Впервые с творчеством Аллы Борисовны я встретился в детстве. Было мне тогда лет 10, а песенка Пугачевой была про Арлекино. Все, что помню, про эти моменты, так это какие-то истеричные хихиканья про расет и про рася. Потом она куда-то исчезла, видимо поправляла дикцию, и появилась с песней про Робинзона. Я понял, что ее лет на 5 занесло на необитаемый остров, но специалисты с улицы Койкого немного зубы и язык ей подправили. По крайней мере я начал в ее дикции различать слова. Конечно словарным запасом ее песни особо не блистали, но можно было услышать знакомое: да. ты, он. Потом она вновь исчезла. Видимо поправляла словарный запас. Усилия даром не пропали и музаченица узнала два новых слова: паром и айсберг. Мне уже было почти 30 лет, я окончил школу, изучил высший курс военного училища, служил в беднооплачиваемых войсках забытой Родины, а Алла Борисовна нашла в себе силы наскрести русских слов еще на одну песню! Честно, я вообще не понимаю, чем этой рассусоленой грымзе мы обязаны! Пела, твое дело, так поди и попляши. Разве ее песни делали краше мою жизнь, жизнь моей области, моей страны? Фига! Моя жизнь от воплей этой мадам становилась только хуже, особенно когда в соседнем подъезде в полдень вопила такая же истеричка, ее же бесформенным голосом. Разве я мог гордиться тем, что одна особа раз в десять лет смогла изрыгнуть три куплета с одним припевом, в то время, как мы каждый день для ее будущих кайфов рождали нашу науку и достижения? Кто она мне? Отвечаю: нет, не герой и не образец для подражания, а трутень, спящий морок, спиногрыз, шалава, грымза, стерва, ничто. Для меня герои — мои товарищи, друзья, спецы на СВО. Им должна принадлежать Россия, а Арлекинов — на ярмарку, людей смешить, вместе с Камеди клаб и прочей тряхомудией. Хотя, если Гари Харламов в течение месяца приедет в Атемовск или в Бахмут (его дело) и даст там концерт для наших парней, бесплатно, без претензий на орден, то я отпишу покаянную Алле Борисовне.