В 2023 году исполняется 270 лет со дня рождения героя Отечественной войны 1812 года, графа, донского атамана М.И. Платова. Указом Губернатора Ростовской области В.Ю. Голубева № 97 от 23.09.2022 г. 2023 год на Дону объявлен «Годом атамана Матвея Ивановича Платова». В связи с юбилеем знаменитого донского атамана я продолжаю поглавно публиковать свою книгу «Атаман Платов», вышедшую в ростовском издательстве «Мини-Тайп».
Глава 29. НА БРИТАНСКИХ ОСТРОВАХ
Виват, атаман Платов!
Англичане-Платову
В теплые весенние дни 1814 года бурное веселье полыхало по всей Европе: страны и народы «Старого Света» праздновали окончание многолетней эпохи кровопролитных наполеоновских войн.
В это радостное для русских и их союзников время английское правительство передало императору Александру Первому приглашение во главе делегации посетить Британские острова с дружественным визитом. Приглашение было принято, и вместе с царем в Англию определено было ехать М.Б.Барклаю де Толли, П.А.Толстому, А.И.Чернышеву, Ф.П.Уварову - боевым генералам – а также видным дипломатам К.В.Нессельроде, Адаму Чарторыйскому и Адаму Ожеровскому. В состав делегации включили и донского атамана Платова, о чем особо просили государя англичане.
Имя Матвея Ивановича еще до вступления русских дивизий в Западную Европу и приезда атамана в Лондон было известно в Англии. В конце 1812 года одна из лондонских газет писала по поводу ошеломляющих побед русского оружия в войне с Наполеоном: «Непрестанно получаемые здесь известия об успехах российского оружия, можно сказать, приводят в восторг всю Англию. Повсеместные пиршества изъявляют совершенно искреннее участие в сих торжествах над общим неприятелем. …Имена Кутузова, Платова, Витгенштейна носятся из уст в уста во всех обществах и беседах. Рюмки стучат, вино разливается повсюду: и если русские продолжат и далее успехи свои, то они лишат не только неприятелей своих французов их могущества на твердой земле, но и у нас от сих побед не станет вина, или, по крайней мере, оно очень вздорожает». ( // «Северная почта». № 102. 1812 год).
К утру 24 мая 1814 года все было готово к отплытию. Пролив Ла-Манш заполонили различные суда, стоявшие в два ряда от побережья Франции до берегов Англии. В час дня пи ясной погоде и легком ветерке русская делегация погрузилась в Булони на фрегат и в шесть часов вечера прибыла в английский порт Дувр. Через два часа под гром пушек и восторженные крики англичан, русские гости во главе с императором Александром Павловичем сошли на британский берег.
Тысячи англичан встречали их. В толпе больше всего находилось простолюдинов, то и дело весело и озорно выкрикивающих слова приветствия и благодарности русским, разгромивших непобедимого Наполеона, столько лет державшего в страхе всю Англию. Слова приветствия посылались из толпы императору Александру, прусскому королю Фридриху Вильгельму, фельдмаршалу Барклаю де Толли, прусским фельдмаршалам Блюхеру и Йорку. Но наиболее восторженной встречи удостоился донской атаман. Едва Платов появился на открытой палубе корабля, как из тысяч грудей встречающих вызвался единодушный крик:
- Платов! Платов!
Среди неумолчного шума и ликования англичан Платов сдержанно, с достоинством, раскланивался. Потом что-то шепнул лейб-медику Вилие. Тот, выждав пока на некоторое время стихнет шум толпы, произнес несколько приветственных слов от имени атамана по-английски. Это вызвало новую бурю восторга на берегу.
Рано утром следующего дня свита Александра Первого в специально мягкорессорных колясках направилась в Лондон. «Дорога и лошади бесподобные, - писал один из участников этой поездки государственный секретарь В.Р.Марченко, - до Лондона мы ехали только двенадцать часов. На станциях везде были завтраки за счет принца - регента. Дороги по Англии – сады, а деревушки – дачи. Чистота удивительная и архитектура своя. Домики небольшие, но опрятные. Везде видно богатство, и не встретится ни один нищий, тогда как во Франции облепят они приезжего и бегут непрерывно за коляской. Дорогою не было проезда от англичан: везде кричали «ура» и женщины на скаку, подбегали к коляске пожать руку. Миндальные пироги на столе и окна в домах – украшены именами Блюхера и Платова». (Автобиографические записки государственного секретаря Василия Романовича Марченки (1782-1838). // «Русская старина». № 4. 1896. С.11-12.
Коляски с русскими гостями, в одной из которых сидел Платов, на всем пути от Дувра до Лондона проезжали через многочисленные триумфальные арки, обильно увитые живыми цветами. Наконец показался Лондон.
При въезде в английскую столицу толпа встречающих восторженно обрушилась на русских гостей. Мужчины горячо жали атаману руки. Выдержанные англичане на сей раз изменили своей традиционной национальной черте и наперебой громко восхваляли подвиги Платова и его казаков. Чопорные английские леди на память о посещении Лондона легендарным атаманом казаков вырывали по волоску из гривы боевого светло-серого коня Платова по кличке «Леонид». (Безотосный В.М. Донской генералитет и атаман Платов в 1812 году. С.130). На нем Матвей Иванович с боями прошел всю Европу и теперь с трудом продирался сквозь восторженную толпу англичан.
