо-восточной Турции, когда-то входивший в Армянское царство, центр одноименной провинции (ила); расположен на Карсском плоскогорье в верховьях реки Куры). Сюда же прибыл и сам главнокомандующий.
Неприятельские войска, уже подходившие к этой крепости, тотчас отступили, рассчитывая, что заставят нас думать, будто главный удар будет направлен на Ахалцых. Так и предполагал поначалу Паскевич, но вскоре намерения неприятеля выяснились: его главные силы стояли еще в Саган-лугских горах, и только «крылья, широко раскинувшись вправо и влево, шли на Ахалцых и Баязет (город на востоке Турции. До 1920 года входил в Арзрумский вилайет; находится в 25 кмк юго-западу от Арарата и в 35 км от границы с Ираном)».
Бурцев с одним своим полком на ахалцыхской равнине, естественно, не мог бы сдержать большую часть 30-ти тысячного турецкого войска, двигавшегося на него, и потому Паскевич отправил ему на помощь из резерва всю гренадерскую бригаду генерала Муравьева, а сам, с одним Нижегородским полком, «поспешил» в Карс, рассчитывая «открыть кампанию быстрым наступлением на Саган-лугские горы». Баязету «помочь было нечем. Но Паскевич полагал, что если ему удастся разбить неприятеля в центре, то опасность с этой стороны пропадет сама собой».
1 июня Нижегородцы были уже в Карсе, а 2-го весь отряд Панкратьева двинулся вперед против турецкого авангарда, перешедшего уже к этому времени Саган-луг и расположившегося у Бегли-Ахмета (деревня на реке Карс-чай в 22 км от Карса) – здесь, спустя 48 лет, Нижегородцы заслужат награду, какой «еще не бывало» в русской армии и каких не имела ни одна часть в Российской империи…
Источник: Потто В.А. История 44-го Драгунского Нижегородского полка / сост. В. Потто. - СПб.: типо-лит. Р. Голике, 1892-1908.