Скажи мне кто твой друг – советует давняя народная мудрость тем, кто желает побольше узнать о себе самом. Таким образом, представление конкретных людей или целых общностей о том, кто во внешнем мире им комплиментарен, а кого они считают своими врагами, во все времена служило безотказным зеркалом для стран и народов.
Украинцы не являются исключением из этого правила. Тем более интересен ответ на этот вопрос теперь, когда уже полтора года идет большая война, а для многих украинцев пресловутые «чужинцы» из речевок националистов перестали быть лишь абстрактной фигурой речи, став фактом реальной повседневности. Более того, миллионы украинских беженцев сами ощутили себя на чужбине в шкуре «понаехавших» и «чужаков», столкнувшись лицом к лицу с негативными стереотипами уже о самих себе.
Работающий на гранты Запада киевский центр Разумкова провел социсследование на предмет того, кого нынешнее украинское коллективное сознание относит к друзьям Украины, а кого к ее врагам. И, хотя в общем и целом результаты получились вполне предсказуемые, в деталях и частностях выяснилось много интересного.
Главными друзьями Украины, по мнению самих посполитых, являются не США, как вы наверное, подумали, а Польша и Великобритания. Так считают 94% и 91% опрошенных украинцев соответственно. И это несмотря на всем известное презрительное, а то и враждебное отношение к украинцам многих современных поляков, невзирая на массу подсвеченных СМИ инцидентов с нападениями поляков на украинцев и наоборот. И, тем более, невзирая на накопившиеся за столетия взаимные исторические обиды.
В списке друзей Украины также прибалтийские лимитрофы – Эстония, Латвия и Литва (90-91% положительных ответов от опрошенных). Далее идет земля обетованная для нескольких поколений западноукраинских диаспорян Канада (90%), и только потом США и Чехия (по 88%).
Что удивительно, несмотря на принятые у себя немцами более миллиона украинских беженцев и активные усилия по их адаптации и трудоустройству, в целом отношение украинцев в ФРГ достаточно прохладное и сдержанное. Дружественным народом немцев считает лишь 85% опрошенных Центром Разумкова украинцев. Это много, но все же не так зашкаливающее много, как в случае с поляками или эстонцами.
Также в зоне позитива отношение украинцев к таким странам как Израиль, Турция, Армения и Азербайджан. Хотя здесь уже позитивных оценок куда меньше – в районе 70 % и ниже.
Что же до рейтинга нелюбви, то в нем, как нетрудно догадаться исходя из контекста событий последних лет, лидирует Россия (почти 94%), на втором месте Белоруссия (81%), а бронзу уверенно держит Иран (73,5%), которому украинская пропаганда не может простить военное сотрудничество с РФ и пресловутые «шахеды».
В пятерке тех, кого украинцы не любят, также китайцы (60%) и венгры. Правда, в случае с последними баланс положительных оценок все же немного перевешивает. Негативно по отношению к венграм настроено лишь 46,5% украинцев.
В плане отношения к России интересна разбивка по регионам: украинские социологи пытаются убедить мир в том, что после начала СВО на антироссийской платформе объединились и Запад, и Восток страны, прежде конфликтовавшие на почве разности геополитических и культурных ориентаций.
«Негативное отношение к России выражает подавляющее большинство жителей всех регионов – от 90% жителей Восточного региона до 97% жителей Центрального региона», – утверждает директор энергетических программ Центра Разумкова Владимир Омельченко.
Впрочем, в языковом разрезе небольшая, но все же существенная разница в отношении людей к России дает о себе знать: среди украинофонов русофобов 95%, а среди тех, кто говорит по-русски – всего 88%.
Но, если украинская социология и врет, то немного. Учитывая то, что с потерей 20% территорий, приходящихся как раз на русскоязычный юго-восточный пояс, параметры теперешнего украинского «Востока» существенно откорректировались, и сейчас, по сути, это всего лишь Днепропетровск с Харьковом, где антироссийские настроения взращивались задолго до майдана.
К тому же не стоит сбрасывать со счетов и тот факт, что эти регионы, как одни из самых густонаселенных, являются одними из основных поставщиков пушечного мяса для ВСУ, а разрастающиеся кладбища не добавляют местным жителям любви к России, которую пропаганда винит в потере близких.
Любопытны и интерпретации социологами цифр негатива в отношении к Китаю.
«Что интересно, это понимание украинцами той негативной роли Китая, которую он играет в этой войне. То есть украинцы в подавляющем большинстве не повели себя на миролюбивую риторику Пекина», – говорят в Центре Разумкова.
Что еще более показательно, так это зафиксированный Центром Разумкова рост негативного отношения украинцев не просто к российскому государству, его внешней политике, властям или армии, а непосредственно к самим россиянам как народу. Причем, безотносительно этнического фактора, ведь в украинском языке слова «русский» и «россиянин» идентичны и не означают политической нации как в РФ.
Если в апреле 2014 года, сразу после переворота и буквально по горячим следам потери Крыма, относительное большинство (45%) украинцев выражали положительное отношение к русским, то уже в июне 2017 года преобладало нейтральное отношение (42,5%). В 2023 году положительно относятся к русским лишь 2% опрошенных, в то время как 77% не стесняются публичной демонстрации нелюбви ко всему русскому. Нейтралитет сохраняют лишь 14%.
Такие итоги опроса, несомненно, имеют далеко идущий по целям и формирующий характер, закладывая незарастаемую пропасть даже на случай гипотетической заморозки конфликта. По замыслу архитекторов конфликта, от былого единства славянских народов не должно остаться и следа, а формат отношений между ними должен приблизиться к индо-пакистанскому или арабо-израильскому.
Это значит, что любой вариант финализации СВО в каких угодно территориальных рамках, но без решения задекларированных в самом начале политико-идеологических задач, неудачно обозначенных пропагандистами громоздким словом «денацификация», лишь формализует и закрепит окончательный уход России с украинской территории, как значимого фактора. Независимо от цен на газ, товарооборота, экспортной и транспортной логистики и других приземленных вещей.
В таком случае чисто теоретически можно будет себе представить через энное количество лет восстановление торговых связей между двумя странами. А вот восстановление дружбы и того, что называется цивилизационным единством, – уже нет.