Покоя не было и в доме, где посетили Платова. Едва он появлялся во дворе, его моментально окружала толпа, дежурившая у ворот. Снова раздавались восторженные крики:
- Ура! Ура! Платов!
Даже самодержавца всероссийского Александра Павловича встречали с меньшим восторгом…
…И потянулись беспокойные дни визита…
Платова наперебой приглашали в гости, почитая за особую честь видеть его в своем доме. Многочисленные приглашения посетить спектакли атаман получил и от лондонских театров. Чтобы не обидеть никого, он старался посетить все спектакли.
Как только он появлялся в ложе, все присутствующие, в том числе и актеры, стоя приветствовали донского атамана. О спектакле в эти минуты все забывали. Пробыв полчаса в одном театре, Платов спешил в другой. Там все повторялось сначала: крики, гул одобрения, нескончаемые похвалы атаману и его казакам.
Вечером, когда по-стариковски не спалось, Платов бродил по дому, изучая его планировку. Непривычным для него было то, что дом, как и многие английские жилища, отапливался углем, от сгорания которого тяжело дышалось и болела голова. На улице было не лучше: в самый лучший день поутру всегда висел туман, пасмурным днем было полутемно. Унылый цвет имели дома, нештукатуреные и покрытые черепицей. Непривычным для атамана являлось обилие фабричных труб, напоминавших о крупном промышленном городе, каких в то время в России еще не было.
Прогуливаясь по английской столице, Матвей Иванович изучал ее. Он заметил, что Лондон делится на старый и новый районы. В старом проживало все купечество, там же располагалась биржа; улицы здесь были узкими, труднодоступными для проезда. Новый Лондон выстроили совсем по-другому. Здесь имелись широкие улицы, по обеим сторонам которых тянулся добротный тротуар. Дома нового Лондона приятно удивляли видевших их правильностью архитектурных форм и зеркальными стеклами. Везде соблюдалась поразительная чистота. Платов не раз наблюдал, как лестницы, выходившие на улицу, англичанки мыли с мылом с добавлением песка и мела.
Комнаты в лондонских домах почти везде были убраны коврами. В английской столице уже тогда проживало более миллиона человек. В редкие минуты отдыха Матвей Иванович бродил по английской столице, осматривая Лондонскую биржу. Британский музей, Ньюгетскую тюрьму, новые мосты через Темзу. Его везде узнавали и встречали криками: «Ура, Платов!»
Однако свободного времени у атамана было немного. Почти каждый день приходилось участвовать в различных мероприятиях. Три дня в Лондоне жгли иллюминацию, высвечивая имена Кутузова, Платова, Блюхера, Барклая. Тридцать первого мая после богослужения в одной из православных церквей Лондона восторженная толпа вынесла Платова из храма на руках и несла его до самой кареты.
Украшенный многими русскими и иностранными орденами, Матвей Иванович находился в центре внимания лондонцев. О нем писались стихи, слагались панегирики, в которых с пафосом воспевались подвиги «зарейнско-донского атамана», как англичане величали Платова. Его буквально осыпали почестями. Знаменитый Оксфордский университет присвоил ему звание почетного доктора права с вручением докторского диплома и мантии. (Отечественная война и русское общество. Т.3.М.,1912. С.108). В торжественной обстановке ректор Оксфорда возложил на плечи атамана непривычную для него докторскую мантию, а голову увенчал докторской шапочкой. Платов произнес краткую речь о пользе наук. Бесхитростные слова старого воина вызвали искренний восторг англичан, слушавших эту речь.
Особую честь оказало Платову военное министерство Англии: именем донского атамана был назван новейший корабль военно-морских сил Великобритании. При шумных рукоплесканиях собравшихся восьмидесятипушечный фрегат «Граф Платов» («Graff Platoff»), сошел со стапелей на воду в присутствии самого донского атамана. (//«Исторический вестник». 1886. Т.26. С.611. Публикация Н.Белозерской. Кроме этого корабля, в честь русских победителей Наполеона, англичане назвали еще ряд своих кораблей: «Князь Кутузов», «Казак» (в честь А.Землянухина), «Вильно». «Бородино». «Смоленск», «Москва». (Там же. С.611).
1 июня 1814 года в Аскоте происходили конные скачки. Это были традиционные и весьма популярные бега, где разыгрывались различные призы, в том числе и «Золотой кубок» – заезд на две с половиной мили. Но на этот раз организаторы скачек приурочили их к визиту русских и прусских гостей.
В двенадцать часов дня на переполненном зрителями ипподроме со своей свитой появился император Александр Первый. Он занял специальную ложу, отведенную для него. Тысячи англичан, заполнивших трибуны и все свободное пространство вокруг бегового поля, чего-то ждали. Необозримое людское море колыхалось в нетерпении. Вдруг в толпе все громче и настойчивей раздались крики:
- Платова! Блюхера!
Глашатай от имени принца-регента объявил, что оба героя скоро будут на ипподроме. А вдалеке гремело мощное «ура», возвестившее, что атаман Платов и фельдмаршал Блюхер прибыли. Сквозь громадную толпу Платов с трудом продвигался на лошади, карета же старика Блюхера безнадежно застряла в плотной массе народа. Англичане, обожавшие скачки, на мгновение забыли ради чего они прибыли на ипподром и громко приветствовали Платова и Блюхера.
