Ехал я однажды по трассе в центр Лиона, и тут увидел на горизонте знакомые пейзажи! На окраине в полях растут знакомые нам панельные муравейники!
Во Франции с подобным жильём экспериментировали в 60-70-х годах. И на примере Франции очень хорошо видно, во что подобные районы превращаются со временем. Изначально низкая стоимость жилья привлекает в такие районы низшие слои населения. Тут селятся приезжие и малообеспеченные люди. Со временем кто-то из них поднимается и переезжает в более дорогие районы с хорошей городской средой и уровнем жизни. А в подобных районах оставались те, кто не смог в жизни устроиться. Дальше росла преступность, из этих районов уходил бизнес, и ситуация только усугублялась.
Именно так и произошло во французском городе Лион: построенные с 1965-го по 1973 год многоэтажки быстро заполнились мигрантами, и очередной район на окраине превратился в гетто. Несмотря на то, что в 1994 году были снесены 10 зданий, район Мангетт существует до сих пор.
Я не знал, что он считается одним из самых опасных в городе. Меня, конечно, смутило, что кроме африканцев и арабов на улице никого нет, но я не придал этому значения, взял камеру и пошёл гулять. Через несколько минут взволнованные прохожие предупредили меня, что лучше не фотографировать тут, "иначе набьют морду". Этому я тоже не придал значения. Потом подошёл ещё один юноша и посоветовал быстрее сваливать, так как белый турист без знания языка с камерой за $10 000 тут ходит нечасто, и камеру эту с минуты на минуту кто-то отожмёт. К счастью, никто ничего не отжал и не набил, я спокойно отснял всё что хотел и уехал. Только придя домой, я прочитал в интернете, что ходил по жуткому месту!
До 1965 года на месте района были фермы, виноградники и болота. В 1965-м район попал под государственный проект "урбанизации по приоритету": власти пытались удовлетворить растущий спрос на жильё. В рамках проекта на пустырях с нуля создавались новые районы с дешёвым и социальным жильём, магазинами и инфраструктурой.
Место быстро стало проблемным. С беспорядков в этом районе начался Марш за равенство и борьбу с расизмом. Это первое национальное мероприятие подобного рода во Франции.
В 1983 году здесь были стычки с африканскими мигрантами из Магриба и массовые поджоги машин. Тогда же три солдата в поезде зарезали ножом человека и выкинули его из окна. После этих событий полиция стала притеснять местное население, молодёжь Мангетта, непричастная к преступлениям, требовала прекратить преследования. Жильцы объявили голодовку, но ситуация не менялась.
На фото президент страны Франсуа Миттеран прогуливается с молодыми жителями Магетта 10 августа 1983 года. В то время в районе уже происходили беспорядки.
Кульминацией событий стал рейд, в ходе которого полицейский застрелил местного жителя. В октябре 1983 года новые французы устроили марш, требуя прекращения несправедливости и социального равенства.
Всё закончилось тем, что президент пообещал жителям выдать разрешение на работу на 10 лет, ввести закон против расистских преступлений и рассмотреть проект, который позволял бы иностранцам участвовать в выборах. Первые два пункта были выполнены.
Как я уже написал, в 1994 году часть домов снесли.
В Сент-Луисе, Миссури, тоже был такой социальный жилой комплекс – "Пруитт-Айгоу", 33 одиннадцатиэтажки, построенные в середине 50-х.
Планировалось, что комплекс будет состоять из двух частей – для темнокожих и для светлокожих, но в течение двух лет большинство белых квартиросъёмщиков переехали в другие места, и в комплексе осталось в основном малообеспеченное темнокожее население. Вскоре место стало ассоциироваться с нищетой и преступностью, а полиция всё чаще отказывалась выезжать по вызовам в этот район.
Дома постепенно превратились в трущобы и были снесены через 20 лет.
Критики проекта утверждали, что широкие открытые пространства между высотными муравейниками не вызывали у людей чувства общности, сплочённости и соседства с другими жителями района, что способствовало росту преступности. Башни будто бы специально были построены для того, чтобы жители не добились успеха в жизни.
Проводятся исследования с использованием нательных датчиков и приложений, которые показывают, что уровень стресса у людей повышается, когда они попадают в подобные районы. Они инстинктивно ускоряют походку, стремясь скорее покинуть это место. Есть даже исследование, авторы которого пришли к выводу, что у жителей пригородов в два раза выше шанс развития шизофрении, беспокойства, душевных расстройств и депрессии.
Андреас Мейер-Линденберг из Гейдельбергского университета выявил, что у некоторых людей жизнь в пригороде может даже вызывать физиологическое изменение мозга: у них снижается количество серого вещества в правой дозолатеральной префронтальной коре. Социальная изоляция – это не шутки!
Здания нужно строить так, чтобы они были ближе друг к другу, сближали людей и заставляли их общаться. Грамотный дизайн и архитектура позволяют людям чувствовать, что они контролируют окружающую среду. Муравейники и огромные пустые пространства вызывают чувство дезориентации и непонимания: люди не знают, в какую сторону им идти, среда не "ведёт" их в нужном направлении.
