Предисловие
Наконец добрались мои руки и голова до рассказа о сплаве по Чусовой, который прошёл в июле 2021 года. Может, подтолкнула к написанию долгая зима, которая и в марте не хочет уходить. И меня, любителя хоккея, радует морозными днями, когда на солнце вдоль бортов лёд хоть и подтаивает, однако уже вечером всё можно починить и получить годное для игры покрытие. Но скоро эта отрада закончится и придётся мучительно ждать начала сезона сплавов. Только напрягает, что на дворе уже одиннадцатое марта, а снег, уже изрядно до этого подтаявший, как былинный богатырь возродился вновь и лежит себе здоровёхонек. Успеют ли пойти реки до майских?
Говорят, что путешествия совершаются трижды: в планах, в действительности и воспоминаниях. За написанием опять прошёл третью часть. Вспомнились все мелочи. Как будто вода, плескавшаяся тогда за бортом, до сих пор стекает с весла…
Говорят, что дважды в реку не войти
Не сойдутся параллельные пути
Я отвечу математикам назло:
"Не поверишь, этим летом повезло".
Эдуард Шакуров
песня про Чусовую
В путь
Однако к делу. Было начало июля. Наконец, решились на сплав по Чусовой, по Всесоюзному маршруту №58 - то, ради чего строилась байдарка. Не потому, что пугали сложности похода: река хожена и не раз. Просто, далековато она от нас, да и я, устроившись на работу и имея жёсткий график 5/2 уже не так свободен. Надо укладываться в выходные. Из за этого решили разбить маршрут на части. Надо сказать, что пройдена река нами в среднем течении, от Усть-Утки до Верхней Ослянки, а супругой и до Чусового. Но по первым ста пятидесяти километрам этого замечательного маршрута коммерческие сплавы, какими мы раньше пользовались, проводятся крайне редко, или нам не подходяще. И вот я, набравшись терпения, построил свой корабль. Уже побывали на нём только в этом году на Реже (весной и летом), Ирбите, Койве. И наконец, Чусовая.
Чтобы не терять утро субботы, решено было забрасываться на реку с вечера пятницы. Заранее собрали вещи, лодку. Я галопом прискакал с работы. Схватили всё, загрузились в такси и рванули на вокзал к поезду Егоршино-Екатеринбург. По пути ещё раз взвешивали все «за» и «против». На выходные обещали дожди. И не просто дожди, а грозы, что на реке видеть не очень хотелось. Уже не затем, чтобы всё отменить, а просто от нечего делать. К тому же, за неполных два ходовых дня надо было пройти 56 километров по мелкой в условиях этого лета реке. Но аргументов «за» оказалось больше, ну и была надежда на великодушие Чуоси, которое ещё не подводило. Стучат колёса. Мы едем к мечте.
В ЕКБ быстрая пересадка на электричку до Коуровки. Небо с запада начинает затягивать грозовыми тучами. Не убедили. Опять чух-чух поезд. Проносятся деревья за окном, гуляют тучи, сверкают зарницы молний. За Первоуральском полило. Не сильно. Чувствовалось, что основной фронт ещё не дошёл. А вот в Билимбае уже хлынуло. Была ещё надежда, что до Коуровки прольёт. Но нет. Почти, но нет. Вылезли под дождь средней величины. Что делать, взвалили рюкзаки на плечи и покатили тележку с лодкой в сторону реки. Здесь же, в посёлке, надо было набрать воды в дорогу. Хорошо хоть, навигатор не подвёл и правильно указал ключик. Спасибо за это ОСМ (Open Street Maps) и всем, кто принимает участие в рисовании карт. Тут дождь снова усилился. Супруга, оставшаяся ждать на дороге со всеми вещами, стояла под потоками ливня, а проезжавшие мимо автомобилисты недоумённо взирали на неё. Пока набирал воду, подошла стайка местных ребятишек. По-деревенски вежливых. — «Здравствуйте», говорят.
Ну, «Здравствуйте». Здравствуй, река. Здравствуй, сплав.
И вот мы на реке. Планировалось стапелиться у моста в Коуровке. Это минус шестой километр сплава. В данных условиях не у, а под мостом. Правда под ним выход на воду не очень удобный, но как-нибудь. Зато крыша над головой. Подошла новая порция грозы. Солнце уже начинало садиться за горизонт и в просветы между тучами залило всё фантастическими красками. На закате образовалось окошко, откуда и выглядывало светило, озаряя всё нереальным золотом. Сказать, что бродили свинцовые тучи — не сказать ничего. Свинец был многовековой выдержки — иссиня-серый. Временами местность озарялась всполохами молний. Раскаты грома содрогали землю. Надо было бросить всё: насос, упаковку вещей по гермам и хвататься за камеру, но наступающие сумерки и чувство долга не дали этого сделать. Видимо, не до конца я фотограф. За сборами и гроза стихла. Подтащили к воде лодку, вещи. Уложились. А вода-то какая тёплая после дождя. Расселись. Всё. Старт. Под аккомпанемент последних крупных капель.
На этот день был план пройти пару километров и встать где-то не доходя Слободского камня. По посёлку река сильно заросла. В течении развеваются длинные косы водорослей, указывая направление. Берега уже начинают теряться в темноте. Фонарик, конечно же, далеко. Придётся тренировать кошачье зрение. Ну хоть водоросли указывают куда править. Через полтора километра к реке выходит трасса. Хорошая отмель. Может, здесь встать? Вышел, осмотрелся. Стоит автоприцеп с катамаранами. Это ждут утренних туристов. Занято. Надо идти дальше. Поток идёт вдоль самого берега. В темноте упёрлись носом в какой-то камень. Течением развернуло лодку. Развернуться обратно не позволяет ширина потока. Так и поплыли в глубоких сумерках кормой вперёд. Незабываемо. Ночь, а ты рулишь чуть ли не по зеркалам. Но вот узкое место закончилось, течение уходит к другому берегу. Вскоре нашёлся удобный выход. Вышли, осмотрелись. Стоянка на «4». Из-за самой локации. Недостаточно красива. Всегда хочется встать в шишкинском пейзаже. А тут окружение из сосёнок-подростков. До утра остаёмся здесь. Быстренько разгрузились. Уже до автоматизма отработанные действия. Палатка, щепочница, чайник. Пока супруга гнездилась в палатке, распалил печку привезёнными с собой дровишками, поставил воду. Для нас щепочница удобна тем, что при желании можно иметь с собой запас сухих дров на пару готовок не отягощая себя лишним весом. Поужинали пирожками, взятыми из дома. Что-то более серьёзное будет утром. Уже заполночь забрались в палатку. Можно вытянуться и забыться до утра. Что-то готовит новый день? Спать.Новый день — новые заботы
Проснулись в шесть. Было тихо. По крыше тоже ничего не барабанило. Это обнадёживало. Вылез. На западе ходили тучи, а над землёй висела яркая радуга. Солнце ещё не встало из-за леса. Удачно вылез. Надо быстро сбегать на Слободской камень и снять как всходящее солнце золотит купола Георгиевской церкви. Лишь бы успеть. Но конечно, пока я карабкался наверх, светило уже спряталось и радуга пропала. Успел снять лишь пару пристрелочных кадров.
Ну вот и пора завтрака. Заварили пюре с жареными шпикачками. А до этого конечно же, кофе. В турке и на огне. Традиция и необходимость каждого утра. Осталось время искупаться и в путь. Надо выйти на реку раньше косяков офисного планктона, возомнившего себя туристами. Хотя, есть надежда, что хоть кто-то заболеет сплавами и уже самостоятельно, вдумчиво и осознанно, со всей ответственностью и пониманием пойдёт по рекам.
Вот вещи и мы на местах. 9.30. Отчаливаем. Сверху осмотрел фарватер. Тут ошибки быть не может. Гребём. Под Слободским кто-то уже поставил палатку. Видимо, приехали на выходные. Рыбачат.
— Здравствуйте! — ответное приветствие.
— Куда путь держите?
— До Старой Утки.
Погода пока обнадёживает. Тучи уходят. Мимо проплывают Синие скалы (Слободской). Подходим к церкви, под ней видна пещера, в которой прятались Осташа с Флегонтом. Обязательно надо снять этот ракурс. Далее уже знаменитый подвесной мост. По нему местные даже на мотоциклах ездят. Мели, конечно же, есть, но если приноровиться «читать реку», а не переться по середине, то можно свести их к минимуму. Длинная петля на подходе к Коуровской турбазе, как я её по привычке называю. Впереди с места на место перелетают цапли, освобождая нам путь. Несколько стремнин. И вот, началось.
Свежий планктон уже подвезли и он роился на берегу под рёв динамиков. Множество катамаранов ярких расцветок лежало и штабелями, и уже у воды. На бортах названия фирм. Среди всей этой суеты сновали, выделяясь, гиды ещё более всё оживляя. «Свежее мясо» завтракало. Кто-то уже успел отчалить и тащился впереди без всякой дистанции между собой, создавая пробки на мелях и этим перегораживая фарватер. Из колонок неслась музыка. Мелькали то банданы, то сомбреро, то капитанские кепки привезённые с морских курортов. Все осознавали свою нереальную крутость. У некоторых на привязи сзади плыли паки пива. И селфи, селфи, селфи… Просто гигабайты никому не нужных снимков. Чёртово колесо аттракциона под названием «Однодневный сплав по Чусовой», ржаво поскрипывая голосами своих участников из кабинок отваливающих от берега, медленно набирало ход.
Я вовсе не против таких сплавов, но зачем переть всю эту грязь на природу? Побухать можно и дома, гораздо комфортабельнее и безопаснее. И музня вся эта зачем? Все эти Киркоровы-Иванушки и иная нечисть, прущая им на смену. Дома ведь вы не включите звуки природы. Так наслаждайтесь! Оставьте синий цвет настроения его проповеднику. Он в своих мехах и перьях никуда от вас не денется. Вы нужнее ему. Без вас, жадно заглядывающих ему в рот в ожидании очередной пошлятины, он никто. Лучше привезите домой шум листвы, дуновение ветра, пение птиц. ЭТО ценно. Скажете, сам бывал на коммерческих, а эти ругает. Да, бывал. Но от трёх до семи дней. Там народ едет именно за природой, за отдыхом от интернета, за живым общением. Ну и от компании, конечно, многое зависит. Мы, например, ходили с фирмой, проповедующей безалкогольные сплавы.