Вскоре ипподромные служащие вывели на старт четверку резвых коней, и глашатай объявил, что в этом заезде стартуют лошади по кличкам «Кутузов», «Барклай», «Платов», «Блюхер». (Смирный Н. Указ. соч. Ч.П. С.62. Приведено описание скачек в Аскоте 20 мая (1 июня), сделанное очевидцем этого события, писателем и журналистом П.П.Свиньиным).
Два дня спустя российская делегация побывала в английском парламенте. Александр Первый, скрепя сердце, посещал это вольнодумное, с его точки зрения, учреждение. Ему, как императору, неприятно было упоминание, что в этом здании старого Вестминстера в 1649 году приговорили к смертной казни английского короля Карла 1 Стюарта. Матвей Иванович с любопытством разглядывал простые дубовые скамьи, расположенные уступами. Украдкой он трогал руками сафьяновые подушки на скамьях и чему-то про себя усмехался…
В честь посещения Англии знаменитым казачьим атаманом здесь было отчеканено две бронзовые медали. На лицевой стороне одной из них мастер выбил обращенное влево поясное изображение Платова в профиль. Над головой атамана шла дуговая надпись HETMAN PLATOFF. В обрезе рукава атамана видны инициалы гравера «J.M.», совпадающие с именем лондонского гравера того времени И. Мильтона. На реверсе медали – четырехстрочная надпись, переводящаяся, как «ревностной военной службой галлов тревожил всадник, страшный копьем». (Смирный Н. Указ. соч. Ч.П. С.62. Приведено описание скачек в Аскоте 20 мая (1 июня), сделанное очевидцем этого события, писателем и журналистом П.П.Свиньиным.
На другой медали, выполненной в то же время в Лондоне, Платов изображен в генеральском мундире с орденами и лентой через плечо. Сверху надпись гласит: «Принц Платов, казачий генерал». По окружности медали в линейном ободке выбита круговая надписть, из которой видно, что она отчеканена в честь визита союзных государей в Лондон в июне 1814 года. На реверсе медали изображен скачущий вправо казак с пикой в одной руке и с ружьем в другой.
В 1814-1815 годах в Западной Европе появились односторонние медальоны с портретами Платова. Один из таких медальонов выполнил известный венский гравер Геубергер. На нем донской атаман изображен в профиль вправо в генеральском мундире со множеством орденов. Сверху в дуговой надписи по-немецки начертано HETMAN GRAF PLATOFF. На другом медальоне Платов изображен погрудно в мундире в орденами и лентой. В правой руке он держит булаву, в левой – высокую казачью шапку, с султаном. Надпись по-русски, сделанная сверху, гласит: «Граф Платов». На третьем медальоне Матвей Иванович изображен без булавы и шапки, с опущенными руками. Сверху по-русски идет дуговая надпись «Войска Донского войсковой атаман граф М.И.Платов». (1 Холодковский И.М., Годлевский Н.Н. Нумизматические памятники Отечественной войны». СПб., 1912. С.29).
Английский принц-регент, узнав от приближенных, что светло-серый конь «Леонид», на котором всегда ездил Платов, был неразлучным спутником донского атамана, начиная с 1806 года, захотел иметь у себя изображение этого коня. Но Матвей Иванович, расщедрившись, подарил восхищенному принцу своего красавца-коня живьем. В ответ принц преподнес атаману часы и табакерку, украшенную драгоценными камнями, с портретом своим и надписью по-английски: «От его королевского величества Георга Августа Фридриха, принца-регента Соединенного Великобританского и Ирландского королевства атаману генералу графу Платову в ознаменование почтения, уважения и удивления к бессмертным подвигам, подъятым для пользы отечества своего и спасения Европы. 1814». (Смирный Н. Указ. соч. Ч.Ш. С.79-80.
Когда «истинный приятель» Платова, лейб-медик императора Александра Яков Васильевич Виллие, был возведен принцем-регентом в баронеты королевства Великобритании, то при проведении рыцарского обряда посвящения, принц-регент вместо полагавшегося в таких случаях меча использовал саблю Платова, как друга и близкого Виллие человека, когда касался этим оружием плеч нового баронета Соединенного королевства. (Смирный Н. Указ. соч. Ч.Ш. С.65-66.
Интересно, что за год до визита атамана Платова в Англию и Лондон в апреле 1813 года в английской столице с небывалым триумфом встречали его соотечественника, простого донского казака Александра Землянухина. Матвей Иванович чрезвычайно заинтересовался этим и просил рассказать, как вел себя в Лондоне его казак. Ему охотно поведали…
…Обстоятельства приезда казака Нагавской станицы Войска Донского Александра Григорьевича Землянухина (носившего станичное прозвище Витиченков) были следующими.( Белозерская Н. Донской казак в Лондоне. // «Исторический вестник». 1886. Т.26. С. 606; Сапожников А. Персонаж светской хроники. Ополченец с Дона в Лондоне в 1813 году. // «Родина». 2004. № 5. С.49). 6 марта 1813 года отряд генерала Ф.К.Теттенборна, в составе которого находился и донской казачий полк Н.С.Сулина 9-го, где служил Землянухин, захватил крупнейший европейский город-порт Гамбург. Тяжко страдавшие от введенной Наполеоном континентальной блокады, разрушившей их торговлю с Англией, жители Гамбург с восторгом встретили своих освободителей. В начале апреля из Гамбурга в Лондон вышел корабль с депутацией от Гамбурга к английскому правительству с предложением о восстановлении торговых связей. На этом же корабле плыл штаб-ротмистр Лейб-гвардии гусарского полка Т.Е.Бок, боевой офицер, награжденный орденом Святого Владимира 4 степени и Золотой саблей «за храбрость», с донесением к русскому послу в Лондоне графу К.А.Ливену о взятии Гамбурга и прорыве континентальной блокады. В качестве ординарца Бока сопровождал Александр Землянухин.
