Нам пишет Сергей Николаéвич, журналист, литератор
Тройной портрет Олега, Людмилы и Филиппа Янковских. Продолжение. Предыдущая часть здесь⤵️
Известно, что свою личную жизнь Янковские всегда трепетно оберегали от посторонних, любознательных глаз. Сколько помню, сам ОИ от личных вопросов дипломатично уходил, Филипп отделывался общими фразами, а его мама Людмила Зорина интервью не давала никогда. Принципиально. «Почему я должна вам рассказывать о своей жизни?» – спросила она меня однажды строгим голосом, когда я попросил ее об интервью.
Вместе Янковские прожили 45 лет. Женщина, которая построила дом, сохранила семью, была преданной и любящей женой, уже за одно это способна вызывать уважение. Но Людмила Зорина – еще и актриса. Олег Иванович не уставал напоминать во всех интервью, что во времена их актерской юности в Саратове его звали не иначе как «муж Зориной». Эта она блистала в главных ролях, а он был на подхвате. Но в Москве их роли распределились иначе.
Она была прирожденной героиней. Русые волосы на прямой пробор. Медленный, тягучий голос. Прямой, ясный взгляд глубоко посаженных глаз. Может играть все – от Островского до Гельмана. И играла, наверное, если бы… не Янковский. В актерском браке кто-то всегда должен уступить. Уступила она. Ради его карьеры, ради сына, ради семейной идиллии, запечатленной много раз объективами лучших наших фотографов. Не думаю, чтобы Янковские специально позировали. Тем более так долго! Но то, что в этом союзе существовало внутреннее напряжение двух сильных личностей, угадывалось сразу. Это прорвалось у Олега Ивановича, когда он сказал, что для семейного счастья нет ничего опаснее, чем неработающая актриса. И у Людмилы, когда она зачем–то вдруг призналась в нашем коротком телефонном разговоре: «У меня сильный характер».
На экране вдвоем я их видел только однажды в фильме Романа Балаяна «Полеты во сне и наяву». Фильм был о нем. А она, как всегда, была его женой. Явью, бытом и тылом одновременно, из которого он рвался куда–то в сон, в новое наваждение, в очередной загул или роман.
Зорина играла жестко и бесстрашно: и женскую усталость от этих нескончаемых мужских снов, и женскую стойкость, когда уже давно не до полетов, потому что надо тянуть дом и воспитывать ребенка. Нельзя все время летать. Не женское это дело.
И, конечно, потрясающая сцена в машине, где на переднем сиденье справа, на ее законном женином месте, вдруг оказалась какая–то лохматая пигалица, а ей самой ничего не оставалось, как примоститься где–то сзади и говорить насмешливо и снисходительно, как и полагается говорить женщине в ее возрасте и незавидном положении обманутой жены. Все это Зорина сыграла в нескольких эпизодах – и сыграла блестяще, а потом опять куда–то пропала с экрана. И в театре ее не было видно.
«Если честно, то я ею, конечно, мало занимался, – признался мне в минуту откровенности Олег Иванович. – В какой–то момент надо было помочь, как это делают другие мужья. Выставить условие: хотите меня на фильм, берите тогда и жену. Но мне это было как–то неловко. Да и она бы не позволила. Даже когда без всякой инициативы с моей стороны Балаян пригласил ее сниматься в «Полетах», она долго в это не верила и с трудом согласилась. Она очень гордый человек».
Гордая женщина в белом, Людмила Александровна могла быть и очень трогательной. Янковский вспоминал, как она впервые приехала в Москву. Он уже был на пороге к своей славе. И разные знаменитости радостно его хлопали по плечу: «Привет, старик!» А она только растерянно улыбалась и почти никого не узнавала. Только однажды в кинотеатре «Россия», куда Янковский затащил ее на какой–то концерт, им встретился за кулисами Лев Лещенко, с которым он дружески поздоровался и обнялся, после чего она испуганным шепотом спросила: «А он тебя знает?»
Продолжение скоро! Подпишись на наш канал и читай:
Сергей Николаевич для "Лилит"