Одним из архитекторов-проектировщиков Мангетта был француз Эжен Бодуэн, представитель функционализма. Этому стилю присущ минимализм, простые геометрические формы, отсутствие декораций и вообще деталей, лишенных функционального значения. Преобладающая цветовая гамма – серая. В общем, милые русскому сердцу безликие бетонные коробки-муравейники!
Кстати, интересный факт: одна из улиц коммуны Венисье в составе Лионской метрополии в 1967 году была названа в честь Владимира Комарова – советского лётчика-испытателя и космонавта, который погиб во время приземления спускаемого аппарата корабля "Союз-1".
Местное население в этом районе по-прежнему состоит в основном из мигрантов (60% квартир приходится на жилье для людей с низким доходом, а остальные 40% – на обычное и социальное жильё). Сейчас такие районы – большая проблема для Франции, и правительство её признаёт. Это пример последствий неконтролируемой миграции.
В районе проживает около 22 000 жителей 40 разных национальностей. Контингент здесь как на подбор: бездельники, безработные, воры. Людям нечем заняться, поэтому они поджигают автомобили, обкрадывают квартиры и магазины, устраивают стычки с полицией. Такие опасные районы превращаются в отдельные государства со своими законами. Они становятся бесконтрольными и неуправляемыми.
Правительство Франции разрабатывает меры, которые помогут молодёжи разных национальностей объединяться. Например, власти хотели ввести общественную службу для старшеклассников. Но на реализацию такой масштабной программы нужно финансирование, поэтому пока всё зашло в тупик.
К 2030 году градостроители планируют обновить такие районы. В программу входит облагораживание территорий и массовый снос зданий в неблагополучных районах с переселением жильцов. Только переселить такое количество людей за столь короткий промежуток времени будет не так просто.
01. И вот мы на месте. До боли знакомые пейзажи, не так ли?
02. Огромные панельные дома разной конфигурации случайно раскиданы по полю.
03. Всё пространство между ними занимают либо парковки, либо пустыри, засеянные травой.
04. Хочется ли здесь гулять, проводить время?
05. Будет ли на этих милых улочках развиваться бизнес?
06. Бесконечные одинаковые серые коробки, которые французам ещё предстоит снести.
07. Иногда их пытаются приукрасить с помощью стрит-арта. Но помогает слабо.
08. Бесконечные поля парковок вместо благоустройства.
09. У многих домов на первых этажах сделаны гаражи.
10. Местная пятиэтажечка
11. Церковь
12. Архитекторы старались сделать фасады разнообразными, но толку от этого мало.
13.
14.
15. Мусорные баки в основном переполнены, мусор тут плохо убирают.
16. Вход в подъезд
17.
18.
19. Ну просто двор мечты!
20. Так и хочется тут прогуляться.
21.
22.
23. Сами понимаете, народ тут живет специфический, поэтому под окном хорошо видно, кто курит, а кто любит пить молоко по утрам: мусор просто выкидывают из окон.
24. Тропинка, так хорошо знакомая нам
25. Как я уже много раз писал, минус микрорайнной застройки в том, что нет чёткого деления на дворы и улицу. У людей нет ощущения своего пространства, они не понимают, где заканчивается их двор и где начинается двор соседа. Поддерживать такую территория в порядке очень сложно. Кроме того, между домами образуются огромные пустыри, которые невозможно использовать эффективно. Что-то отдают под парковку, что-то просто засеивают травой. Никогда тут не получится ничего хорошего.
26. Ёлочки подросли.
27.
28.
29. Остатки сгоревших машин
30. Баскетбольная площадка
31.
32. Один из дворов решили благоустроить.
33. Проект довольно неудачный. Бетонные плиты раскидали по земле, вокруг грязь. Пройти к лавочкам невозможно.
34. А вот холм с лежаками – идея неплохая.
35. Проезды проектировали так, чтобы не было возможности припарковать машину.
36. Ещё одна попытка благоустроить пустырь между домами. Сделали просто корыто с газоном.
37. Из плюсов стоит отметить ливневую канализацию, которую тут делают даже на грунтовых дорожках
38. И на газонах. В России так никогда не делают. У нас ливнёвку делают максимум на основных улицах, а во дворах вода пусть уходит в землю. Из-за этого повсюду грязь.
39. На месте снесённых домов строят новое, более комфортное жильё. Оно уже малоэтажное, с обособленной территорией и нормальным благоустройством. Власти пытаются разбавить местное население средним классом, который должен подтянуть за собой бизнес, спровоцировать рост цен на недвижимость и привлечь новых инвесторов.
40. Местные жители
41. Легендарный лионский трамвай
42. Трамвай смотрится в таком районе невероятно. Интересно, что местные не вандалят остановки.
43.
44.
45. Даже в таком районе правильно проектируют улицу. Делают хорошие переходы, защищают тротуары столбиками.
46. Улица после реконструкции. Все парковки в карманах.
47. Навигация
48. Урна
49.
50. Французский опыт показывает, что судьба у таких районов одна – под снос.
В России всё это тоже придётся сносить.