В английской столице они появились 8 апреля 1813 года.1 О донских казаках, отличившихся в борьбе с Наполеоном, лондонцы много читали в газетах, благодаря стараниям генерала Роберта Вильсона, но никогда не видели этих легендарных воинов живьем, и вот один из них на улицах Лондона! Поскольку о времени его прибытия было объявлено заранее, то встречать донского казака собралась огромное число лондонцев. Землянухин, вместе со штаб-ротмистром Боком, ехал в почтовой карете, из окна которой торчала его пика, не помещавшаяся внутри. Крики восторженной толпы, видевшей в Землянухине посланца всего донского казачества и даже всего русского народа, разромившего Наполеона, сопровождали донца от дома российского посланника графа К.А.Ливена, а оттуда до дома издателя Рудольфа Аккермана, назначенного ему в качестве жилища. «У мистера Аккермана, - писал англичанин С.Китл, - он был очень поражен газовыми светильниками: ему позволили зажечь газ и думать, что огонь вызван магией! Когда ему подарили светильник, зажигаемый опусканием спички в жидкость, он сказал: «Когда я расскажу моим друзьям о том, что я видел, - об огне (имеется ввиду газ), возникающем из ничего, то они не поверят мне, и я покажу им это», указывая при этом на свою магическую трутницу». (Сапожников А.И. Персонаж светской хроники. С.51).
Желая выразить свои симпатии донскому казачеству и самому Землянухину, лондонцы одаривали его различными подарками и деньгами. Но старый казак решительно отказывался от денег, говоря: «У нас есть пословица: не обязывайся чужеземцам, лучше сами будем им помогать в нужде; прими помощь от своих, да и своим ищи средства за то вдвойне отблагодарить. Вот русский обычай! Итак, прошу вас, честные господа, дать знать всем, что деньги мне не надобны». (Ровинский Д. Подробный словарь русских гравированных портретов. Т.2. СПб.,1887. С.285). Землянухин отказался даже от тысячи фунтов стерлингов (огромные по тем временам деньги!), которые прислал ему наследный принц, чем несказанно удивил последнего.
На следующий день штаб-ротмистр Бок, напечатал эту просьбу старого донца в лондонских газетах, добавив, что «если кто пожелает подарить ему оружие, чтобы драться с французами, то он примет с благодарностью». Рудольф Аккерман подарил своему популярному постояльцу турецкую саблю с надписью: «Подарена Александру Земленухину, донскому казаку Сулина полка, от Рудольфа Акермана, Лондон, 20-го апреля». А на эфесе были вырезаны слова: «Pro Deo, Imperatore, Patria» (Белозерская Н. Указ. соч. С.608). Военизированное общество «Lumber Troop», приняв Землянухина 28 апреля, выпустило в его честь медальон с его погрудным изображением и подарило ему пару пистолетов.(Сапожников А. Персонаж светской хроники. С.49).
Лондонские газеты «Таймс», «Морнинг Кроникл», «Курьер» уделяли большое внимание пребыванию простого казака в английской столице. Множество сообщений об этом визите донца публиковалось и в российской прессе. Информацию о пребывании Землянухина в Лондоне поместили на своих страницах «Сын Отечества», «Русский вестник», «Русский инвалид», «Санкт-Петербургские ведомости» и ряд других изданий.
Из английской прессы можно было узнать, что Землянухину «пятьдесят четыре года, росту он шести футов; плотен, силен, в обхождении непринужден, бороду имеет длинную, седую и кудрявую». Газета «Морнинг кроникл» уточняла: «Рост казака около 6 футов (1 фут равен 30 сантиметрам – М.А.); он сильного и коренастого телосложения и, хотя у него суровая, воинственная наружность, но лицо довольно выразительное и доброе, что не совсем подходит к тому понятию, какое вообще составлено о русской нации. Борода у казака длинная, кудрявая и седая; волосы на голове менее седы, зачесаны назад… Одежда его состоит из синего кафтана и шаровар, сшитых из толстого сукна, и широких сапогов с круглыми носками. …Руки казака необыкновенной ширины и с короткими пальцами, но он с большим искусством владеет оружием, состоящим из пистолета, ружья, сабли и длиннейшей пики и, повидимому, вовсе не чувствует их тяжести». (Белозерская Н. Указ. соч. С. 608).
Зная, что Землянухин неравнодушен к оружию, ему, по приказу принца-регента, были изготовлены сабля «на черной бархатной портупее, обитой серебром, с серебряной сумкой», стальная складная пика, два пистолета, ружье, трость со зрительной трубой и лядунка. Старый донец с удовольствием принял все это в дар, отдав взамен свое вооружение, и доныне находящееся в Британском Национальном музее. (Мужество остается в веках. Ростиздат, 1975. С.108).
На третий день пребывания в Лондоне Землянухина повезли в театр. Доселе не имевший представления о театре и никогда не бывавший в нем, старый казак тем не менее вел себя удивительно естественно. Как только он вошел в специальную ложу, собравшаяся в театре публика закричала:
- Виват казак Землянухин! Виват атаман Платов!