Под Собачьими рёбрами — ещё кучки желающих поскорее влиться в мир настоящих туристов. Тут вообще сложный маршрут из-за островов, мелей и перекатов. Приходится притормаживать, лавировать чтобы не взять кого-нибудь на абордаж в корму. Где пошире, удаётся кого-то обогнать. Так и прошли «нулевой километр». Следующий камень — Попов. Название возникло оттого, что при отправке каравана с Уткинской казенной пристани на этот камень выходил священник, крестил и благословлял проплывающих на барках сплавщиков. Сейчас на нём построили какой-то помост с надписью «Long live rock-n-roll». Не понятно, зачем. Далее, по одному обгоняя идущие цепочкой катамараны, дошли до камней Георгиевских. За Часовым и у Аннушкиного моста — опять столпотворение. Кто-то жаждет подняться на скалы, а кто-то уже перекусывает. Но, вроде бы, это уже головная часть каравана и впереди уже никто мешать не будет. Можно насладиться тишиной и одиночеством.
Немного брызнул дождик, но не сильный. Вперёд. В небе кружат, выискивая добычу, хищные птицы. Мелковато. Проходим камень Бобинский (Скопино). Далее, на левом повороте, камень Левинский. Перед ним — поляна с компанией отдыхающих с палатками. Взаимные приветствия. В камне интересные пещерки, но остановиться времени нет. Далее длинная прямая до деревни Каменка, правый поворот, декорации к «Угрюм-реке» у устья речки Каменки. Часть, а именно баню, уже унесло половодьем вниз. Чьи-то богатые дачи на высоком берегу.
Решили остановиться и всё посмотреть. Строения декораций уже используются организаторами сплавов как навесы для приёма своих подопечных. Под крышами стоят столы с провизией в ожидании первых прибывающих. Подплывая к ним, чувствовали себя головной машиной автопробега по бездорожью и разгильдяйству. С трудом подавили желание пойти по пути Великого Комбинатора. Потому нашу байдарку «Лето» в «Антилопу» переименовывать не стали, а лишь скромно причалили к берегу. Походили, размяли ноги после долгого сидения. Поднялись на камень Каменский, сняли красивый поворот реки. Декорации к фильму «Семён Дежнёв» ещё стоят, но уже находятся в плачевном состоянии. А постройки для фильма «Демидовы» расположены далековато, да ещё и за территорией какой-то базы отдыха. Не пошли. Осмотрели лишь слив плотины, да Каменский пруд. Стали подходить первые «сплавщики». Некоторые изрядно хвачёмши. Наше судёнышко теряется среди целой флотилии кораблей побольше. Отваливаем.
Салют, пионерия!
Далее длинная прямая до Нижнего села. По левому берегу перед селом большие поляны. На них кемпинги турфирм. Мы так и не поняли что на них происходит. То ли заканчивают на них маршрут, то ли начинают. Прошли мимо. В череде островов в селе действительно сложно найти нужную протоку, как и гласит путеводитель. Пришлось на виду у всей деревни впрягаться в верёвку и тащить нашу байдарку по мелям. Наконец, вышли к Шайтану. В описаниях была обещана старинная отметка уровня воды, сделанная в 1911 году экспедицией по проектированию Трансуральского водного пути. Не нашли. Жаль. Дальше пошло поглубже. Крались у самого берега едва не цепляя за него бортом. А справа, у противоположного, проплыл камень Маньков. Ещё километр и место запланированного обеда — камень Сенькин.
Именно здесь я хотел пообедать. Дело в том, что здесь начиналась моя туристическая жизнь. Именно сюда был поход с ночёвкой с турбазы «Коуровская», куда мы ездили с мамой далёким летом 1981 года. Именно здесь я, ученик уже шестого класса, провёл первую ночь в палатке, сидел у костра, слушал песни под гитару. Здесь взорвалась банка сгущёнки, которую решили сварить ночные дежурные тайком от всей группы. Давно это было. Припарковались, поднялись на поляну. Всё хорошо и удобно. Костровище ещё тёплое, дрова лежат. Пятизвёздочная стоянка. Вскипятили чайку, наелись бутербродами с колбасой и огурцами. Даже поваляться удалось на солнышке. Заодно накупались. Погода, надо сказать, совсем наладилась. Припекало. Место, где стояли палатки в том, первом походе, подзаросло и теперь не используется. Но всё узнаваемо. Салют, пионерское детство!
Опять гонка
Как ни хорошо тут, но пора дальше. Прошли камень Висячий. Дальше двухкилометровая прямая до Сокола. Солнце проглядывает между листьями берёз. На стоянках — отдыхающие. Но без плавсредств. На машинах. Глубина вполне терпимая, только приходится метаться от берега к берегу. Зато, таскать лодку не надо. Перед камнем Сокол, на повороте на правом берегу стоит памятник — не памятник, в общем, фигура похожая на надгробие. Впрочем, о её происхождении узнать не удалось. Кто-то утверждает что это могильный камень с кладбища. Может, да. А, может, и нет. Интересно название камня. Сам по себе на сокола он совсем на похож. Может, на верху какая фигурка есть видная с определённой точки. А вот Иванов в «Message: Чусовая» отмечает, что на Урале «соколом» называли выдающуюся вперёд грудную кость лося. Скала и вправду напоминает лосиную грудь.
Гребём дальше. Время начало шестого. Пока ещё можно помахать вёслами. До следующего камня — Корчаги три километра. Можно просто поразглядывать лес. Начинаются люди на стоянках. На берегу свалены каты. Но пока ещё ни что ничего не предвещает (то-то будет). Левый поворот, Корчага. Полил дождь. Довольно сильный, но тёплый. Тотально гидроизолироваться не хочется. Хватает анорака из тафеты, чтобы чувствовать себя комфортно. Трёку проходим под ливнем. Довольно занятная деревня. Дорога доходит лишь до реки, а из мостов — только подвесной пешеходный. Правда, новый, свежевыкрашенный. Довозят люди свой груз с «большой земли» до моста, а дальше катят по нему на тачках. Видимо, многовековая привычка. Под конец деревни ливень стал стихать. На солнце рассчитывать не приходилось. Лопатим воду так. И всё таки оно вышло. Небо расчистилось.
Камень Ёршик мал и можно проскочить не заметив его, но кто-то постарался, дав ему название. Боярин тоже не балует заметностью, хотя от названия ждёшь чего-то величественного. Следующий, больший по размеру, будет ниже, но в этот раз мы до него не дойдём. Далее, через три километра — камень Высокий. Незадолго до него какое-то царство бобров. Целый лесоповал из упавших берёз. Торчат карандаши воткнутые в землю тупым концом. Подходим к Высокому. Ну, тридцать метров — не так уж и много. Далековато ему до старшего брата Великана, который раньше именовался именно так. Но по меркам верхней Чусовой и это немало. Напротив него раньше стояла копия барки времён Железных караванов, но какая-то турня её сожгла в 2010 году. На костёр вандалов! Камень Ревень выдал себя лишь одноимённым перебором — настолько он незаметен. Перебор же порадовал стремительностью воды и малым количеством препятствий. У перебора стояла какая-то группа на сапах и катамаранах. Как то им будет спаться ночью под шум воды, чьи голоса мерещиться? Помахали им в качестве приветствия. В ответ получили пожелания счастливого пути. Уже начинаем испытывать зависть к успевшим встать на ночёвку. Но надо пройти ещё побольше. Завтра день короткий.
Между тем, ещё от Трёки стали заметны на горизонте тучи со всполохами молний. Это напрягало, ведь день кончался, а прошли мало.
Камень Талицкий хоть и не велик, но заметен. Скромно проплыл по правому борту. Через пару километров должен быть один из оригинальнейших камней реки — Гребешок. Тонкая пластина известняка, напоминающая петушиный головной убор, заканчивает довольно длинную скалу. В принципе, уже можно подыскивать место для ночлега. При условии, что стоянка будет на пять звёзд, обязательно встанем. Надо сказать, что мы весьма привиредливы в выборе стоянок. Мало того, чтобы была удобная парковка и место под палатку, просто необходим сосновый лес (там суше) и красивый вид утром. Желательна скала причудливой формы.
Но Гребешок не порадовал наличием косы перед собой, потому погребли дальше. Вновь отступили тучи и стало немного светлее, что тоже сподвигало дальше махать вёслами. Начались поиски стоянки и теперь выходя из-за поворота с горечью замечали дым над рекой, что означало занятую стоянку, отмеченную на карте. У всех уже стояли палатки, топились бани, варился ужин. Кто-то уже скучковался у костра и пел песни, кто-то играл в Крокодила, кто-то рыбачил. Обычные забавы туристского досуга. Но мы всё гребли. Райдер на стоянку уже начал падать, но даже на одну звезду ничего не было.
Справа на повороте проследовал брат-близнец Высокого камень Сибирский и мы очутились в бывших владениях хана Кучума. За ним — Курочка. Он, как и его собрат Воробей ниже по течению, по брёвнышку отклёвывал от плотов. Потому так и назвали. И вот после правого поворота показалась тёмная стена камня Заплотного. Солнце пряталось за ней, отчего казалось ещё темнее. О фотографии уже давно не шло речи, поскольку для моей камеры не хватало света, а задирать светочувствительность не в моих правилах. Был ещё вариант — штатив, но и он был отвергнут по причине нехватки времени. Так и шли, согреваясь надеждой на скорую стоянку. Да ещё вода за бортом, тёплая после дождей, грела уже озябшие мокрые ноги.
Подошли к границе природного парка Река Чусовая — камню Сафронинскому. Там много стоянок и была надежда, что хоть здесь мы урвём кусочек своего счастья. Но, конечно, всё занято. Дневное безлюдье сыграло злую шутку. То, что прошли эти группы за два дня, мы прошли за один и теперь мыкались в поисках своего места под Луной. А стоянка у Сенькина не натолкнула ни на какие подозрения, да и что бы это изменило. Нет времени в запасе.
