Устроился на работу водителем-экспедитором – развозить «молочку», то есть молоко, сметану и прочую вкусную продукцию. Работа вроде несложная: загрузился на складе и вези по магазинам. Но… Надо вставать рано утром, нет, ночью, когда соседи еще телевизор смотрят. В любую погоду – кушать то людям всегда хочется.
Если бы мне лет этак десять назад сказали: «Будешь работать водителем в Уфе!», – я бы от души рассмеялся. Но, «Иншаллах», неисповедимы пути Господни. Да, кризис, надо платить по счетам, возвращать долги.
Как-то проснулся ночью, выпил крепкого чаю, чтобы глаза окончательно открылись, и, одевшись потеплее, вышел на улицу. Прогрел машину, поехал. Но вот оказия! По графику моя должна быть смена, а документы оформили на сменщика. Дело в том, что мы как то менялись, и он, не предупредив меня (может, забыл), решил отработать сам.
Человек из района, ехать ему далеко, и я не стал скандалить. Но все же мы договорились встретиться на перекрестке. Благо товарищ уже был в пути.
Сижу в машине на условленном месте, жду сменщика, делать нечего. И я, как всегда в такие минуты, потянулся к кураю. У меня в машине всегда лежит курай, натуральный, сделанный из уральского реброплодника. Растет он в лесу, во влажных местах. Позапрошлый год был очень урожайным на курай, что, кстати, бывает не всегда. Собирать его надо осенью, в начале октября, когда семена созрели, листочки высохли, да и сам стебель вобрал тепло солнечных лучей, созрел. Для меня это целый ритуал: сперва ножом срезаешь соцветие и разбрасываешь семена в почву, затем срезаешь высохшее растение под самый корень. Усевшись поудобнее, напевая какую-нибудь мелодию, надо очистить стебель от высохших листьев и отмерить длину в семь ладоней приговаривая:
– Курай…
– Ау?
– Здравствуй, дорогой!
– Привет, агай!
– Позволь мне поиграть…
– Конечно, агай!
– Спасибо, родной!
Пять отверстий для пальцев каждый делает по своему, известному только ему, способу. Так… Музыкальный инструмент готов!
Кручу его в руках, дую, смотрю внутрь на просвет. Внутри стебель растения белый, бархатистый, нежный, а снаружи на всю длину ребристый. «Ребра жесткости, поддерживающие стебель растения», – так говорят ботаники, в том числе и я. А вот музыканты в этих ребрах усматривают природные струны музыкального инструмента, что, как струны гитары, вибрируя, извлекают богатый, натуральный звук – бурдон. Во, как!
Наступает момент игры. Тут нужно особое расположение языка, зубов, губ по отношению к инструменту.
Первый звук, инструмент завибрировал в руках – признак хорошего качества. На мгновение замираю, набираю в грудь воздух… и полилась мелодия. Хорошо в лесу в теплый осенний день, солнце не жарит как летом. Деревья еще одеты в листву. Ветра нет, на опушке, где я сижу на камне, тихо. Мелодия курая эхом разносится по лесу. Вдоволь наигравшись, двигаюсь дальше... Из леса я возвращаюсь с целым пучком стеблей, усталый, но довольный…
И сейчас в машине, вспоминая эти дни, я играю на курае. Повторяю старые мелодии, разучиваю новые. Мимо проезжают редкие машины – такси, полиция... Не обращая на них внимания, я погрузился в мир музыки. Играю и чистым звуком, и «грудью». При игре «грудью» к звучанию курая присоединяется грудная вибрация, делая мелодию еще богаче и красивее.
Вот и сменщик. Я вышел, поздоровались, поговорили, обсудили наши водительские дела и разошлись по машинам. Я, естественно, – домой, отсыпаться. И тут замечаю, что меня преследует автомобиль. Только я проехал перекресток, как он начал мигать сигнальными огнями. Полиция!
Взял направо, остановился. Из машины вышел полицейский, подошел и осветил фонариком машину. Я, конечно, открыл дверь. Представившись, молодой сержант, осветил и меня:
– Ты что это в машине курил?
– Да я вообще не курю.
– Нет, я видел трубку!
Тут, до меня дошло, что это та машина полиции, которая проезжала мимо, когда я, раскачиваясь из стороны в сторону в такт музыке, играл на курае. Только полицейские все поняли по-своему.
– Так это же не трубка, а курай! Я на нем играю.
– Что за курай? – полное разочарование в голосе.
– Как? Не знаете?! – настало время удивляться мне. Нет, жить в нашей республике, где изображение курая – и на гербе, и на флаге, и не знать, что это? Кстати, курай – единственный в мире музыкальный инструмент, изображенный на государственных символах. Сам убедился, блуждая по бескрайним просторам Интернета.
Последовал вопрос:
– И как на нем играют?
Я сыграл плясовую.
– Теперь «Титаник» давай сыграй. Пойдем в машину.
В полицейской машине сидел его напарник, я сыграл им из «Титаника» My Heart Will Go On. Тишина. Оба слушают открыв рот.
– Нет, это все не то. Лучше я «Урал» сыграю.
Начало апреля, воздух чист, тихо, кое-где еще лежит снег, каменные многоэтажки застыли на утреннем морозе. Я заиграл «Урал». Старинная мелодия потекла по улицам города, огибая высокие дома, эхом отражаясь от стен высоток. Город слушал… Казалось, мелодия вливалась во дворы и переулки, в многочисленные окна и подъезды столицы. Будто весь город слушал эту старинную мелодию, историю края, которую рассказывал хрупкий, нежный, как голос младенца, голос природы – курай…
Я закончил играть. Наступила оглушительная тишина. Сержант протянул права, молча пожал руку.
Оригинал публикации находится на сайте журнала "Бельские просторы"
Автор: Жават Кильдияров
Журнал "Бельские просторы" приглашает посетить наш сайт, где Вы найдете много интересного и нового, а также хорошо забытого старого.