Местный поэт Дитчер, выбравшись на сцену, исполнил «Военную песню» собственного сочинения:
Ура! Горят, пылают селы,
Седлай коня, казак!
Ура! Мечи отмщенья стрелы,
Где скрылся лютый враг,
Багрово зарево являет,
Грабитель алчный где бежит,
Пожар кровавый освящает,
Где вслед за ним казак летит.
Наш Бог и гетман поборают,
Ура! Вперед казак!
Ни гладь, ни бой не ужасают;
Падет пред нами враг!
Ужасным гладом истомленный,
Трепещущ, бледен, полунаг,
Бежит похором покровенный,
А вслед за ним летит казак,
Пылая яростью отмщает
Горящую Москву!
Грозу и ужас извергает
На вражию главу!
Во гневе небеса чернеют,
Где убегает враг,
Но там, где вихни не успеют,
Там наш разит, ура, казак! (// «Сын Отечества». 1813 год. № ХХ1. С.83-84. Смесь. Белозерская Н. Донской казак в Лондоне. С. 608).
Землянухин искренне и с достоинством поклонился публике, вызвав новый взрыв аплодисментов и восторженных криков. Позже, по сценарию И.Вальберха и Огюста, композитором К.А.Кавосом был написан балет «Казак в Лондоне», премьера которого на петербургской сцене состоялась 3 ноября 1813 года.2 (2 Алексеев М.П. Русско-английские литературные связи (ХУШ век – первая половина Х1Х века). М.,1982. С.168. Музыкальный спектакль или балет «Казак в Лондоне» на музыку В.Мюллера шел с 14 декабря 1813 г. несколько месяцев в Венском «Theater in der Leopolstadt» во время Венского конгресса. (Сапожников А.Указ. соч. С.50).
Через день Землянухин посетил английский парламент, где его ожидали депутаты. Когда казак вошел в «присутственную залу, на него надели голубую ленту, пришпилили звезду и посадили на возвышении». Спикер парламента, обращаясь к депутатам, сказал:
- Вы видите перед вами донского казака из числа тех российский воинов, кои привели в ужас изверга Наполеона и истребили всю его, так прежде называемую, непобедимую армию. Посмотрите на старика, покрытого сединами, пренебрегая истощенными летами своими, прилетел он на поле сражения защищать свою землю… Не должны ли мы отдать беспристрастную справедливость русскому народу в усердии своем…? Последуйте героическому примеру великого сего народа. Злодей затрепетал и исчезнет пред оружием единодушного ополчения. Да здравствуют великодушные и храбрые россияне. (Столетие военного министерства. Казачьи войска. С.823).
Раздались дружные аплодисменты.
Англичане, наслышанные о победах донских казаков над прославленными войсками Наполеона, попросили Землянухина показать тактику действий донской конницы. Казак согласился. Для этой цели на одной из площадей Лондона было собрано триста всадников. Принц-регент, его свита и большая масса любопытствующего народа наблюдали за этим необычным зрелищем.
Подъехав к выстроившемуся отряду, Землянухин через переводчика сказал:
- Я, великие генералы, не учен наукам, по которым воюют, я держусь природных обычаев наших отцов: бить врага беспощадно, изнурять его денно и нощно, с тылу, спереди и со всех боков тревожить его. Предостерегать себя от неожиданных нападений и стараться неизвестною неприятелю хитростью узнавать его силу. Прежде всего, вышлем отряд присматривать за неприятелем.
Выехавшему вперед отряду в пятьдесят всадников Землянухин скрупулезно растолковал его задачу по обнаружению неприятеля, остальным, как только умчался разведывательный отряд, велел варить кашу и дожидаться вестей. Через некоторое время от разведчиков прискакал всадник с известием, что показался «неприятель». Казак скомандовал:
- На конь! Без торопливости, ребята, теперь враги перед нами, а мы должны идти храбро в удар. Укрепите дротики. (Рассказ казака Александра Землянухина графу Матвею Ивановичу Платову, записанный дежурным подполковником Краснокутским. //«Русская старина». 1905. Т.121. С.715).
После этого Землянухин во главе отряда бросился на «противника».
Во время пребывания Землянухина в Лондоне с него было сделано несколько рисунков. Гравированные портреты с натуры выполнили английские художники В.Хиф и Фреш.1 Сеансы проходили в доме Аккермана, который предоставил художникам приемный зал. Некоторые из этих рисунков, размноженные потом в сотнях копий, продавались в Лондоне, выставлялись в общественных и частных домах с надписью «Ужас беглеца Наполеона». (Белозерская Н. Донской казак в Лондоне. С.615.
Вскоре состоялась торжественная церемония представления донского казака наследному принцу. Землянухина представлял российский посланник граф К.А.Ливен. Во время этой нелегкой и необычной для него церемонии простой казак, к удивлению присутствующих, вел себя просто и естественно. Во время торжественного обеда, последовавшего после приема, Землянухин сидел рядом с принцем Георгом и через переводчика рассказывал ему о своем личном боевом пути и подвигах своих товарищей-казаков в борьбе против французов. Один за другим провозглашались тосты за императора Александра Павловича, фельдмаршала Кутузова, атамана Платова, донских казаков, за здоровье самого Александра Землянухина.