Проследовали мимо камня Синий. Еле заметили эту малую часть того великана, что стоит за Ёквой. Дальше длинная, почти четыре километра, дуга до камня Темняш. Солнце было где-то слева, но лишь обозначало своё присутствие из-за деревьев и набежавших вновь туч. Мы уже начали ходить галсами по реке в поисках места. Фонарь, конечно же, был далеко и приходилось подгребать к берегу чтоб хоть что-то разглядеть. До последнего мы противились присутствию соседей. На повороте перед Темняшом почудилась удобная полянка. Но нет, нет выхода. Тогда напротив, вроде там что-то есть. Солнце из последних сил выглянуло в просвет. Уже какая-то половинка. Четвертинка. Оно садилось в реку, что дало ещё пару минут света. Песчаная коса, выход нормальный. Что там с местом? На три, даже два с половиной. В тени под берёзками и осинками. Темно и сыро. Тесно. Встанут максимум две палатки. Но уже не до капризов. Надо как-то обустраиваться. Уже на автомате при свете фонарей: палатка, щепочница, чайник. Всё, день закончен. Остались лишь мелочи. Поесть и уснуть. Второе не заставит себя ждать. А вот и первое сделано. Оказалось, за день прошли 41,5 километра. Аж сами себе не поверили.
По дороге из белой пены
Утро решено было начать попозже. Километры, пройденные вчера, давали хорошую фору. Оставалось их лишь тринадцать. Потому, вдоволь нанежившись, из палатки вылез лишь в десятом часу. Всё было затянуто тучами и туманом, стелившимся по реке. Надо было что-то поснимать. Напротив стоял камень из белого известняка без названия. Поскольку, Темняш располагался несколько дальше и был слегка похож на известный пирожок, решено было этот величать Беляшом. Наконец пригодился штатив не использовавшийся с самого прошлого утра. Пора варить кофе и завтрак. Ну и на обед останется. Сделано. Съедено. Хорошо пошли макароны с тушёнкой. Ещё несколько фотосессий и пора начинать сборы. По реке потянулись первые туристы. Намытые и выспанные. Взаимные приветствия. «Как спалось?» — «А мы вас вчера видели».
Отчалили. В плечах немного дают о себе знать вчерашние километры. Ничего, скоро пройдёт. У Темняша, вроде, пошли по левому берегу, но видим, что там дальше мель, а середина затянута водорослями. Резко, даже забирая назад, кинулись наперерез реки немало смутив плывущих сзади. Не прогадали. Как с горки, в притирку к берегу съехали по стремнинке вниз. Напротив на воду встаёт ещё одна большая группа. Только там мелко и они грузятся по средине реки. За правым поворотом камень Журавлёв. Тоже не высокий. Вот не хватает на верхней Чусовой масштабов средней. Пошёл Птичий плёс. Немного погонялись на нём с катамараном-восьмёркой. Прошли вровень метров сто, потом отдали. Пусть гребут впереди, мели показывают. Очень хороший способ, принятый на вооружение на Койве. В конце плёса ещё один камень — Лебяжий. Ну хоть он побольше. Где-то тут был обещан перебор, но видно он куда-то улетел белым лебедем. Так ориентируясь на впереди идущих, дошли до камня Складки. Тоже невелик. Да, избалован я великанами средней части реки. Да и на других реках Урала скалы гораздо больше. Но сами виноваты. Надо показывать всё по порядку: сначала верхнюю, затем среднюю.
По пути заметили, что пена, обычно появляющаяся на Чусовой по утрам, служит прекрасным указателем фарватера. Своеобразной дорогой из жёлтого кирпича, или путеводной нитью Ариадны. Кстати, наблюдение оказалось верным и мы ни разу не попали на мель.
Через километр показался боец Винокуренный. На резком правом повороте сильно выдающаяся скала с гротом, а за ней отвесная стена, спрятавшаяся в зарослях берёз. Много, видать, горя принесла эта скала Железным сплавщикам. Немало барок о неё убилось. Перед скалой поляна с навесами и туалетами. Столы. Это первые проявления присутствия Парка на этой территории. На поляне разноцветные сплавщики. Первые уже начали подъем на гору. Постояли мы в гроте, потрогали его ногой, да и решили, что нога наша на него уже ступила и не пошли наверх время терять. Погребли дальше. Снимать Винокуренный лучше весной или зимой, а летом из-за деревьев он теряет всё своё величие.
Вот и Винокуренный позади. Последний снимок на прощание. А впереди длинный Курьинский плёс. Весь зарос высоким тростником и жёлтыми кубышками. По пути решили пристать к левому берегу поразмяться, ну и по другим делам. Выход с воды вообще никакой. И до двойки не дотягивает. Ила по колено. Ну ладно, прогулялись. Обратно на реку выскочили из зарослей как пираты, немало удивив плывущих сзади. Основное течение под правым берегом, поэтому пришлось опять к нему жаться. Вдали уже был виден поворот в деревне Курья и был он весьма похож на урочище Кашка, что у камня Дождевой. Очень удивила одна девушка-сАперша. Она неспешно плыла вдоль зарослей тростника и кубышки сидя на своём судне. Однако и она умудрилась сесть на мель. Мы же благополучно её миновали резко прижавшись к берегу. Койвинский опыт и тут работал.
Незаметно закончился плёс, пошли первые дома с выходами к реке в виде балконов. На одном из них — большие часы (кстати, идут правильно), флаг России и название населённого пункта. Почему-то подумалось, что не хватает рынды, или пушечки, чтобы приветствовать проплывающих. На берегу стали появляться прицепы для перевозки катамаранов и накрытые столы. Суетились люди. Видимо, у многих сплав заканчивается здесь. Мы же, не попав в струю из-за столпотворения впереди идущих, протащили лодку по мели и ушли вперёд. Огибая Курьинскую петлю, вышли к камню Осыпь. Это предпоследний камень сплава. На Староуткинском плёсе пришлось погрести против ветра. Река никак не хотела нас отпускать. Опять прошлись по Курье. Она стоит на полуострове и идёшь сначала по одной, а затем по другой стороне деревни.
Здесь же набрали воды, которая уже почти закончилась. Опять спасибо навигатору. Вывел с точностью до метра. С реки родник был не заметен. Прошли у пирамидки из камней с водружённым на ней флагом России. Видимо, отстраивают каждую весну, ведь льдом её явно рушит. Через систему перекатов и быстрин вышли наконец к камню Богатырь. Теперь точно почти всё. Осталось победить встречный ветер да мели у бывшего моста. Тут сильно заилено и выходить из лодки никак не хотелось. Но продрались. Правим к устью речки Дарья, под новый пешеходный мост. Тут большая удобная поляна, магазины, контейнер и дорога, подходящая вплотную. Здесь можно выбросить мусор, накопившийся за путешествие. Протащились через заключительную мель. Всё. Финиш. Пришли на час раньше намеченного. Неспеша выволокли вещи и лодку на берег. Пусть сохнет. А нам можно подкрепиться перед дальней дорогой домой. Кто-то пошёл в магазин за хлебом и мороженым, а кто-то стал разжигать печку и греть провизию. Хлеб был куплен, но оказался не тем, на который рассчитывали. Старая пекарня уже давно закрылась и теперь хлеб привозят.
Подбежали две девчушки:
— А Вы нашу маму на реке не видели? Она там сплавляется.
— Наверное, видели. Сзади много катамаранов.
Оказывается, и жители Старой Утки не прочь пройти по своей реке.
Подкрепившись, собрали рюкзаки и лодку, а девчонки много раз ещё мелькали перед глазами. То сбегают в магазин, то нарвут цветов, то сидят на мосту под зонтиком вглядываясь в даль реки. Наконец, стали подходить первые катамараны. Я убрал свои вещи в сторонку, чтобы не мешались другим. Пора вызывать такси. О времени с диспетчером мы договорились ещё будучи дома, чтобы не вышло ничего непредвиденного.
— Мама, мама! — замахали сверху дочери. Вот и они дождались. Подошла машина. Мы загрузились и покатили навстречу дому. До станции Сабик, а дальше электричка и поезд. По пути не слабо полило, однако на станции дождь прекратился. Чуоси опять проявляла своё великодушие. Дала нам спокойно сплавиться. Ведь первый день было тепло и немного намокнуть было не страшно. А на второй, хоть и похолодало, не упало ни одной капли пока мы были на реке. И в очередной раз спасибо ей за это.
Ну а мы, подождав немного, загрузились в вагон и покатили домой, по пути мечтая о будущих путешествиях, о том, что надо закрыть оставшиеся сто километров реки. Это непременно будет, но только следующим летом, в отпуске. И не кусочками, а огроменным цельным ломтём. Надо лишь переждать зиму. А она никак не уходит. Может, из-за того, что Масленицу отменили?..
Методично стучат колёса. За Подволошной с благодарностью бросаем прощальный взгляд на реку. Спасибо, Чу. Спасибо, Чуоси. Спасибо, Чусовая. Спасибо, Река Теснин. Мы обязательно вернёмся. До свидания.
Продолжение. Часть 1. Часть познавательная
Прошёл год…
День первый
К реке
Настал мой долгожданный отпуск. Елена отдыхала уже целую неделю и могла потихоньку готовиться. Я тоже вечерами не отставал. Решили, чтобы не таскать с собой большой вес и объем, насушить картошки. Сейчас можно купить готовую, но своё есть своё. Идея удалась и из трёх килограммов сырой получилось меньше килограмма сушёной, к тому же совсем небольшого объёма. Была сделана раскладная столешница к нашему контейнеру для продуктов и ещё кое-что по мелочи. Короче, были готовы.
После укладки вещей оказалось не больше, чем обычно. Правда, продукты закупили не все — решили самое тяжёлое брать уже на месте.
Настало третье июля. Мы выехали ранним утренним поездом до Екатеринбурга, а то со следующего приходилось четыре часа ожидать электричку до Сабика. Стоя на перроне, было и спокойно и волнительно одновременно. С одной стороны мы знали, что затея нам по силам, а с другой — что может нам помешать и помешает ли?
Проезжая Подволошную, бросили любопытный взгляд на реку. Она текла грязно-коричневым потоком. Подумалось: “Неужели так и не упала вода?” — неделей ранее уровень был выше меженного на метр. Все косы были затоплены. Правда, и пройти маршрут получилось бы быстрее.
*примечание
Как узнали уже дома, причиной того наводнения явился наш любимый губернатор. Ему неожиданно приспичило сплавиться в конце июня вместе с министром по туризму, когда вода уже упала. И ему устроили паводок, спустив пруды выше по течению. Сомнительное конечно занятие — мчаться в грязно-коричневом потоке под мотором, проскакивая все достопримечательности.
