Телеграм-канал «Стальной шлем» пишет о книге «История одного немца» Раймунда Претцеля:
«Это своеобразная энциклопедия немецкой жизни с 1914 по 1933 гг., рассказанная непосредственным очевидцем <…>.
Хафнер указывает, что самым «нацифицированным» поколением оказалось не поколение фронтовиков – людей 1880-х и 1890-х гг. рождения – а «дети войны», то есть те, кто родился в 1900-х гг. и в реальности не воевал. Война была для них детским развлечением, когда они в промежутке между уроками раскрашивали контурные карты и читали победные сводки об очередном разгроме врага. <…> Новость о перемирии обрушилась на них как гром среди ясного неба. У людей буквально украли детство, и впоследствии многие были готовы отдать что угодно, лишь бы вернуться обратно и всё переиграть.
<…> Cогласно Хафнеру, события 1914 – 1932 гг. психологически подготовили немцев к принятию нацизма: старшие поколения разочаровались во всех «традиционных» идеалах, а молодёжь выросла в атмосфере постоянных сенсационных «прогревов» и превозмоганий.
Нацисты не смогли набрать абсолютного большинства голосов даже на мартовских выборах 1933 г., когда Гитлер уже являлся канцлером. Тем не менее это не помешало им в течение следующих нескольких месяцев установить однопартийную диктатуру. Хафнер объясняет этот успех четырьмя причинами.
Во-первых, террор СА и «примкнувшей к ней» полиции, который одновременно сочетал в себе как революционную составляющую, <…> так и государственно-репрессивную, ведь нацисты формально уже были «властью».
Во-вторых, «непрекращающийся хоровод праздников и национальных торжеств». Весь 1933 г. немцы безостановочно праздновали и веселились.
В-третьих, капитуляция всех остальных политических сил. Коммунисты и социал-демократы со всеми их партийными армиями и профсоюзами слились без борьбы, католические центристы до конца надеялись «договориться», а консерваторы позволили задушить себя в объятиях и добровольно растворились в нацизме. «Были только паника, бегство и измена».
В-четвёртых, то, что Хафнер называет «коллективным нервным срывом» – взрыв массового оппортунизма. Миллионы «мартовских павших», которые «прозрели» после января 1933 г., ринулись подавать заявления на приём в НСДАП.
<…> Значительное число оппозиционеров ушли во внутреннюю эмиграцию. Например, Хафнер пишет, что в Германии в 1933 – 1938 гг. наблюдался всплеск интереса к идиллической литературе про детство, природу, зверюшек, семейные и любовные романы. Согласно его трактовке, так несогласные пытались убежать от реальности в мир аполитичных грёз. <…>
Те, кто продолжал следить за политикой, разделились на тех, кто с месяца на месяц, а затем с года на год предрекал скорый «крах режима», и тех, кто подсел на думскроллинг, ежедневно смаковал всяческие «ужасы» и годами упивался ощущением приближающейся катастрофы.
<…> Квинтэссенцией этих «военных сборов» Хафнер называет «отоварищевание». Психологическая эксплуатация чувства «товарищества», наиболее характерная как раз для военной среды, приводит к тому, что даже критически настроенные люди отучиваются думать своей головой. Яд «товарищества» разъедает личную ответственность, после чего все чувства, мысли и действия человека определяются не им самим, а манипулятивной пацанской разводкой «Ты чё, не со всеми? Не немец что ли?». Согласно Хафнеру, нацистам удалось поймать на удочку «товарищества» большую часть народа, усугубив и без того имевшуюся у немцев черту перекладывать с себя персональную ответственность на кого-нибудь другого».