16 апреля в мэрии состоялся прием в честь Землянухина. Лорд-мэр через переводчика Гранда сказал, что «первый член английского магистрата считает за честь пожать руку такому заслуженному воину, хотя он не может похваляться ни чинами, ни титулами».3 Землянухин лаконично ответил: «Всегда готов служить царю и Отечеству». На вопрос лорда-мэра о количестве уничтоженных лично Землянухиным французов, тот ответил: «Трех офицеров, а сволочи несколько четвериков», что Гранд просто перевел: «Казак убил своей пикой 39 неприятелей».(Столетие военного министерства. Казачьи войска. С.825; // «Русская старина». 1905. Т.121. С.717). Угостив Землянухина и Бока «холодным завтраком», лорд-мэр повел их в элитное «Lloyd Coffee Hause». Здесь популярных гостей встретили лондонские купцы и «многочисленная посторонняя публика». Землянухина пригласили на балкон, выходивший на биржу, где собравшаяся на площади толпа ревом восторга встретила его появление. Лорд-мэр, дождавшись тишины, произнес короткую речь, «в которой отозвался в самых лестных выражениях о храбром казаке, …и пожелал всякого успеха оружию императора Александра».1
Через несколько дней Землянухина пригласили в святая святых – «Freemason,s Tavern». Собравшиеся здесь масоны посвящали в великие мастера ложи герцога Суссекса. За обедом, вскоре последовавшим, герцог «в течение нескольких минут милостиво разговаривал» с Землянухиным через переводчика. Когда же казак встал из-за стола, чтобы покинуть собрание, то многие пожимали ему руки, «обращались к нему с приветствиями, чем он видимо был польщен».
В честь Землянухина был назван один из только что спущенных на воду кораблей английского военно-морского флота – «Казак», наряду с кораблями «Князь Кутузов», «Атаман Платов», «Бородино». (Белозерская Н. Донской казак в Лондоне. С.612)
Понравившийся лондонцам казак неоднократно получал предложения остаться в Англии на жительство. Но Землянухин только улыбался и отрицательно качал седой головой. «Мою покойную хижину на берегу тихого Дона, - говорил он гостеприимным лондонцам, - не променяю ни на какие златые ваши палаты, добрые господа. Хочу помереть на той земле, где наши отцы кости свои положили. Прах сей дороже для меня всех сокровищ. Что совесть мне тогда скажет, когда я оставлю свою снаружи, детей и своих родичев? Они до гроба проклинать меня будут. А я, осиротев на чужбине, навек потеряю покой. У нас называется то благословеньем божьим, кто умирает в кругу своего семейства или на поле сражения за свою землю. Вот в чем состоит наше общее блаженство». (Столетие военного министерства. Казачьи войска. С.825; // «Русская старина». 1905. Т.121. С.717).
Резонанс о пребывании Землянухина в Лондоне был настолько велик, что о визите простого казака в Лондон писал даже бывший посол России в Англии Семен Романович Воронцов. В письме к своему сыну Михаилу от 18 апреля 1813 года из Лондона граф с восхищением писал: «Я вам пишу по случаю возвращения в армию капитана лейб-гвардии Гусарского полка Бока, адъютанта графа Витгенштейна, служащего в передовом корпусе на Эльбе и присланного сюда генералом Дорнбергом по неизвестному мне делу. Именно он привез сюда казака, который вызвал величайшую сенсацию в этом городе и его окрестностях, откуда приезжают люди, чтобы на него посмотреть. Этот славный казак один из тех седобородых старцев, отслуживших и мирно живущих у себя, пока опасность, нависшая над их страной, не заставила их вскочить на лошадей и прибыть в Главную квартиру в Тарутино в количестве 20 полков. Два сына бравого старика служат в армии. Его зовут - Александр Григорьич Землянухин. Это чудо, что он не заболел, поскольку не отдыхает с утра до вечера, его приглашают со всех сторон, все хотят его увидеть, и он сильно утомлен. Лорд-мэр и старейшины города дали по этому случаю обед. Ему делает честь то, что он отказывается от денег и других подарков, которые ему желают поднести. Он принял только саблю, изготовленную кем-то из города специально для него, на клинке которой выгравировано имя этого славного казака. А также одну маленькую золотую цепочку, подаренную ему леди Вильям Гордон, сказав, что он отдаст ее своей жене на Дону. А также он принял прекрасную саблю, красиво отделанную, которую ему подарил принц-регент». («Архив князя Воронцова». Кн..ХУП. СПб.,1880.
В 1814 году в Эдинбурге вышла небольшая книга англичанина С.Китла «Краткая история казаков», на фронтисписе которой изображен гравированный портрет Землянухина, а в тексте книжки помещено «Известие о донском казаке Александре Землянухине».
Пробыв месяц в британской столице, Землянухин вместе с Боком отбыл из гостеприимного Лондона, прибыв в действующую русскую армию в Германию. Здесь атаман Платов представил ставшего знаменитым казака русскому императору Александру Первому и прусскому королю Фридриху Вильгельму Третьему. Потом «за его хорошее поведение и честные в Лондоне поступки» атаман произвел почтенного старика в урядники, наградил деньгами, и, отправив на Дон, «приказал дать знать по всем станицам, чтобы Земленухина ни в какие должности по внутренней службе не употреблять». (Рассказ казака Александра Землянухина графу Матвею Ивановичу Платову, записанный дежурным его подполковником Краснокутским. // «Русская старина». 1905. Т.121. С.717.
