В России проживает уже треть населения Таджикистана — более 3 млн. Видели такие цифры? На днях по этому поводу было много шума в СМИ и соцсетях — со ссылкой на данные Института демографических исследований ИС РАН. Правда, при ближайшем рассмотрении оказывается, что эта цифра достаточно условная. Из чего она складывается?
Из данных МВД за позапрошлый год: за январь − сентябрь 2021 года на миграционный учет встали более 2 млн граждан этой среднеазиатской республики. К ним добавляется еще 20% — примерная оценка числа нелегалов. И еще полмиллиона тех, кто получил гражданство России. Вот и получается 3 млн.
Но дело в том, что в Таджикистане мужчин трудоспособного возраста — от 14 до 65 лет — всего чуть больше 3 млн. Учитывая, что трудовые мигранты в подавляющем большинстве мужчины, получается, что в Таджикистане из мужчин остались только старики и дети? Понятно, что это не так, и дело даже не в том, что в Душанбе власти говорят о полумиллионе выехавших в Россию гастарбайтеров. Просто Таджикистан не обезлюдел — и это лучшее опровержение сообщений про треть населения, переехавшего в Россию.
Цифры миграционного учета дают искаженную картину: несколько раз считают одних и тех же людей, не учитывают выехавших. Куда проще с получившими гражданство — и тут действительно есть огромный рост количества именно выходцев из Таджикистана. В прошлом году паспорт получили 173 тысячи, а за три месяца этого года еще 45 тысяч. То есть таджики массово становятся российскими гражданами, и эта тенденция будет усиливаться в ближайшие годы. Понятно, что таджиков в России уже много — не треть, но если считать и тех, кто получил наш паспорт, то миллиона полтора-два наверняка наберется.
Но для России важно не то, какая часть населения Таджикистана переедет к нам — гражданами или временными трудовыми мигрантами, — а то, как это скажется на нашей стране. Рост преступности и межнациональных проблем или решение проблемы нехватки рабочих рук — выбирать тут не приходится, мы получаем все и сразу. Нужны ли нам в принципе мигранты? И в каком качестве — временных гастарбайтеров или постоянных граждан?
Активные споры об этом идут уже четверть века, но только последние лет пятнадцать власти обратили внимание на проблему. Правда, никакой внятной четкой линии все равно нет, правила приема мигрантов то ужесточают, то облегчают, их то высылают, то пускают обратно. С коррупцией в миграционных службах вроде бы борются, но при этом даже паспорта граждан России продолжают получать люди, плохо говорящие по-русски. Межнациональное напряжение из-за мигрантов сейчас в той же Москве вроде бы меньше, чем в годы позднего Лужкова, но районы компактного проживания мигрантов растут, как и их доля в некоторых новых микрорайонах. Что нам делать с мигрантами?
Тут есть два сложносочетаемых тезиса — мигранты сейчас и в среднесрочной перспективе нужны для экономики, но их жизнь и работу нужно организовывать так, чтобы не происходило вытеснение коренного, в первую очередь русского населения и это население не чувствовало дискомфорт от растущего числа мигрантов. Как это совместить на практике? Жесткими, но понятными правилами контроля над мигрантами? Ограничением срока их пребывания в стране? Или, наоборот, поощрением натурализации, получения ими российского гражданства?
Полный отказ от трудовой миграции, увы, сейчас невозможен — мы попали в демографическую яму и в перспективе ближайших 20 лет из нее не вылезем. Это не повод для пессимизма, нам нужна мощная демографическая политика, при которой большая семья станет нормой, а не исключением. Если русские будут иметь больше трех детей в семье, ситуация начнет выправляться — и вместе с неизбежной роботизацией производства мы через пару десятилетий будем чувствовать себя гораздо уверенней.
Пока что нам придется принимать мигрантов для работы на стройках и ЖКХ, и даже в сельском хозяйстве. Однако контроль в этой сфере должен быть серьезно усилен, то есть миграционные квоты должны выделяться тем регионам и отраслям экономики, где они действительно нужны. Предоставление гражданства должно стать не правилом, а исключением, например в тех регионах, где невелика доля неместного населения.
Те же таджики — прекрасный народ, но в России хватает потенциальных межнациональных проблем между населяющими ее народами, так что совершенно незачем создавать их еще и с народами, имеющими собственное государство. Это, естественно, не касается тех таджиков (узбеков, азербайджанцев, армян), кто готов русифицироваться, то есть принимать правила и обычаи жизни в России, жениться или выходить замуж за русских, и вообще вливаться в русский плавильный котел. Речь идет о тех, кто сохраняет свою культуру, веру и язык — им будут рады в России, но только в качестве гостей или временных работников.
Потому что главная цель России — развитие русского народа. Он должен чувствовать себя хозяином на своей территории. И чрезвычайно важно, чтобы никто не мог разжигать в нем гнев на основании того, что «власти проводят замещение русских мигрантами, им плевать на вас». Межнациональные проблемы не раз использовались для организации смуты в России, и мы не можем допустить даже возможность подобных рисков в будущем.
А наши граждане все прекрасно понимают насчет мигрантов — русские терпеливый и гостеприимный народ, но очень не любят, когда им садятся на шею (причем обвинять одних мигрантов в этом сложно, они лишь используют ситуацию, виноваты те, кто создал эти условия). При этом понимание необходимости трудовой миграции у наших людей растет, это показал недавний опрос ВЦИОМ.
Почти половина опрошенных согласились с тем, что трудовая миграция — это скорее положительное явление для страны. 47% против 40%, считающих ее скорее отрицательным явлением. Небольшая разница в цифрах? Но дело в том, что 10 лет назад плюсы в мигрантах видели всего 14%, а число противников доходило до 74%. Русские смирились с «великим замещением» или не хотят работать? Нет, просто осознали, что в тех тяжелых демографических условиях, в которых мы оказались, мигранты пока что необходимы. Народ понимает все риски, связанные с мигрантами, но считает их допустимыми.
И тут важна оценка межнационального напряжения — 39% считает, что в последние годы межнациональные отношения стали более напряженными, и только 15% уверены, что напряженность уменьшилось (еще 38% считают, что ничего не изменилось). Вроде бы большие цифры обеспокоенных, но и тут важна динамика: десять лет назад рост напряжения видели 57% процентов. То есть при всем росте трудовой миграции наши граждане уже меньше обеспокоены возможными межнациональными конфликтами — и это, опять-таки, не от безразличия, а от объективной оценки ситуации в национальных делах.
Государство стало лучше контролировать миграционные процессы, сами мигранты стали менее конфликтны (в том числе между собой). И это притом что многомиллионные массы мигрантов все равно остаются потенциально очень опасной средой (от наркоторговли до вербовки террористов), особенно если мы говорим о столичном регионе. Но в наших силах сделать так, что работяги из бывших советских республик приносили пользу и себе, и России. И чтобы потом они смогли вернуться в тот же Таджикистан, ведь и для него придет время возрождения и развития.