В Сабике нас уже ожидало такси и после недолгой поездки мы оказались на берегу. Светило солнышко. Погода радовала. Вода была выше прошлогодней, но не на много. Как раз чтобы не цеплять дном за мели. Елена сходила в магазин за остатками провизии и мороженым, а я начал заниматься лодкой. Потом уже я отлучился за водой. Но оказалось, что можно было этого и не делать, а набрать воду здесь же, в речке Дарья. Староуткинцы из неё пьют, а на колонках, из коих я хотел наполнить канистру, висят объявления, что вода техническая и к употреблению в пищу непригодна.
Пока мы копошились, к нам подходили то козы, то дети, то собаки, а на реке стали появляться первые плавсредства. Было воскресенье. Помня прошлогодний опыт, немного волновались: хватит ли стоянки для наших персон, но потом я вспомнил, что чуть ниже оборудован антистапель какой-то фирмой и все идут, скорее всего, до него.
К нашему берегу подошла лишь Хатанга Expedition с молодой парой на борту. Барышня сладко спала, положив ноги на нос лодки и укрывшись спальником. Кавалер же осторожно припарковал байдарку к берегу. Вскоре выяснилось, что их путь окончен и они разбираются. Я пришёл к выводу, что коллеги взяли судно напрокат. Иначе чем объяснить, что они не знают устройство клапана и не могут сдуть баллоны в одиночку. А может, это первый выгул их красавицы. Но как бы то ни было, похвально их стремление к путешествиям. На мой вопрос: “Не жалко ли заканчивать маршрут?”, они ответили, что нет. Видимо, их утомили скучные плёсы последних километров и от дальнейшей реки они ждали уже только такого. Так получилось, что мы подхватили их падающее знамя и в этом месте Чусовой байдарок меньше не стало.
Однако, начинало хмуриться. Лодка была, наконец, загружена и всё было готово к отходу. Попрощавшись с коллегами, мы направили нос байдарки вниз по течению. Уже привычно шелестела под вёслами вода речушки Дарья и закручивалась двумя спиралями (сравнение не моё и про ионическую капитель продолжать не буду, кто знает — сам продолжит). Ведь это была ещё она, ДарьЯ (ударение на последний слог). И вот Чуоси. Сплав начался. В добрый путь.
Первые километры. Первый дождь
По описанию Дарьинский перебор был мелким и каменистым. В принципе, так и было, но воды этого года хватало чтобы пройти его без проблем. Лишь в одном месте пришлось резко менять берег. Но ничего, прошли. Вышли к месту былого расположения камня Слизкой. Ничего уже не говорило о его прошлом существовании. Лишь заросли ольхи и тальника тянулись вдоль берега. Из-за них выглядывали постройки карьера Доломит — причины исчезновения красивой некогда скалы. Так он раньше назывался. Возможно, что-то изменилось с начала девяностых.
Обходя по излучине реки это предприятие, искали глазами невысокий скальный выход, у которого в 1912 году останавливался С.М. Прокудин-Горский со своей экспедицией, о чём есть его фотография, да так и не нашли. А может, и на другом берегу это было… Наконец, вышли к камню Бражкин. Грозный некогда боец был невысок, во весьма живописен. Немного покрутились по водной поверхности в поисках точки съёмки использовавшейся 110 лет назад. Дело в том, что мы поставили дополнительную задачу этому сплаву — повторить работы Мастера с тех же локаций. Ведь в этом году юбилей той экспедиции.
Следом за Бражкой показался камень Висячий. Из леса как будто торчала голова кашалота. И этот персонаж не оставил равнодушным царского фотографа. Прошли прямо под верхней челюстью, рукой поздоровавшись с камнем.
Тучи все сгущались и начал накрапывать дождик. Не мелкий, но и не частый, тем не менее, понемногу усиливающийся. Проплыл камень Дыроватый. Не сказать, что в нём было много дыр, лишь пара треугольных отверстий, да основание изъеденное рекой в виде ног гигантского животного. Похожий рельеф наблюдается у одной из скал Омутного.
Надо было наконец что-нибудь съесть и мы остановились в Крутом логу, у ручья. Печка быстро справилась со своей задачей и в кружках задымился свежезаваренный чай. После перекуса стало повеселее, хоть дождь и не заканчивался — то ослабевая, то вновь усиливаясь. Из гермомешка были извлечены дождевики, так что стало совсем хорошо.
Следующим был камень Чеген. Чего-то грандиозного ждёшь от его названия, однако был он весьма скромен, скорее похож на глиняный откос. К тому же, у Иванова в “Золоте бунта” одна из сцен разворачивается именно тут. Не таким его рисовало тогда мне воображение. За камнем впадал ручей Чегени, тоже герой романа. Чувствую, очень часто мне придётся обращаться к произведению пермского писателя, ведь и все эти места, и роман переплетены воедино.
Ямный камень напоминает жёлтую подводную лодку из мультика “The Beatles” с посаженной на основание в виде гигантских волн башню-надстройку. Но главной отличительной особенностью камня от всех других скал на Чусовой — православный крест у подножия, изображение иконы на камне и надпись “Берегите природу ибо едины мы с ней”. Мы с Еленой поспорили кто первым найдёт его. Изображение было найдено. Совсем небольшое, с лист А4. А крест уже канул в лету.
Наконец, показался камень Сокол. Он уже никак не походил на грудную кость лося, как предыдущий Сокол на реке. Его название связывают с разбойником Соколом промышлявшим раньше в этих местах. Тонкие, уходящие вертикально в воду пластины, местами напоминают профиль человека. Подобные скалы нам уже встречались и немало их ещё встретится, но этот по-своему индивидуален. Опять отдали дань Прокудину и погребли дальше.
И вот настал черёд Балабана. Высокий, под сорок метров, он стоял на резком повороте реки. Некогда грозный боец, он как хищная птица возвышался над местностью. К этому моменту мы прошли уже десять километров, с учётом остановки, затратив на всё два часа. Пока всё складывалось как надо. По расчётам нам было необходимо проходить по тридцать километров в день, а чтобы не тратить много сил и оставлять время на отдых, желательно было иметь не больше шести ходовых часов. И ведь подъёмы хотелось совершать. Короче, пять в час — это в самый раз.
Через километр на следующем повороте на правом берегу протянулся очередной камень Сенькин. Он был назван в память о сплавщике Каменской пристани Сеньке Скорынине. Может, и предыдущий Сенькин, сорока шестью километрами ранее, тоже назван в его честь, ведь Каменка находится совсем близко от него. Не знаю. Мимо проплыла небольшая пещерка в основании скалы.
Немного повеселившись на переборе, наконец выскочили к камню Боярин. Он как старинная боярская шапка ожидал нас на повороте. К этому времени дождик давно закончился и солнце красиво освещало скалу, пробиваясь сквозь расступающиеся тучи. Напротив была хорошая стоянка и удобное место для купания. Под самим камнем был грот, в который можно заплыть на лодке, но в суводь натянуло пены с реки, потому выглядела она неопрятно. Не возникло никакого желания туда заплывать.
Далее потянулись плёс Волчик, камни Пестерьков и Бурый. До камня Танькин — скучные пять километров. Сами скалки едва выглядывали меж молодых берёзок и были не выше их.
Опять набежала туча и захлестал дождь, уже нешуточно усиливаясь. Дождевики были вновь водружены на свои места и казалось, что нам всё теперь нипочём: все вещи сухи и упрятаны в гермы, настроение боевое, снаряжение подготовлено, впереди две недели пути. Чего ещё надо для счастья? Ещё раз убеждаюсь в справедливости фразы: “Нет плохой погоды, есть плохая экипировка”. Понятно, что при другой температуре воздуха мы и снаряжались бы по-другому. Всё должно соответствовать.
От Танькиного, на противоположном берегу, начиналось урочище с патриотичным названием Родина, на реке, у островов — перебор с одноимённым названием. Выйдя из-за одного из них, увидели одинокую фигуру в жёлтом, как из фильма “Оно”, дождевике. Рыбак ловил на “кораблик”, перегородив шнуром всё русло. Знаками он показал нам, что можно пройти за его спиной. Мы послушались. Дождь хлестал всё сильнее, уже пузырясь на воде. Поровнявшись, перекинулись парой шутливых фраз насчёт погоды и пожелав хорошего клёва, пролетели дальше.
И вот, наконец, из-за острова выплыл камень Максимовский. Он из той же породы, что и Сокол, только менее изящный. Его пласты более массивны. Новичок запросто может спутать эти два камня. За ним мы собирались встать на ночёвку. Стоянки были и после Боярина, вопреки заявлениям некоторых блогеров с Ю-Тюба. И даже лучше, чем та, на которой в итоге мы встали. Но мы так решили ещё дома — стоять на Максимовском. Опять поискали место исторической съёмки, и причалили к берегу, обогнув камень.
Была галечная коса с остатками бани. Довольно широкая, чтобы можно было поставить палатку на неё, но на втором этаже манил к себе навес. На верху было неплохо, но всё это — и верх и низ — соединял кошмарный переход из чавкающей лужи и изношенных, отчего покатых, мокрых от дождя и скользких ступеней. С горем пополам затащили свои пожитки наверх. Наконец, в довершение дневных трудов, над рекой возникла палатка, завился дымок под готовящимся ужином, а под навесом развесились вещи для просушки.
Ещё при выгрузке я заметил, что под одним из гермомешков что-то подозрительно пузырится. И точно: из поверхности надувного дна лодки сочился воздух. Видимо, под мешок попало что-то острое и прорезало ткань. Совсем немного. Учитывая объём всего дна, суточная потеря была бы незаметна. Но уж коли попалась на глаза неполадка, необходимо было её устранить. Выпустив из баллона воздух и протерев место ацетоном из моего ремнабора, я залил повреждение “Жидкой латкой”. Всё, теперь к утру будет как новая.
Вкусно поужинав и напившись чаю, мы забрались в наш домик. Напротив на дереве висело пальто, оставленное кем-то из прошлых посетителей. Временами дождик барабанил по крыше. Елена немного почитала вслух о маршруте сегодняшнем и завтрашнем, и занялась конспектом событий. Я же забрался в тёплый и сухой спальник. Что может быть лучше? Сухие вещи, много дней и километров пути, река, лодка… Всё ЭТО!
День второй
К Шайтанке
Утро выдалось немного пасмурным, но с неба не капало. С любопытством выглянули из палатки. Пальто висело на месте. Значит, никакие призраки не приходили. Утренним ветерком обдуло и подсушило вещи развешанные под навесом на вёслах, пристроенных в качестве жердей. Неспешно позавтракали остатками вчерашнего ужина и собрались.