Своему дежурному офицеру подполковнику А.Г.Краснокутскому Платов велел записать рассказ Землянухина, что и сделал исполнительный подполковник. В 1814 году в журнале «Русский вестник», издаваемом Сергеем Глинкой, было опубликовано «Подробное известие о пребывании донского казака в Лондоне, рассказанное самим донцом графу Матвею Ивановичу Платову и написанное дежурным его подполковником А.Г.Краснокутским». В дальнейшем этот рассказ перепечатывался в ряде изданий, в частости, в газетах «Донские войсковые ведомости», «Народная газета», в журналах «Северная Пчела», «Русская старина». (Там же. С.712-717; // «Северная пчела». 1863. № 214; // «Донские областные ведомости». 1863 год; // «Народная газета». 1863 год.
Во время пребывания русской делегации в Великобритании в июне 1814 года королевское правительство решило создать небольшую портретную галерею наиболее выдающихся полководцев союзников, отличившихся в борьбе с Наполеоном. Среди портретов Барклая де Толли, Кутузова, Блюхера и Веллингтона был и портрет атамана Платова работы Томаса Лоуренса.3 (3 Жизнеописание русских военных деятелей. Т.1. С.201. Ныне этот портрет находится в зале Ватерлоо в Виндзорском замке, наряду с портретами герцога Веллингтона и фельдмаршала Блюхера (Коршиков Н. Указ. соч. С.19). Под ним в отдельной рамке было помещено изображение его боевого коня, выполненное одним из известных лондонских художников. Всего в лондонский период английскими художниками было сделано не менее пяти портретов знаменитого казачьего атамана. (Сапожников А.И. О пребывании графа М.И.Платова в Лондоне: английские портреты знаменитого атамана. // «Недаром помнит вся Россия….». Череповец, 2003. С.136-153.
Существует много легенд об ординарце Платова, сопровождавшем его в поездке по Англии. Этот энергичный и предприимчивый казак в отдельные дни пребывания атамана в Лондоне с успехом заменял своего начальника в застольях, ибо у Платова по зрелости лет не хватало здоровья на обильные и частые возлияния. Вот тут-то и развернулся атаманский ординарец, который самовольно стал наносить визиты лондонцам, представляясь при этом от имени атамана, который де занемог. Когда об этом узнал сам Платов, то смеялся до слез, но все-таки приказал наказать не в меру назойливого визитера.
Среди подарков, полученных Платовым в Англии, особо примечательна сабля великолепной работы, история которой весьма своеобразна.
После окончания войны с Наполеоном на общем собрании представителей всех сословий Лондона было решено в знак признания выдающихся заслуг в борьбе с Наполеоном преподнести сабли особо отличившимся полководцам союзных армий. В этот почетный список попали австрийский фельдмаршал Шварценберг, пруссак Блюхер, фельдмаршал Барклай де Толли. Хотя Платов и не являлся фельдмаршалом (генерал от кавалерии), но ввиду особых заслуг донского казачества и лично атамана в борьбе с Наполеоном, его включили в этот почетный список.
Сабля, предназначенная Платову, вскоре была изготовлена. Она отличалась тонкостью и великолепием работы. На одной ее стороне, на эмали, мастер изобразил герб Соединенного королевства Великобритании и Ирландии, на другой – вензель Платова. По данным первого биографа атамана Николая Смирного, верх сабли был украшен алмазами, (Коршиков Н.С. Указ. соч. С.15. В журнале «Дон» за 1887 год (№8.) но теперь они не сохранились. В некоторых местах сабля была украшена тонким слоем золота, который со временем исчез.
На клинке сабля, ныне находящейся в экспозиции Новочеркасского музея истории донского казачества, первоначально был вытравлен текст на английском языке: «Совет города Лондона, в общем собрании в Гильгальской Палате, в среду, 8 июня 1814 года единодушно положил: поднести атаману графу Платову саблю, в 200 гиней, в изъявление высшего почтения, которое Палата питает к великому искусству, блистательным талантам и непреоборимой храбрости, выказанным им в течение многочисленных битв, в которых он принимал участие для обеспечения свободы, спокойствия и благоденствия Европы». (Коршиков Н.С. Указ. соч. С.15. В журнале «Дон» за 1887 год (№8.) приводится следующий текст этой же надписи на сабле: «Общее собрание думы города Лондона на заседании, происходившем в среду 8 июля 1814 года, определило поднести саблю атаману Платову в ознаменование живейших чувств, коими сия дума одушевлена и глубоким познаниям его блистательным дарованиям, высокости духа, непоколебимому мужеству, оказанными в продолжении долговременной войны, предпринятой для утверждения мира, тишины и благоденствия в Европе». (С.50).
Эту саблю Платову в октябре 1815 года препроводил в Париж с письмом национальный герой Англии, активный участник Наполеоновских войн, фельдмаршал Артур Уэлсли, 1-й герцог Веллингтон (1769-1852). В послании говорилось: «Сиятельнейший граф. Милостивый государь! Честь имею при сем письме препроводить к Вашему Сиятельству саблю, доставленную ко мне лордом – мэром города Лондона и подносимую Вам, милостивый государь. Я не могу выразить, сколь лестно для меня быть изъяснителем чувствований, удивления и признательности соотечественников моих к тем великим подвигам, коими вы достойно прославили себя при защите Европы. С истинным почтением и преданностию честь имею быть, милостивый государь, Вашего сиятельства покорнейший слуга герцог Веллингтон. Париж. 19 октября 1815 г.». (Коршиков Н.С. Указ. соч. С.62).
