Олаф фон Штакельберг, несмотря на свои не совсем русские имя и фамилию, всю свою жизнь провел как верный слуга государев - прошел почти все ступени военно-морской карьеры вплоть до вице-адмирала российского флота. Был он остзейским немцем, владевшим прибалтийской мызой Мексхоф.
Место было, видимо, уютное, в доме Штакельбергов в гостях бывали родственники композитора Римского-Корсакова, особенно после того, как Олаф Романович женился на вдове его старшего брата, бывшего его коллегой по морской службе. Заезжал на мызу и сам великий князь Алексей Александрович, «главный флотоводец империи» при старшем брате императоре Александре III.
В один из таких визитов Штакельберг показал своему начальнику место сражения за крепость Вейсенштейн (в наше время - Пайде), после чего с подачи великого князя родилась идея: а не поставить ли памятник русским воинам сложившим головы в битвах с иноземцами во время Ливонской войны.
Сказано сделано. В 1889 году Олаф фон Штакельберг на свои средства установил обелиск недалеко от своей мызы, на пригорке. Там этот памятник потихоньку разрушается до сей поры, также как и мыза, которую эстонские власти отобрали у владельцев в пользу государства еще во времена своей первой независимости, в 1919 году. Памятник этот установлен в честь всех русских воинов, сложивших головы под ливонской крепостью. А так уж получилось, что во время штурма Вейсенштейна одним из первых в пролом ворвался Григорий Лукьянович Скуратов-Бельский. Там, в этом проломе, его и покромсали. Так сложил свою голову Малюта Скуратов.
Вот и получается, что пока у нас обсуждают, ставить или нет памятники Ивану Грозному, в Эстонии давным давно, еще с дореволюционных времен, стоит памятник его весьма неоднозначному сподвижнику.
