роизвольная программа девушек на Олимпиаде-2022 – кульминация отчаяния и боли в фигурном катании.
Вы тоже видели эти кадры – возможно, самые страшные в истории фигурки, которые теперь навсегда станут ее символом: безудержная и бессильная истерика Саши Трусовой, пустота на лице Камилы Валиевой, которая – не разобрать и оттого особенно страшно – то ли рыдает, то ли смеется на руках Этери Тутберидзе.
А разве можно придумать мощнее антирекламу фигурному катанию, когда их рыдания совпали в одной телекартинке?
«Ненавижу всех! Не хочу больше ничего делать в фигурке!» Истерика Трусовой, которая осталась без золота на Олимпиаде
Пожалуй, эти эмоции – самая убийственная причина, почему этому спорту необходимы перемены – ничего убедительнее и страшнее уже не будет.
Трусовой – 17 лет. Валиевой – 15. Подростки – если вам не нравится слово дети.
Они пережили трагедию, крушение надежд – и это психологическая травма на всю жизнь, которая прямо сейчас им кажется сломанной и бессмысленной. Их разочарование не исправить ничем – ни словами поддержки, ни тем более подарками и госнаградами, как уже предлагают наши руководители, уверенные, что боль можно усмирить деньгами.
Вспомните глубокие переживания в своей жизни – наверняка, это будут вспышки из юности: безответная любовь, боль предательства, разрушенные надежды, потеря. И представьте, что чувствуют фигуристки, для которых с детства не было ничего важнее победы на этой Олимпиаде – а теперь не осталось ничего: ни победы, ни цели.
И только пустота дальше.
«Ну что ты вообще перестала бороться?» Катастрофа Валиевой в Пекине – рыдания и разнос от Тутберидзе
Мне никогда не казалось, что фигурное катание остро нуждается в возрастном цензе. Хотя бы потому, что неправильно запирать прогресс конкретного спорта в рамки эйджизма – если его двигают вперед школьницы, то без них он потеряет смысл. Эта мера и сейчас кажется искусственной, а аргументация – забота о здоровье спортсменок – никогда не выглядела слишком убедительной. Да и граница в 17 лет, которую считают приоритетной в Международном союзе конькобежцев (ISU), все равно не помешала бы той же Трусовой выступать в Пекине-2022.
Но теперь я отчетливо понимаю, почему Олимпиада – не место для проверки на прочность детских характеров (а 15, 16 и даже 17 лет – это, без сомнения, дети): кто выживет в испытании поединком, а кто – нет.
Пусть они прыгают бесконечные четверные – хоть в 7 лет, хоть в 12 – никакой возрастной ценз этого, конечно, не отменит. Пусть падают, ошибаются, плачут, а иногда даже ломают руки – переломы срастаются за месяц, а душевные травмы Валиевой и Трусовой – навсегда. Пусть соревнуются – на юношеских, детских или ясельных Олимпиадах, в «Ледниковом периоде», веселых стартах – любых турнирах, придуманных для детей, а не ради тщеславия взрослых.
Фигурное катание – безумно тяжелый вид спорта: и физически, и особенно – психологически. Теперь мы увидели – насколько, хотя понимали это и раньше. И в нем точно нужны сигнальные ленты, которых сейчас просто не существует.
Нельзя взваливать на 15-летнего ребенка политические амбиции огромной страны, а потом награждать орденами: спорт – не война, а Валиева – не Зоя Космодемьянская. Нельзя превращать детский спорт в выбор: победа или забвение. Нельзя тренировать детей как взрослых – без любви, тоски, жалости и детских слабостей. Нельзя загонять их в ледовые клетки, которые они всей душой ненавидят, а мечтают только об одном – сбежать.
Еще раз взгляните на эмоции фигуристок – эти слова стучат в их голове на каждой тренировке, но вырываются наружу только в моменты эмоционального взрыва. И они разрывают душу:
«Чтобы вы знали: это соревнование сломало мою жизнь навсегда!»
«Ненавижу всех! Ненавижу! Не хочу ничего больше делать в фигурке, никогда в жизни!»
«Ненавижу этот спорт! Никогда больше не выйду на лед, никогда!»
«Так нельзя. У всех есть золотая медаль, у всех, а у меня нет!»
«Зато церемонию не отменят».
И это не частный кейс Трусовой или Валиевой в конкретном Пекине-2022, а системная история в женском фигурном катании. Здесь живут одним стартом, понимая, что другого, скорее всего, не будет, а спорт ненавидят уже к совершеннолетию.
Вспомните депрессию Медведевой после Пхенчхана-2018, расписки Загитовой, анорексию Липницкой, апатию Сотниковой – эти фигуристки сбежали из спорта, который сделал их легендами, и точно не пожалели.
Они и сейчас остаются на льду, тренируются и тренируют, катают в шоу. Но, как и Трусова, ненавидят ту часть фигурного катания, в которой нужно добывать медали стране, быть инструментом в чьих-то – тренерских, чиновничьих, родительских – планах, существовать в диком ежедневном прессинге и отказываться от нормальных человеческих вещей.
Конечно, повышение возрастного ценза кардинально не изменит систему координат в подготовке детей – их все так же будут дрессировать на четверные, методики – наработанные годами – останутся прежними, а травмы никуда не исчезнут.
Да, возможно, появятся новые приоритеты: не удержать спортсменку в препубертате как можно дольше, а, наоборот, пройти его идеально бережно. Не форсировать ультрапрыжки, а заложить технику, которая не пропадет из-за пирожного на завтрак. Работать вдолгую, а не ради первого сезона после юниоров. Но это частности.
Важнее другое, и я никогда не думал, что скажу это. У фигуристок должно быть право на поражение, которое осмыслить и пережить в 20 лет легче, чем в 15. То же со слезами и грустью, но иными последствиями для будущего. Фигуристки должны видеть горизонт хотя бы из пары олимпийских циклов, а не ужимать карьеру в один-два ближайших сезона – пока не выскочили следующие юниорки.
И, конечно, самое главное: у них не должны ломаться жизни из-за того, что в спорте не хватило последнего шага.
Возможно, этого никогда не случится – пока непонятно, в какую сторону пойдет женское катание с новыми правилами.
Но перемены нужны хотя бы ради того, чтобы больше никогда не слышать в фигурном катании это обращенное куда-то в неизвестность: «Вы сломали ребенка».