Было интересно наблюдать за пеной после перебора Родина у камня Максимовский. Она накапливалась, удерживаемая ветром, и выстреливала порциями, двигаясь по воде многочисленными улыбками.
Наконец, отчалили. Вечерний ремонт удался и утечка была устранена. Опять сработал принцип “Лучшая стоянка та, которая следующая”. Через сто метров был и отличный выход, и поляна с навесом от Парка, и туалетом. Вообще, как мы с Еленой заметили, это была лишь третья оборудованная стоянка. Природный парк “Река Чусовая” исправно собирает оплату за посещение, но взамен делается крайне мало. В своих отчётах о работе они указывают лишь вывоз мусора и различные рейды. Да, это очень важная работа. Чистота очень важна и на стоянках и на всём протяжении реки, но не лучше ли не устранять последствия, а создать условия, чтобы этих последствий не было? Поставить на стоянках и регулярно освобождать контейнеры для мусора, туалеты. На стоянках их коллег, Природного парка “Пермский”, мусоросборников мы правда не заметили, зато туалеты есть везде. И красиво обустроенные костровища с коваными принадлежностями для подвешивания костровой посуды, и новые навесы. Пусть, деревянные, но с весны они остались и целыми и не исписанными, за что благодарность самим туристам. Да и красивую вещь портить гораздо морально сложнее. Так вот, деньги собираются, а работы не видно. Видели лишь в одном месте контейнер, но думается, что это подсуетилась администрация села Чусовое, поскольку других таких мы не видели больше нигде. Да и он был полон.
Потихоньку один километр сменял другой. Пройдя мимо камня Таволжанский, спрятавшегося в лесу, вышли на одноимённый плёс и, пройдя поворот реки, очутились на переборе Шило. Вообще, все эти чусовские переборы в пору достаточной воды никаких сложностей не представляют. Без них было бы совсем скучно. Тащишься-тащишься по плёсу, а тут хоть какое-то ускорение. Перебор вынес байдарку к камню Шилков. Потом показался Щелеватый, весь пронизанный вертикальными трещинами.
Солнце уже набирало силу и даже становилось жарко, хотя синоптики обещали этот день самым холодным за все две недели сплава. Оно выглядывало из-за кучевых облаков и от этого на воде появлялись многочисленные блики. Далее был обозначен камень Пещера. Но он куда-то растворился. Ни мы, ни авторы сайта “Река Чусовая” его не обнаружили. И наконец, через перебор с говорящим за себя названием Гладкий, мы выскочили к декорациям к фильму Варвара. Тут можно было остановиться прямо на дороге, переходящей в брод. Очень удобно. И парковка хорошая, и по кустам рыскать не надо в поисках выхода. Построек осталось совсем мало, по сравнению с фото того же самого сайта, датированными, кажется, 2010 годом. Лишь одна часовня и осталась с образом, висящим над входом. Остальное то ли разобрали на дрова, то ли просто растащили чусовляне на хознужды. Было видно, что на поляне недавно стояла большая группа: были видны места под палатки, остатки дров уложены аккуратным штабелем, убран мусор. Немного побродив по поляне, двинулись дальше. Тут брызнул небольшой дождик. А вообще, погода баловала.
Боец Мосин красиво смотрелся на правом берегу высокой массивной скалой, а когда обошли его, виден остался один лишь высокий столб, да земляные откосы, спускающиеся к реке, поросшие лесом. На Трифоновском переборе с обеих сторон были рыбаки и мы прошли мимо, поприветствовав их. Правда, не все ответили. Справа уже пошли дома Чусового, а слева появился камень Гардым, как будто привставший на цыпочки и выглядывающий из-за прибрежных деревьев, постепенно переходя в Корабли. Но второе название их — Коньи уши мне нравится больше. Уши понемногу переходили в Шайтан. Как уважающая себя река, Чусовая имеет не один и не два камня с таким названием. Целых три Шайтана украшают эту уральскую реку. На Реже, надо сказать, их два. Хоть и заявлена высота Шайтана в 30 метров, но кажется, что цифры несколько завышены.
За камнем был сход в воду и все использовали его как стапель. Тут мы и причалили. Надо было набрать воды и просто передохнуть. Я, взяв канистру, пошёл в село, а Елена осталась ожидать сидя в лодке. Навигатор показывал расположение колонки метрах в четырёхстах. Оказалось, что это на горе. Шагая туда, я всё время озирался, ведь я не знал как выглядит гидрант. Наконец, телефон показал, что я рядом. Невдалеке от дороги был довольно большой низкий деревянный ящик, а у него вился резиновый шланг с краном. Я вылил остатки воды из канистры, но тут же пожалел: кран был, а барашек от него был свёрнут и открывать воду надо было лишь зубами, или гаечным ключом. Поскольку ключа у меня с собой не было, а зубы в качестве него не подходили, мне пришлось уйти несолоно хлебавши. По пути я ругал себя, что вылил остатки, ведь там оставалось ещё литра три. Спустившись обратно с горы, я решил зайти в магазин и, в крайнем случае, купить воды там. Магазин был очень старым, в бревенчатом доме. Думалось будет ли он похож внутри на сельпо, знакомые с детства? Но нет, он оказался вполне себе минимаркетом самообслуживания со стоящими по центру холодильниками и прилавками вдоль стен. Продавец обрадовал меня, что прямо перед магазином выведен кран от той самой колонки, у которой я был недавно. Я набрал полную канистру и потопал к Елене. На берегу за время моего отсутствия возник белый микроавтобус и какие-то люди его разгружали. Было видно, что они приехали на сплав. Елена уже перекинулась с вновьприбывшими парой слов, поэтому можно было отлучиться вдвоём, оставив наше судно на берегу. Здесь же, за Шайтаном, устроено место массовых гуляний чусовлян. Стоит сцена и ряды деревянных скамеек, а чуть поодаль — полукруглая конструкция красного цвета, заинтересовавшая нас ещё с воды и нечто напоминающее невысокий забор, или скорее невысокий деревянный хоккейный борт. Полукруг оказался стилизованным водяным колесом, кои использовались по всей Чусовой на заводах, а забор — довольно приблизительной копией барки в масштабе. Здесь же, вдоль уже земляного склона Шайтана было установлено несколько памятных досок: в честь сэра Родерика Импи Мэрчисона и некоторых караванных начальников прошлого. Между скамеек валялся мусор в виде пустых бутылок и обёрток. Вчера в Чусовом закончился фестиваль “Чусовая России”. Побродив немного по поляне, мы спустились обратно к реке. Пора было отчаливать.
Наши коллеги заканчивали сборку катамарана и варили на газу обед. Перекинувшись парой фраз, мы узнали, что идут они от Чусового до Чусового. От села к городу. Отличное название для какой-нибудь статистической книги. Пошутив, что они с мотором нам не соперники, мы двинулись дальше. Надо было найти удобное место и пообедать. Встреча с нашими новыми знакомыми не заставит себя ждать, а пройти в этот день надо было ещё двадцать один километр.
Инопланетяне в Мартьяново
И вот мы отчалили. Вскоре начиналась группа островов. Хорошо, что мы шли по подробной лоции. Там были ясно указаны проходные протоки. Хотя иногда закрадывалось сомнение в том как она составлялась, все ли варианты изучены, или прошли — и ладно, значит так и нарисуем. Ведь в карте немало ошибок по расположению камней. Но справедливости ради, на мель она нас ни разу не посадила. Пройдя довольно сложные острова, подошли к камню Могильному. Скал с таким названием несколько на реке. Обычно на них располагаются кладбища. Проходя под скалой, на воде заметили маленький кораблик, а на стене над ним была памятная табличка и венок. Подумалось, что и кораблик относится к ритуальной композиции.
За Могильным началась большая поляна. На ней то там то тут виднелись коровы. А напротив тянулись один за одним камни Камешек, Еловый и Бычок. К Бычку тоже пришли несколько бурёнок. И тут Елена заметила в кустах ещё один точно такой же кораблик. Он был только раскрашен по-другому. И её осенило: “Вчера же был фестиваль. Эти кораблики оттуда.” Мы подобрали его и увидели ещё один. Взяли и его. Ещё не знали что будем с ними делать, но пусть будут.
Пройдя камень Ленёвский на левом повороте, через километр с небольшим добрались, наконец, до Чёрных камней. чёрными их можно было назвать только с натяжкой, но имя есть имя. Напротив них была обещана стоянка и она там оказалась. С хорошим выходом, подъёмом и даже маленьким столиком. Немного поодаль стоял контейнер для мусора из толстого металла с тяжёлой крышкой. Правда, крышка была открыта. Зачем она, спрашивается, тогда нужна?
Потратив час на обед и отдых, мы двинулись дальше. Тут-то и стал нас испытывать ветер на предмет наличия сил. Нет, он не старался вымотать нас, а просто поигрывал. Другое название камней — Весельчак. Не с ветром ли связано это название? Длинные прямые, и без того не очень-то любимые, стали нравиться ещё меньше. Но вот, наконец, шутник остался за поворотом.
В конце Чёрных камней нас всё-таки догнали наши знакомые на катамаране. Среди них были дети и Елена подарила им один из пойманных корабликов, рассказав что это и зачем. Двухбалонное судно ушло вперёд, к перебору Нотихинский. Перед перекатом им пришлось заглушить и вытащить мотор, поэтому мы оказались в равных условиях. На переборе мы вырвались вперёд пройдя по стрежню, а после начались водоросли, поэтому двигатель не мог быть применён и мы некоторое время лидировали. Сам перебор играет около одноимённого камня-бойца. Вроде бы невысокого, но удалого. У него даже реку раньше подпруживали для облегчения сплава барок.
Только закончился Нотихинский, как почти сразу из-за поворота выскакивает камень Пегушин, а от него начинается очередной перебор. Пегушин кличут так же Свинками. Это сооружение из брёвен заполненное внутри камнями и глиной видимо вдохновило кого-то в 30-х годах прошлого века так назвать скалу. А перебор нёс до самых островов и дальше, около километра всего. Наконец, миновав Высокую гору и камень Сарафанов, подошли к острову Первому, а за ним и камню Худой. Гора и была горой, с редкими и мелкими выходами камня. Одно в ней примечательно. Выходы эти у самой воды походили на рукотворную кладку пристаней, хотя ей не являлись. А Сарафанный встретил волнами, подобными подолу сарафана местных красавиц. Не знаю, за что обидели Худой. Вроде бы, весьма упитан, да и характером не плох.
