На Ореховском направлении сложилась противоречивая ситуация. С одной стороны, на этом направлении есть некоторый успех у ВСУ, с другой, у нас есть возможность отрезать выдвинувшиеся вперед украинские войска и уничтожить их, считает военный эксперт, директор Музея войск ПВО Юрий Кнутов
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
Ранее Госсекретарь США Энтони Блинкен в ходе визита в Киев заявил, что Вашингтон видит «хороший прогресс» в контрнаступлении Украины. Блинкен также заверил, что США выделят киевскому режиму дополнительную помощь более чем на один миллиард долларов.
— Юрий Альбертович, изменится ли стратегия Киева на фронте после визита госсекретаря США?
— Остался примерно месяц до изменения погодных условий. За это время Киев попытается добиться каких-то результатов, которые Запад и США могли бы использовать в своей пропагандистской кампании, чтобы оправдать колоссальные затраты на Украину.
Поэтому на Ореховском, Южнодонецком (Времевский выступ) направлениях и частично под Артемовском, хотя там больше инициатива за нами, чем за ВСУ, атаки будут продолжаться. Причем похоже, что противник нащупал тактику, которая дает позитивные результаты.
Эта тактика, которая позволяет Украине с помощью артиллерии воздействовать на наши укрепления. Дальнобойная натовская артиллерия — гаубицы Panzerhaubitze 2000, шведские Archer, французские Caesar — бьет в среднем на 10 километров дальше наших.
За счет этого в контрбатарейной борьбе противник имеет преимущество и может работать по нашим укреплениям. Отвечать мы можем только с помощью дронов-камикадзе, бомб ФАБ-500 с управляемым модулем планирования и коррекции, которая позволяет нашим штурмовикам не входить в зону действия ПВО. Это сложно, потому что можно попасть и по своим войскам.
Поэтому в этой ситуации удерживать оборону нам тяжело. Из позитивного: мы держим ключевые высоты вокруг Работино, благодаря этому есть возможность сдерживать продвижение противника.
Противник пытается войти в Вербовое, расширить плацдарм, потому что по большому счету он вклинивается в нашу оборону, а мы понимаем, что клин при определенных условиях можно срубить, что может привести к окружению ВСУ. Так что ситуация противоречивая.
С одной стороны, на этом направлении есть некоторый успех у украинской армии, с другой, у нас есть возможность отрезать выдвинувшиеся вперед украинские войска и уничтожить их. Но если брать ситуацию в целом, то наиболее важный для нас участок — это Купянское направление.
Мы продвигаемся к Купянску, на ряде направлений остается 5–7 километров.
Но особенность Купянска чем-то напоминает Артемовск: с севера и юга высоты, сам город в низине. Если нам удастся взять под контроль высоты, встанет вопрос, как поведет себя киевское руководство.
Если они дадут команду на вывод войск для сохранения личного состава в городе не будет серьезных разрушений. Если придется повторять сценарий Артемовска, это будет для украинских войск вторая мясорубка. Причем мясорубка катастрофическая, учитывая, что наша артиллерия с господствующих высот сможет работать гораздо эффективнее, чем украинская, и наносить гораздо большие потери ВСУ.
Ну а от Купянска до Харькова — около 100 километров. Это, с одной стороны, серьезное расстояние, с другой — при правильно проведенной стратегической операции такое расстояние можно пройти за две-три недели.
— А чем обусловлена важность Купянского направления?
— Харьковская область, Днепропетровская, Николаевская, Одесская — все это Новороссия, которая должна вернуться в состав России.
Второй момент — военно-стратегический. Харьков насыщен военными предприятиями, большая часть их выведена из строя, но остались цеха, где происходит ремонт боевой техники. Утрата Харькова для киевского режима будет ощутимой.
— В 2014–2015 годах удавалось брать в котлы части ВСУ. Насколько возможными операции на окружение становятся сейчас с учетом того, что поле боя видно как на ладони благодаря беспилотной авиации?
— Все зависит от того, насколько эта операция подготовлена. Если мы будем использовать системы РЭБ, которые будут подавлять основную массу дронов противника, и авиацию, которая будет массированно применять дистанционные средства поражения, плюс артиллерия, у нас появляются неплохие перспективы вернуть территории, занятые войсками киевского режима.
Все будет зависеть от уровня подготовки такой операции и ее технического обеспечения.
— Насколько важно для нас перейти в наступление в ближайшее время, чтобы не допустить насыщение ВСУ новыми образцами западной военной техники зимой?
— Переходить в наступление сейчас нет смысла. Украина еще имеет 5–7 бригад, которые проходят подготовку на территории Великобритании и в странах Евросоюза. В крайне тяжелой ситуации они могут прекратить обучение и вернуть бригады на территорию страны, чтобы бросить на линию фронта.
Наша основная задача — измотать и обескровить противника. И только после этого думать о каком-то продвижении вперед. Первую часть этой задачи мы решили, полагаю, на 80–85%.
На сегодняшний день вести войска в атаку, чтобы нашим частям ударили во фланг, и мы понесли серьезные потери и вернулись на исходные рубежи, на мой взгляд, нецелесообразно. Целесообразно продолжать ту стратегическую линию, которую проводим последние три месяца, и которая показывает хорошие результаты.
— После того как США включили снаряды с урановым сердечником в новый пакет военной помощи Киеву, Россия созвала заседание Совбеза ООН на 12 сентября. Насколько угрожающая ситуация может сложиться на фронте в связи с прибытием этих боеприпасов?
— Сами снаряды нас не пугают. С советских времен в России осталось большое количество таких боеприпасов с урановым сердечником. Мы можем ответить так, что Украина пожалеет, что стала использовать такие боеприпасы.
Но здесь проблема экологическая, гуманитарная.
Масштабное применение таких боеприпасов приведет к заражению сельскохозяйственных земель и выводу их из оборота на десятки, а может, и сотни лет. Радиоактивные элементы попадут в грунтовые воды и с питьевой водой будут накапливаться в организме людей.
Решение о поставках урановых снарядов говорит о том, что Западу наплевать на судьбу Украины. Мы исходим из того, что это геноцид и экологическая катастрофа. Поэтому мы стараемся если не остановить, то хотя бы предупредить мировое сообщество о том, что Запад проводит истребительную политику в отношении украинского народа с точки зрения воздействия на генофонд.