Польщенный таким к себе вниманием Платов ответил Веллингтону: «Его светлость, господин генерал-фельдмаршал Дюк-Веллингтон при отношении своем ко мне, препроводил саблю, которую всё высокочтимое сословие города Лондона, чрез посредство Вашего сиятельства, удостоило меня. Приемля сей отличный и весьма лестный для меня знак с чувством истинной признательности, я не могу, однако ж, отнести прямо к себе всю приписываемую мне оным славу. Но, видя из сего искренность и доброжелательство, коими великая и знаменитая достоинствами своими нация почтила меня свыше заслуг моих во время бытности моей в Лондоне, чту себя счастливейшим, что провидениек Божеское и благость Всеавгустейшего Монарха моего дозволили мне участвовать в столь блистательнейшей для всей Европы эпохе, которою ознаменовались последние протекшие три года.
Позвольте мне, Милостивый государь! Покорнейше просить Ваше сиятельство о принятии на себя труда засвидетельствовать пред все высокопочтеннейшим сословием города Лондона мою искреннюю благодарность, что я ценю оное в полной мере, не премину навсегда памятовать о том, сохранить ли глубочайшее к нему высокопочитание и предать потомству моему те чувства признательности, коими преисполняюсь к великобританскому народу, утверждающему уважением к другим собственное к себе почтение. Генерал граф Платов». (Коршиков Н.С. Указ. соч. С.62-63).
После смерти атамана сабля некоторое время находилась у его потомков по линии дочери Марии. В 1866 году внук Платова корнет Николай Тимофеевич Греков передал саблю в атаманский дворец в Новочеркасске. После создания в 1899 году в Новочеркасске Донского музея сабля перешла в его экспозицию.
В конце 1919 года, когда войсковой атаман А.П.Богаевский эвакуировал из Новочеркасска казачьи ценности, в их числе была вывезена в Турцию и сабля Платова. Оттуда она перекочевала в Чехословакию. В тяжкие годы фашистской оккупации патриотически настроенные сотрудники Пражского Национального музея сумели сохранить ценности, вывезенные из Новочеркасска. После освобождения Праги советскими войсками в мае 1945 года сотрудники Национального музея (Зарослава Дробна, Мирослав Буреш и другие сотрудники) передали советским офицерам часть экспонатов, вывезенных из Донского музея в 1919 году. В их числе находилась и знаменитая сабля атамана Платова, подаренная ему в Лондоне. (Юрьев Н. Обратный адрес – Прага. // «Дон». № 9. 1975. С.190).
В бытность атамана Платова в Англии мастера лондонского оружейного завода подарили российскому императору Александру Первому миниатюрную стальную блоху со сложным внутренним механизмом. Говорят, что Платов, горячо любивший все русское и менее всего склонный восторгаться чудесами западноевропейской техники, заявил, что российские мастера не уступят английским в знании своего дела. Атаман уговорил императора отвезти стальную блоху в Тулу и поручить тамошним, славящимся своим искусством, мастерам сделать что-нибудь замечательное, дабы превзойти английских мастеров. Рассказывают, что неизвестный тульский мастер не только искусно подковал блоку на все ноги, но сделал это так тонко, что на каждой из микроскопических английских подков оставил свое имя.(Струсевич А. Герои Дона. Псков, 1898. С.188.
Как известно, это легендарное происшествие послужило сюжетом для знаменитой повести Николая Лескова «Левша», написанной в 1881 году. (Литвин Э.С. Фольклорные источники «Сказа о тульском Косом Левше и о стальной блохе Н.С.Лескова». // «Русский фольклор». Материалы и исследования. Вып.1. М.,1956. С.133).
Быстро пролетели дни визита, и в середине июня 1814 года русская делегация отбыла из Великобритании. Покинул гостеприимную, очень понравившуюся ему, Англию и Платов. В личном послании своему «истинному приятелю» лейб-медику Якову Виллие атаман сообщал: «Уведомляю вас, друга, о себе; по выезде моем из достойно почтеннейшего града Лондона, которой и содержу в моей памяти, за их много оказанную приязнь и во всю жизнь мою за их доброе и для меня лестное расположение обязан достойной ее нации быть благодарным, а особливо двум моим истинным приятелям, почтеннейшим лордам – Морею и Персни, которым я обязан. Нетерпеливо буду ждать их приезда в Россию, а особливо иметь их, почтеннейших гостей, у себя на Дону». (Граф Матвей Иванович Платов. Письма к лейб-медику баронету Я.В.Велье. 1812-1815 гг. // «Русская старина». 1877. Т.20. С.877.
На европейский континент Матвей Иванович вернулся не один… «Говорили, - писал известный литератор П.А.Вяземский, - что Платов вывез из Лондона молодую англичанку в качестве компаньонки. Кто-то - помнится, Денис Давыдов, - выразил удивление, что он, не зная по-английски, сделал подобный выбор. «Я скажу тебе, братец, - отвечал Платов, - это совсем не для хфизики, а больше для морали. Она добрейшая душа и девка благонравная; а к тому же такая белая и дородная, что ни дать, ни взять ярославская баба». (Давыдов Ю. Казаки в Лондоне. // «Родина». № 6-7. 1992. С.174-175; Вяземский П.А. Старая записная книжка. Год 1825. Ч.1).
Михаил Астапенко, член Союза писателей России, академик Петровской академии наук (СПб).