Начиналось Мартьяново. По деревне неплохое течение, поэтому проскочили её быстро. По левому берегу какой-то экипаж начинал свой сплав, но мы их увидели только лишь ещё раз, когда они этим же вечером встали на стоянку. И наконец, в самом конце деревни мы увидели ЭТО. Несколько белых шаров с огромными окнами стояли на краю поляны. Насколько же нелепо это выглядело среди чусовского пейзажа! Как будто десант инопланетян высадился на грешную землю. Гуманоидов, правда, видно не было. Стояло лишь несколько иномарок. Видимо, пришельцы готовились к контакту с землянами. Это был глэмпинг. Это новомодное веяние занесло и сюда. На берегу Режевского пруда это смотрится туда-сюда. Но тут… Приходишь в ужас от того, во что могут превратиться берега через несколько лет, если план господина Куйвашева по благоустройству Чусовой реализуется. Это как же надо бояться природу, что отгораживаться от неё подобным сооружением? И ведь, наверное, это тоже называется туризмом? Нет, такой туризм нам не нужен. Зачем ехать куда-то, чтобы смотреть на это через окно? Включите дома свой телевизор с многометровой диагональю. Будет абсолютно то же.
Пройдя мимо этого филиала гигантского бильярда и разве что не крестясь, мы подошли к Переволоке. Узкий перешеек шириной всего лишь в сто метров шириной отделял нас от той же самой реки, только лишь ставшей старше на пять километров. Чуть ниже виднелся камень Палатка. Мы высадились на берег и отправились вперёд, в будущее — посмотреть где будем ночевать и куда придём спустя час с небольшим.
Мартьяновская дуга
И мы пошли в горку по тропе. Дорожка пересекала поляну, а за деревьями уже были видны просветы. Даже не верилось, что так легко можно срезать такой длинный путь по реке. Пройдя дальше по той же тропке, мы оказались между камнями Баба Яга и Переволочный. На воде сидели в лодках рыбаки. Хитрые мартьяновцы, рыбача, спускались вниз по реке пять километров, а потом запросто перетаскивали лодку через волок. И вот они дома.
Стоянка напротив была свободна. Ещё дома я в шутку предлагал Елене остаться там с минимумом вещей, ставить лагерь и готовить ужин, а я бы с грузом и байдаркой прошёл эти пять несчастных километров. Ну уговоры она не не поддалась. Вдоволь налюбовавшись окрестными красотами, мы отправились назад к лодке. Наши километры за нас никто не сделает. Впереди на реке видны были сплавщики, которых мы заметили в Мартьяново, но они гребли не шатко не валко, поэтому опередить нас у Переволочного у них бы не получилось. Отчалили и мы. Вскоре вспомнили, что хотели посетить балаган, который видели в одном ролике. Оказалось, что он не на том берегу где предполагалось, и к тому же, уже немного позади. Пришлось грести назад. Вышли и осмотрелись. Всё было так, как и в видео. Навес и деревянная мебель, дверь на крючке и нехитрые припасы. Кто-то оставил быстрое пюре в стаканчиках и оно дало шанс местным воронам проявить свой вороний характер: съесть — не съели, а лишь испортили проткнув крышку клювом и высыпав содержимое на землю. На стенах были памятные и благодарственные надписи. Однако, уже надо было поспешать и мы двинулись дальше.
Через пятьсот метров после перебора Глухого у острова Мочище, вышли к речке Каменке, впадающей в Чусовую. Шум от неё слышен был издалека. И неудивительно. Это был настоящий маленький водопадик в ложе из камня. Рядом стояла группа подростков на катах-верблюдах. Мы думали, что будем и дальше пересекаться с ними на реке, но то ли они решили устроить себе многоднёвку, то ли сплавлялись вокруг Мартьяновской дуги.
Следующий по карте камень назывался Еленкин. Елена сначала даже обижалась на реку не находя среди окрестных ёлок ничего красивого. Да и вообще ничего не находя. Но вот показался и он. Весьма симпатичный, хоть и небольшой. И спутница моя повеселела, с любопытством разглядывая скалу.
А вот что пишет Иванов о Еленкином камне и Бабе Яге. Вот такую легенду приводит: “Та же Еленка — пример. Говорят, в старину она пасла мартьяновских коров вдоль речки Каменушки. Старина была такая дремучая, что и Чусовая тогда текла напрямик, без всякой дуги. Еленка же, девка, сирота была, красавица и певунья, только умом тронутая — ну да убогие господу всегда дороже. Мартьяновские крестьяне Еленку кормили за песни: столь ладно и складно девка выводила, что и люди, и скотина заслушивались. Правда, песни у Еленки были простые. Чего видела — о том и пела. Но чего взять с полудурочки?
И вот узнала про Еленку вогульская великанша, ведьма-яга, что сидела в пещере Переволочного камня, который тогда еще не был переволочным. Яга старая была, а жить хотела. И решила она сожрать девку, чтобы помолодеть. Все равно за сироту никто не вступится. Встала и пошла. Еленка увидела, что к ней над лесами яга идет, и сразу догадалась зачем. Тут ведь много ума не надо. И тогда запела Еленка песню про Чусовую. Такая красивая песня была, что сама Чусовая замлела и вспять потекла, поближе к Еленке. Вот и очертилась Мартьяновская дуга, которая отгородила Еленку от яги.
Но и яга не сдалась. Решила: коли девку она сожрать не смогла, так хоть душу ее украдет. Ведьме все впрок. Присела яга на камень и начала колдовать на Еленку, чтобы девка душу на волю отпустила. Заколдовала. Еленка, заколдованная, плачет, а поет, остановиться не может. Всю душу Еленка в песню вложила. Яга поймала песню и обрадовалась: ага, моя душа! А Еленка уже другую песню поет. И опять душа в песне как новая! Яга и другую песню поймала. Потом и третью, и четвертую. Ловит, ловит песни — и вдруг слышит, что песни-то Еленкины люди по всей Чусовой уже распевают. А как яге переловить все песни? Никак не переловить. Не украсть душу, как эхо в горшок не посадить. От досады окаменела яга. Но не сняла заклятия, и Еленка, певунья, так вся в песни и изошла.”
Вспомнили мы легенду, да и погребли дальше. Ведь близко уже были камни бойцов Малого и Большого Владычных. Высокими стенами они красовались над рекой маня надводными гротами. Большой вообще, при известной фантазии, походил на мемориал Рашмор. Но нам надо было дальше.
Вскоре вышли к отрицательной героине легенды — камню Баба Яга. И Яга была бойцом. А получила она такое название за коварство течения в этом месте. Скала двумя уступами спускалась к воде. На плоской площадке первого, среди упавших и ещё живых ёлок и пихт, с лёгкостью могла дать концерт какая-нибудь Алла Пугачёва со всей своей свитой.
Впереди замаячил поворот и камень Переволочный. Мы подошли к косе у стоянки. Там, конечно же, стоял кат. Тот самый, на котором шли наши шайтанские знакомые. А ведь мы мысленно застолбили за собой это место. Расстроенные, мы уже занесли вёсла, чтобы грести дальше, но с берега раздался голос: “Вы куда? Вставайте с нами! места хватит.” — Мы не раздумывая направили лодку к берегу.
Наши новые соседи встали на втором этаже, на полянке со столом, навесом и костровищем. У них уже стояли палатки и горел костёр. На нём стоял котелок с варящимся ужином. Женщины чистили и резали овощи, дети помогали старшим мужчинам в обустройстве лагеря. Все девять человек были при деле. Вообще, у них был очень удачный гендерно-возрастной состав. Две женщины хлопотали по хозяйству, мужчины планировали и делали более квалифицированную и энергозатратную работу и была исполнительная рабочая сила в лице четверых разновозрастных подростков. И, наконец, было кому восхищаться окружающими цветами и бабочками — была девочка лет шести. Команда была дружной и сработанной. Из бесед было понятно, что они любят и часто сплавляются по различным рекам Урала. Костяк команды был из Режа. Вообще, Реж удивительный город. Кажется, самый путешествующий. На всех сплавах этого года без исключения, мы встречали кого-то из этого города.
Настала пора и нам обустроиться. Вещи режевлян лежали на удобной ровной площадке и её освободили, переместив их быстренько на стоящий рядом катамаран. Теперь пришла наша очередь. Палатка, щепочница, кастрюля — как по волшебству возникли и начали свои дела. Уже до автоматизма отработанные действия. Нам уже даже нравится ставить лагерь. Не то что разбирать. Подоспел ужин, а Елена как раз закончила хлопоты по палатке. Но покушать спокойно не удалось. Неожиданно верх Переволочного залило фантастическим золотом заката. Пришлось срочно бросать ложку и браться за камеру. Так с горем пополам был окончен ужин. Мы ещё немного поболтали с нашими новыми соседями и отправились спать, сняв напоследок последние отблески на облаках. Почти совсем стемнело. А последний рыбак взвалил на себя свою лодку и потопал вверх по тропе Переволоки.
День третий
Подвиги километража
Утро не заставило себя ждать. Хоть и обещали прохладную ночь, но в палатке было довольно тепло. По своему обыкновению я проснулся в пять часов. Высунув нос через “молнию”, обнаружил, что над рекой клубится туман. В голову пришла мысль сходить за Переволоку и посмотреть как обстоят дела там. Вылезши из палатки, подтащил лодку к воде. Судно было мокрым от росы и едва держало форму: ночная температура сильно сбросило давление в баллонах. Подкачивать не хотелось, да и не было необходимости, ведь проплыть надо было совсем немного. Отчалил. Было непривычно. Груза не было и байдарка, изменив осадку, вела себя по-другому, кренясь то на один, то на другой борт. Приноровившись, я погрёб к другому берегу. Судно просто летело едва касаясь воды. На другом берегу немного поснимал утренние пейзажи и удалился в параллельную реальность — к Мартьяново. Там тумана было ещё больше. Белые инопланетные конструкции выглядывали из его клубов. Рыбаки уже приступили к своим обязанностям и то тут, то там маячили по берегам.
Вернувшись на стоянку, я вновь залез к себе досыпать. Время ещё было.
Проснулись мы под звуки музыки и топора сверху. Наши соседи встали и готовили завтрак. Вылезли и мы. Утренний кофе был сварен и выпит, а завтрак съеден. Щепочницу ещё с вечера я удобно поставил в топку каменки бани кем-то оставленной. Режевляне начали потихоньку стаскивать вещи вниз и грузить свой кат. Засобирались потихоньку и мы. Ещё перед сном немного пересмотрели норму километража на день. Чтобы дойти к завтрашнему вечеру до стоянки на Омутном, сегодня было необходимо пройти не менее тридцати пяти километров. Ну куда деваться? Надо — значит надо.
