Этот человек умирал в детстве, был тяжко болен в зрелом возрасте, большую часть жизни занимался тяжелым физическим трудом... и прожил 103 года (из книги "Духовные светильники Карагандинской земли")
1
15/28 января 1908 г. в семье крестьян-середняков Семена Васильевича и Марии Илларионовны Тимаковых родился младенец, которого нарекли Иоанном в честь чествуемого в этот день святого, преподобного Иоанна Кущника. Самарская губерния, поселок с веселым названием Зеленый лужок ‒ здесь прошли детство и юность Иоанна. Он был вторым по старшинству из сыновей. А всего в семье Семена Васильевича было 14 человек: он, жена, 8 сыновей и 4 дочери. Всё их хозяйство до 1917 г. состояло из 3 лошадей, 4-5 коров, 20 овец да 12-15 десятин земли.
Лет девяти Ваня сильно заболел; уже и не чаяли, что он выздоровеет. Одели его в белую длинную рубашку и положили под иконы умирать. А отец всё же молился о его выздоровлении и пообещал: «Господи, если ты его оставишь, я его отдам в солдаты служить за царя и Отечество». И Ваня, начавший уже было задыхаться, вдруг стал дышать ровнее, а по прошествии некоторого времени поправился и совершенно выздоровел. В том же или следующем году произошла революция. Царь был призван Господом на свою Голгофу, а вместе с ним и весь его православный народ. Ваня Тимаков ни армии, ни войны не видал, будущему иерею Божьему пришлось сослужить своему Отечеству и Царю Небесному духовную службу. А вот из семи братьев его, ушедших в Великую Отечественную на фронт защищать свою Родину, ни один не вернулся домой. Уже в старости батюшка, рассказывая эту историю, сетовал, что не умер маленьким мальчиком: «Тогда бы я был в раю, а теперь куда душенька моя пойдет?..»
Из дореволюционного прошлого семьи о. Евфимий вспоминал необычный случай выздоровления своего отца по молитвам праведного священника протоиерея Александра Чагринского: «Когда отец был молодой, его испортили колдуны (такое действие возможно только по особому попущению Божию за тяжкие грехи, в особенности богоотступничества и богохульства. ‒ Прим. авт.). Врачи, сколько ни старались, не могли его вылечить и говорили родным, что он неизлечимый. Как-то узнали, что в соседней деревне есть какой-то дед, который лечит травами, и повезли отца туда. Когда приехали, деда в доме не оказалось, и материн брат, сопровождавший отца, пошел искать травника. Кто-то ему подсказал, что дед на сеновале. Брат зашел на сеновал и увидел такую картину: подвозят на телегах не то что какую-то лечебную траву, а обычное сено с луга, а этот дед сидит над большим котлом, в котором это сено варится, и что-то шепчет. Лицо у него было настолько неприятное, что брат сразу же вышел и вернулся к отцу. По рассказу его отец сразу понял, что это никакой не травник, а обычный колдун, и велел везти его назад домой.
Потом сказали, что в Чагринском монастыре есть отец Александр, который отчитывает больных. Отец просит родных: «Везите». На дворе зима, отец еле дышит, – как везти?! «Везите». Повезли его, на полдороги ему хуже стало, родные хотели поворачивать домой, боясь, что не довезут. Отец говорит: «Пока живой ‒ везите вперед, а как помру ‒ везите домой». Привезли живым, и чагринский батюшка, посмотрев на него и расспросив, сказал: «В 6 часов приходите в келью ко мне».
Пришли, там уже было человек 30 больных. Батюшка маленький, худенький. «Ну, братцы, ‒ говорит, ‒ давайте помолимся». Помолились. «Братцы, давайте помолимся поусерднее, ‒ снова попросил батюшка, ‒ без слез молитва холодна». Еще помолились. Говорит опять: «Братцы, давайте помолимся о тех, кто сам о себе не может молиться». То есть о бесноватых. Что тут началось вокруг! Кто кричит, кто плачет, кто что. Отец рассказывает: «И я заплакал как ребенок, и пот с меня пошел, и я почувствовал, что выздоровел, только что слабый». Приехал домой отец совершенно здоровый».
О протоиерее Александре Юнгерове в книге «Отечественные подвижники благочестия XVII и XIX веков» сообщается, что был он усердным и добросовестным пастырем и, прослужив около 40 лет на сельском приходе, в 1880 г., будучи 60 лет, отпросился по болезни за штат. Правящий архиерей удовлетворил его просьбу и перевел в Чагринский женский монастырь, где отец Александр служил только по воскресеньям и праздникам и преподавал Закон Божий в монастырской школе для девочек. К 1893 г. он еще более ослабел. Из Самары был прислан для совершения богослужений иеромонах архиерейского дома.
С увольнением отца Александра за штат началось, однако, более широкое его служение, сделавшееся известным далеко за пределами не только пустынной, находящейся в степи, Чагринской обители, но и всей Самарской губернии. Господь, готовивший своего избранника еще с детства, подкреплявший многократно в последующем пастырском служении, прославил его в отдаленных местах России даром чудотворений. Толпы больных, отчаявшихся в человеческой помощи, бесноватых, смущаемых и обуреваемых разными помыслами и недоумениями, потекли к нему с разных концов православной России. В весеннюю пору 1894-1898 гг. в некоторые дни наплыв посетителей доходил до 1000 и более человек в день. Эти сонмы народа разноплеменного ‒ чуваши, черемисы, мордва, русские из разных губерний, иногда ‒ татары, немцы, цыгане, посещавшие батюшку, невольно переносили мысль образованного верующего человека к отдаленным временам христианского аскетизма, временам Симеона Столпника, Антония Великого и других подвижников древности. И в Чагру также собирались страждущие, как к древним пустынножителям, и получали духовное и телесное врачевание, со слезами благодаря Господа за свое исцеление. Лица, не имевшие возможности побывать у отца Александра, обращались к нему письменно, и за неимением возможности им отвечать, батюшка обращался с горячей молитвой ко Господу об их нуждах.
Продолжение следует.