15 августа в России отмечается День археолога, а Крымский федеральный университет им. В. И. Вернадского является центром подготовки специалистов данного профиля на полуострове. Вуз проводит собственные археологические экспедиции, которые работают на Мангупском плато, могильнике Опушки и в средневековом городе-крепости Эски-Кермен. О подведении итогов работы Мангупской археологической экспедиции, подготовке кадров и о том, какой стала современная археология, рассказывает и. о. декана исторического факультета КФУ им. В. И. Вернадского Валерий Науменко.
Мангупская археологическая экспедиция Крымского федерального университета отработала 57-й сезон. Что было сделано в этом году?
— В этом году мы работали в нескольких направлениях. Основное – изучение главной линии обороны Мангупской крепости. Как известно, Мангупская крепость – крупнейшая византийская крепость на территории Крыма, она входит в число наиболее изученных памятников византийской фортификации на территории всего византийского мира. Мы изучали большой участок внешней главной линии обороны крепости, построенный ещё в середине VI века, просуществовавший до XVI столетия и претерпевший несколько крупных ремонтов.
Самое главное – то, что мы смогли открыть целый узел протяжённостью почти 180 метров. Ситуация абсолютно уникальная, поскольку, как правило, оборонительная система – это очень трудоёмкая работа, все точечно изучают её на небольшой площади, а мы открыли её полностью!
Работы велись в рамках гранта Российского научного фонда № 22-28-00296 «Фортификация византийского Мангупа: северо-западный фронт Главной линии обороны». Когда мы обработаем и опубликуем полученные материалы, это будет один из эталонных участков фортификационного ансамбля Мангупа и в целом истории средневековой фортификации на территории Крымского полуострова и значительно шире.
Какие ещё работы были выполнены?
— Помимо этого, у нас были свои локальные задачи. Ко многим вещам мы возвращаемся, переделываем, уточняем. Например, нам всегда был интересен один из значимых архитектурных объектов в центре Мангупского плато – Церковь Святого Константина. Раскопки там велись ещё в начале 90-х годов, но раскопки того времени и современная археология – это совершенно разные вещи. Спустя 30 с лишним лет нам пришлось вернуться к этому уникальному объекту. Там есть храм и довольно большой некрополь площадью почти 2,5 тысячи м². Это христианский некрополь XV-XVI века, главная особенность которого заключается в том, что на его территории где-то рядами, где-то локальными площадками сосредоточено большое количество каменных надгробий. Средневековые христианские надгробия практически не изучены в исторический науке. Это применительно и к Крыму, и к другим регионам.
Мы открыли весь этот большой комплекс, расчистили надгробия, кладбище и определяли его границы. Но самое главное – экспериментировали в плане фиксации на этой территории. Студентам было интересно посмотреть, как в современных условиях производят фиксацию. Техника у нас есть. Мы экспериментировали с работой с тахеометрами, квадрокоптерами, лазерными сканерами. В итоге смогли сделать максимальную фиксацию для создания всевозможных 3D-моделей и прочего-прочего.
Кроме того, мы, наконец, завершили топографическую съёмку всех раннесредневековых могильников в округе Мангупского городища. Теперь у нас есть современные топопланы всех этих объектов. Это важно для планирования будущих исследований.
Те планы, которые ставились на эту экспедицию, были выполнены. В рамках экспедиции отработали две смены археологической практики, студенты получили важную практическую подготовку. Сезоном мы довольны, теперь настал этап так называемой кабинетной работы.
Насколько изучено Мангупское городище?
— Мангупское городище – это тот объект, который будут изучать и многие поколения археологов в будущем. Я не готов сказать, насколько процентов мы изучили эту территорию. Но за последние десятилетия на территории городища археологически изучено более 50 объектов. Они разноплановые: это и оборонительные объекты, и всевозможные христианские храмы, некрополи, некрополи других конфессий, общественные здания, участки жилой застройки, производственные центры. Это уникальный историко-археологический комплекс. И у нас есть возможность привлекать усилия специалистов различных профилей археологии, поскольку городище практически неиссякаемо в плане получения новой информации. Я думаю, что и нам, и нашим последователям здесь будет, где приложить усилия.
А студенты идут в археологию?
— Ежегодно на любом курсе и выпуске у нас всегда есть несколько талантливых молодых людей, способных профессионально заниматься археологией. И желающих связать свою жизнь с этой наукой и получить профессию много. Это правда. Студентам это нравится. С одной стороны, это романтика, с другой – суровые будни. И со временем приходит осознание, что это не просто романтика, а тяжёлая ежедневная работа, где ты должен организовать себя: лечь спать в 22:00, потому что должен встать в 05:00 и быть готовым к работе через 20 минут; должен продумать, как одеваться, следить, чтобы не обгореть и не получить солнечный удар; быть готовым работать на протяжении всего рабочего дня. Для студентов здесь много нового, много неожиданного.
Чего не хватает для подготовки специалистов?
— Если брать нашу крымскую специфику, нам не хватает специализированной кафедры в нашем университете. У нас есть кафедра археологии и всеобщей истории, но здесь археология «размазывается» среди многих других исторических дисциплин, а сама специализация сводится к нескольким курсам: общему курсу археологии и нескольким спецкурсам. Этого совершенно недостаточно.
Археология современная и археология 15-20-летней давности – это совершенно разные вещи. Она стала более высокотехнологичной. Мы разговаривали с и. о. ректора КФУ им. В. И. Вернадского Владимиром Курьяновым и пришли к общему пониманию необходимости открытия отдельного направления подготовки и соответствующей кафедры. Мы понимаем, что это дело не одного-двух месяцев. Но если это произойдёт, нужно понимать, что такое поколение, как моё, может преподавать только на теоретическом уровне. Это факт. Преподавательский состав должен быть сформирован из поколения археологов сорока лет и моложе, поскольку методы работы на раскопках меняются. Понятно, что археологический опыт никуда невозможно деть, коллеги зрелого возраста должны быть, поскольку они помогают дать серьёзную теоретическую подготовку, но нужно специально готовить ребят в рамках учебных программ к технологическим изменениям.
Что изменилось в археологии?
— Если суммировать, что изменилось в полевой археологии за последние 20 лет, то я бы отметил три аспекта. Первый – это методы фиксации. Раньше она производилась с помощью архитекторов, чертёжников ручным способом, сейчас этого нет. Мы производим фиксацию с помощью специальной техники, делаем модели объектов, которые потом можно перевести с графических программ в плоскости. Всё это делается в поле: нужны специальные источники энергии, компьютеры.
Второе – мы стали копать по-другому. Наши представления о том, что археология – это кирка и лопата уходят в прошлое. Кирка и лопата, конечно, остались, но только на уровне снятия верхних культурных горизонтов, балласта. А дальше начинается бесконечная зачистка, фиксация, работа с микроконтекстами.
Третий момент – особое внимание к археологическому вещеведению, отдельным находкам, деталям, которым раньше не всегда уделялось внимание.
Археология стала другой. Нужна специальная подготовка, специальное направление, специальная кафедра. Там должны работать люди, которые имеют непосредственно полевой опыт.
Есть ли обряд посвящения в археологи?
— Каждая экспедиция определяет праздничные мероприятия по-своему. У нас это, как правило, театрализованное представление, которое готовят старшие коллеги. Есть разные символы. Например, у нас есть специальная декоративная археологическая лопата, которую ребята должны поцеловать и поклясться быть преданными археологии и всему, что с ней связано. Это всегда весело и торжественно. И если такие традиции есть, это хорошо.