У нас была уже свёрнута палатка, а значит упакован спальный гермомешок, когда наши коллеги отчалили. Наслушавшись наших рассказов про волок, они решили сходить на другую сторону, ну и посетить заодно камень Переволочный. Пока они совершали свою экскурсию, мы встали на воду. Привычный и традиционный вопрос от Елены: “Всё ли взяли?”. Вскоре сзади забубнил мотор и метров через пятьсот нас догнали наши режевские попутчики. Мы с ними тепло попрощались, думая что больше не увидимся, хотя пункт назначения у нас был один. В прошлый день они наловили себе ещё четыре макета барок и те гордо красовались впереди на гермомешках. Хотя-бы шесть корабликов должны были добраться от Чусового до Чусового. От села до города. Ах, как красиво это всё-же звучит!
По протоке меж двух островов, мимо камней Гамаюн, Ямоватый и Нижний Лысан мы подошли к камню Печка (Львиная пасть). С этими Лысанами вообще путаница какая-то. В разных картах по-разному. Тот самый Ямоватый, который мы прошли ранее, в других именуется Верхний Лысан. И мало того, есть ещё один Лысан! Через пять километров после Нижнего. Какое-то царство лысых.
Печка (первая на Чусовой и на нашем маршруте) выглядела весьма оригинально. Если бы не правильность форм и умопомрачительный изгиб слоёв Печки №3, её можно было бы по праву считать самой красивой на реке. Сам грот действительно немного походил на пасть льва, а перемычка в своде — на нёбный язычок, хотя у кошачьих его и нет. Но ещё больше весь камень походил на снитч для игры в квиддич из Гарри Поттера, но только со ртом.
Через камень Присадной мы подошли к Пещерному. Он высокими скалами вытянулся по правому берегу. В карте говорилось, что у него есть родник (а нам необходимо было пополнить запасы воды), да и восхождение совершить тоже хотелось. И пещеру посетить. Высадились. Первым делом нашли воду. Она журчала немного облагороженным ручейком. Камнями была устроена небольшая запруда, так что можно было удобно черпать воду кружкой. Дальше мы сосредоточились на пещере. Коли на реке бывает много туристов, следовательно к пещере должна вести тропка. Поискали. Что-то было, но не явное. Снизу дыры в скале видно не было. По самой широкой тропе я поднялся на камень. Вид открывался великолепный. Внизу, сверкая и искрясь на солнце, текла река. Порыскав на вершине, пещеры я опять же не нашёл. Тропы шли в разных направлениях, но не в том, которое искал я. Мы знали, что вход где-то в пятнадцати метрах от воды. Но ведь и гора была не маленькая и часто скрывалась за листвой растущих на её склонах деревьев. В общем, не нашли. Удручённо замахали вёслами снова и пройдя как бы приросший к Пещерному камень Лужаечный, вышли к бывшей деревне Волегова, а с ней и к камню Гребни. Очередные из многих. Надо ли говорить, что состоял он из вертикально стоящих пластин-панелей причудливой формы. От него направо открывался великолепный вид на урочище красиво убегающее в гору. А с урочища можно было бесконечно любоваться этим незабываемым чудом природы. Одно дополняло другое. Вот такое зыбкое равновесие, которое легко может разрушить человек.
Далее — маленький камень Волегов, а за ним боец Копна протянулся на полкилометра ощетинившись частоколом упавших деревьев, и заключительный уже Лысан. Следующим на карте был камень Игла. Он стоял чуть поодаль от воды, к тому же, остроконечный, как ёлка, он просто сливался с окружающими деревьями. И если бы он был ещё и зелёным, его бы вообще никто и никогда не увидел.
Мы всегда стараемся наблюдать на сплавах за животным миром рек. В этот раз постоянно попадались цапли. Их светлые головы издалека было видно на фоне зелёной травы. Они немного подпускали к себе и важно перелетали вперёд. Хватало и пернатых хищников. Они мерно кружили над водой распластав свои огромные крылья. Уток же в эти дни было видно мало. Мы видели их в день по одному выводку. Мамаши опекали своих чад и при первой возможности пытались улизнуть вместе со своим потомством куда подальше, смешно перебирая лапами по воде и маша крыльями. Самцы уже слиняли и отличались от своих супруг разве что отсутствием детей при себе.
Мимо проплыли камень Синенький и одни из множества на реке Темняшей. Наконец, настала пора Высокого. Прямо любопытство разбирало — каким он окажется. Он не подвёл и был весьма статен и красив. Конечно, не как Великан, но наши искушённые взгляды он порадовал. Вертикальная стена из камня красиво обрывалась к воде играя на солнце тенями и полутенями.
Почти сразу по противоположному берегу потянулся камень Узенький, а за ним и Мостовой. Было любопытно как же он всё-таки выглядит, за что получил он своё имя. В одном ролике люди решили, что из-за сходства с булыжной мостовой, но в это верилось с трудом. Мы с Еленой решили, что из-за мостом выгнутых его пластов. Он сильно выдавался в реку, да и стоял на крутом повороте. Налицо были все признаки камня-бойца.
Подходила обеденная пора не только по часам, но и по ощущениям. Вскоре попалась отличная стоянка. Она совпала с информацией из карт. Нет необходимости описывать наши действия. Они из раза в раз повторяются. У нас уже заканчивались запасы дров, поэтому я пошёл поискать их в лес. Сначала кроме белых бумажек ничего не попадалось. Очень удивляют господа туристы оставляющие после себя подобные послания. Неужели они думают, что после них всё уберётся само собой? Лишь начав с себя, можно добиться чистоты вокруг стоянок. И лишь убирая и закапывая свои закладки можно требовать этого от других. Разве не приятно зайти в лес, а не в общественную уборную? И не бояться сделать лишний шаг влево или вправо? Это я повторял и буду повторять. Ну не по-людски это — гадить. Или уже по-людски?
Но вот в чаще леса возникла сосна, да какая! Обхватить её могли бы человека три. Она наверняка помнила ещё Акинфия Демидова, проплывавшего мимо со своей беременной женой. На дрова ничего под ней не нашлось и я продолжил поиски. Наконец, на глаза попался толстенный сук, торчащий комлем из кучи других брёвен. На него и пал мой выбор. Отпилив кусок побольше, но и с учётом что нести его мне одному, я доставил добычу на поляну. Пока кипятился чайник, я препарировал его на удобоваримые чурки. Мы пообедали и двинули дальше. За этот день надо было сделать ещё много километров, в том числе и выпадающих на два длинных плёса: Илимский и Сулёмский. Как говорится, ты греби-греби, моё весло…
Илим — Сулём
После обеда дело пошло повеселее, правда и достопримечательностей стало меньше. С большим промежутком мы прошли камни Ёршик, Бревенник и Гладенький. Странно, что Бревенник не назвали Семью братьями, да видно проблемы с ним на молевом сплаве леса всё перекрыли. А у Гладенького река заставила нас вспомнить сплав этого года по Нейве с её ташами, разбросанными по руслу. И вот начался Илимский плёс. Благо, ветра не было и ничто не мешало двигаться вперёд. Лишь немного чувствовалась тяжесть в плечах, накопившаяся за предыдущие дни. Ведь это был уже третий, как говорят, самый сложный день пути. Вдали виднелся остров — та очередная цель к которой мы стремились.
Остров — это почти всегда перекат. Вообще, этот сплав заставил нас пересмотреть отношение к перекатам. Дело в том, что они все на Чусовой несложные, лишь в условиях очень низкой воды могут вызывать трудности, выраженные посадкой на мель. А сейчас они означали повышение скорости передвижения. И мы уже с нетерпением ждали хоть перебор, хоть остров. Мало-помалу он увеличивался в размерах. И вот вода заструилась множеством прядей, играя и перемешиваясь. На гладкой её поверхности хорошо была видна эта игра.
За островом по правому берегу открылась обширная поляна бывшего плотбища села Илим, а слева потянулся одноимённый камень. Лишь в самом конце, у остатков пристани он обрёл очертания хоть какой-то скалы. Посещение пристани входило наши планы и мы высадились на берег. Было сразу видно что это очень популярное место: виднелось множество тропинок. Мусор тоже присутствовал. Мы побродили немного, обследовали каменную кладку, прошлись до речки Илим, журчащей здесь же. Отдали дань Прокудину-Горскому, который удостоил село аж двумя работами. Двоякое чувство вызывают такие места. С одной стороны глаз любуется красотой ландшафта, а душу — с другой — терзают чувства что жили здесь люди, рождались, умирали, любили; и вот их нет; и села нет.
Опять острова по селу. Переборы выносят к камню Тюрик. Он протянулся вдоль правого берега почти на километр. Среди выходов скал слышны молодые голоса. Плавсредств не видно. Видимо кто-то решил выйти сюда пешком с палаткой. Ещё из-за поворота стал виден новый автомобильный мост. Он раскинулся от берега до берега выделяясь новыми свежевыкрашенными в серый цвет конструкциями и перилами. Прошлым летом Парк предупреждал об ограничении сплавов на этом участке. Видимо, работы окончены и теперь нашей братии уже ничего не мешает. Разве что мели сразу за мостом. Но опыт — великая вещь и пройти эти переборы удалось довольно легко. Справа на стоянке напротив камня Журавлик стояла Газель и суетились люди. Присмотревшись, мы поняли что они разгружают снаряжение. Ещё попутчиков нам добавляется. Сегодня они соберутся, а уже завтра отправятся покорять просторы Чусовой.
Мы вошли в так называемое Журавлиное горло. Ничего плохого это не сулило — просто здесь река часто петляет образовывая узкий перешеек берега. Камни Пленичный, гора Головашки, Холостяк, Песьянов и Гребни — и вот впереди открывается Сулёмский плёс. Было на нём всё точно так же как на Илимском, за исключением того, что изредка на деревьях были развешаны рекламы местных предпринимателей о продаже домашних яиц. Вскоре мимо начали проплывать первые дома. Течение по селу было очень хорошим и мы быстро скользили вперёд. Река разлилась здесь широко и летела, шевеля космами водорослей. Ближе к концу мы причалили к правому берегу. Туда пришлось продираться через заросли растительности, которые впрочем почти не мешали воде стремиться вниз.
В планах значилось побывать у памятника селу Сулём и подивиться на скульптуры местных умельцев. Оказалось, что с весны они изменились в лучшую сторону: кто-то их покрасил. Время уже перевалило за 21 час, поэтому мы не стали надолго задерживаться. Уже пора было определяться с ночлегом. Опять космы водорослей омывали нашу лодку, опять средь них нас несло течение. По берегам виднелись рыбаки. Некоторые приветливо махали нам руками.
Думалось нам встать на стоянку сразу за селом по левому берегу. Она была отмечена на карте. Но подойдя поближе, заметили, что она уже занята. Стояла палатка , был натянут тент, стоял столик со стульями. на берегу лежала лодка. Судно было несколько непривычного вида. Угадывался логотип “Вольный ветер”, баллоны были байдарочной формы, но она была шире, гораздо шире байдарки. Рыбацкая лодка на её основе. Лодку выдавали так же уключины с торчащими из них, правда тайменевскими, но поделенными пополам, вёслами. Людей видно не было. Повременив минуту в надежде что кто-то выйдет, мы погребли дальше. Карта обещала следующую стоянку лишь через полтора километра, но делать было нечего. Врываться на занятую территорию не хотелось. Лишь вода, верная подруга, несла вперёд. Но на обозначенном месте было совсем плохо. Уж не знаю, кто ткнул в карту пальцем, но там даже места под палатку не было. На другом берегу встал рыбак. Мы сунулись было туда, но что-то нам не понравилось в поверхности состоящей из каменных плит, ну и пошли дальше. Почти сразу начинался остров Паклин. Пройти можно было как с одной, так и с другой стороны. Правда, справа был обозначен порог. “Порог????” — переспросил я, услышав это впервые, улыбаясь. — “Пойдём, посмотрим на это чудо”. Но Елена наотрез отказалась. Я не стал настаивать, ведь я знал, что это, скорее всего, плод воображения туристов видевших пороги только по телевизору. Однако взглянуть всё равно хотелось. Всё-таки умерив любопытство, я грёб дальше.
Берег Паклина нам показался вполне гостеприимным и мы причалили к нему. На карте были ещё стоянки чуть ниже, но мы решили не искушать судьбу. Ведь они могли быть попросту заняты, или не подойти. По периметру острова тянулась полоса чистая от травы — след прошлого паводка, а дальше шли кущи луговых цветов вперемешку с травами до пояса. Ну этим нас не напугаешь. Разгрузив лодку, я взял круглый гермомешок и просто стал катать его по траве. Получилась очень ровная и мягкая площадка. Она прямо приглашала к установке палатки. Мы не дали долго себя упрашивать и водрузили наш домик прямо по центру. Время уже было около одиннадцати. Быстро сготовив ужинозавтрак, забрались вовнутрь. Елена записала события дня, зачитала программу дня следующего, мы определились с планами, и сладко уснули. Оказалось, что прошли мы за день сорок километров. Не сорок два, как в прошлом году, но всё же… Ночью прошёл небольшой дождик убаюкивая нас ещё больше. Завтра опять насыщенный день. А рядом тихонько шелестела на переборе Река Теснин.
День четвёртый
Новоиспечённые паклинцы
Утром солнышко проглядывало из-за немного насупившихся облаков. Было весьма тепло, но на варку кофе я вылез во флиске. На острове было хорошо. У нас всего было в достатке и мы не особо спешили покидать его. Мы решили, что переночевав здесь, заслужили носить имя паклинцев. Как бы то ни было, сборы прошли очень споро. Всё получалось само собой. И вот мы на воде. Бросив прощальный взгляд на радушный берег, мы уже привычно задвигали вёслами. За островом прятался камень Паклин. Говорят, что название он получил по фамилии человека, а прямо напротив него соединялись две протоки огибавшие наш остров. Я так и не оставил затеи взглянуть на порог, поэтому хотел причалить здесь к берегу и прогуляться. Но этого и не понадобилось. Всё и так было как на ладони. Рядом был довольно мелкий перекат с несколькими средней величины камнями, лежащими по центру вдоль. Думаю, продраться через него большого труда бы не составило. Обращал внимание на себя приличный уклон дна: при длине около десяти метров, перепад высот составлял около сорока сантиметров. В паводок здесь должно было быть довольно весело, только всё равно порогом это я не назвал бы.
Камень Паклин быстро перерастал в камень Гилёвский с большим островом напротив. Не удивительно, что и остров был Гилёв. Говорят, что в Сулёме была династия сплавщиков с такой фамилией. Вода, кружась в своём танце, весело неслась вниз по стрежню. За островом, слева, виднелась стоянка. На ней кто-то суетился. Что-то знакомое угадывалось в катамаране уже спущенном на воду. Полным ходом шла погрузка. В людях мы узнали наших режевских собратьев. Ещё издалека приметив нас, они шутливо подняли руки — мол сдаёмся. Никак они не думали уже увидеть нас. Да и мы, признаться, тоже уже не рассчитывали на встречу. Мы причалили немного побеседовать и поделиться впечатлениями. Оказывается, что режевляне не имея такой замечательной карты как у нас, пошли правой протокой. На пороге Паклин им пришлось спешиваться и протаскивать своё габаритное судно через камни. Но всё обошлось. Наконец, в очередной раз попрощавшись, мы двинулись дальше. Они отправились следом то заводя, то поднимая свой мотор. Водоросли очень им мешали. Но потихоньку всё же нас обогнали. Не с руки нам бороться с техникой.
На переборе перед камнем Романов мы всё же сократили расстояние, а уже после помахали на прощание руками попутчикам. Перед камнем, на повороте реки — очередное урочище. Здесь была деревня Романова, но политика по сокращению неперспективных деревень уничтожила её как и многие другие. На стене самого камня белела табличка. В оптику камеры Елены мы смогли её прочитать. Она гласила что здесь располагается родник Романовский и следующим будет родник Афонины брови через девять километров, вода питьевая и подлежит кипячению. Благоустроила его нижнетагильская Городская станция юных натуралистов. Мы освежили запасы воды и отправились дальше.
Потихоньку, сильно не форсируя события, но и стараясь держать положительную относительно воды скорость, мы прошли острова Шитиковы, камень Зимняк и подошли к Афониным бровям. Невысокие, но растянувшиеся на полтора километра скалы ощетинились растущим на них лесом. Но даже не это дало им имя. Они состояли из пластов известняка изогнутых различными умопомрачительными формами, отчего походили на густые нечёсаные брови. Эдакий Дужной в миниатюре. В конце гряды действительно белел аншлаг родника обещавший следующий у камня Красный (я зову его Жёлтый, как объяснял нам гид на моём первом сплаве что при монтаже табличек в 1978 году эту перепутали) за Усть-Уткой. Спасибо заботливым натуралистам.
Начал накрапывать дождик, всё усиливаясь. К камню и острову Толстик лило уже основательно. Мы закутались в дождевики и монотонно махали вёслами. Тучи, однако, вскоре посветлели с одного края неба, но осадки так и не унимались — то пузырясь на воде, то ослабевая. Так мы оставили сзади Васькину гору и ещё два километра пути. Только лишь у острова Кирин небеса угомонились. И вот, наконец, показался камень Могильный, а это значит, что за поворотом появится и Усть-Утка. Неизведанная и нехоженая часть реки для Елены заканчивалась. Двенадцать лет ей на это потребовалось. Я предложил натянуть красную ленточку через реку у памятника Единению России. В шутку, конечно же.
Доплыв до середины деревни, мы неожиданно заметили катамаран отходящий от берега. Это были режевляне. Опять мы их догнали. Ну почти. Значит, были они в магазине. Ну и нам туда надо. Причалив, я отправился на разведку — узнать где магазин и заодно выкинуть уже скопившийся за путешествие мусор. Мы не оставляем мусор на стоянках и не сжигаем его, а везём с собой до ближайшего бака. Хотелось бы чтобы и все так делали.
Поменяв кроксы на кеды, я потопал по улице в гору. Впереди шла стайка ребятишек и я решил, что мне за ними. дойдя до асфальтированной улицы, я замедлил ход: нужно было определиться в какую сторону направить стопы. Дождавшись идущего по дороге мужчину, я спросил где находится магазин и мусорка и получив ответ, пошёл в указанном направлении. Магазином оказался старый, почти чёрный бревенчатый дом. Заходить туда я не стал, а убедившись что он работает, пошёл в сторону баков. Дорога шла по краю старого плотбища. Не раз меня и Елену возили по ней к началу сплавов — площадке с длинным навесом и памятником неподалёку. Вскоре обнаружились и контейнеры. Обратно тем же путём я возвращаться не стал, а замкнул кольцо пройдя мимо нового блочного ФАП-а и деревянной школы, похоже тоже новой, но с брёвнами тонированными в тёмно-коричневый цвет, отчего она смотрелась очень винтажно. На берегу я сменил Елену объяснив ей как пройти к магазину.
Дождик то начинался, то вновь останавливался. Низкие тучи тянулись по небу, цепляясь за вершины растущих по горам ёлок. То там, то сям из проплешин леса поднимались клубы дыма, как будто там собрались в кружок звери и тайком от всех курили по очереди. Расхаживая в своём дождевике-пончо, я ждал. Неожиданно появились два человека и стали рыскать по кустам и траве в поисках чего-то. Оказалось, что они отправлялись отсюда на сплав и забыли чехол от каркаса катамарана, а теперь, возвращаясь из Ёквы, решили поискать потерю. Шёл уже пятый день их отсутствия, и конечно же, ничего не нашлось. Удивительная скороходность, учитывая что тут всего двадцать четыре с половиной километра.
Наконец появилась Елена с двумя пакетами продуктов. Мы быстренько загрузились и отчалили. Надо было пообедать. Решили что это будет под навесом у памятника. Вскоре с реки стал виден белый силуэт монумента. Был он непривычно маленьким. С реки перспектива открывается глубже. Под крышей ходили какие-то люди. Через заросли водорослей лодка подошла к месту откуда Елена двенадцать лет назад (почти день в день) впервые ступила на палубу катамарана. Круг замкнулся.
Текст: Дмитрий Смирнов.
Продолжение здесь:
Чусовая. Всесоюзный маршрут №58. Сплав длиною в год. Продолжение. Часть 2. Часть развлекательная
Чусовая. Всесоюзный маршрут №58. Сплав длиною в год. Продолжение. Часть 3. Часть трудовая