Прочел монографию тольяттинского филолога и преподавателя зарубежной литературы Анны Ждановой под заголовком - "Нарративный лабиринт "Лолиты"". Этот автор трагически ушел из жизни в 2015 году и вслед за ней, через несколько лет умирает ее муж, известный знаток телевизионной игры "Своя игра" Андрей Жданов. Работа специфическая, но она мне открыла глаза на ряд странностей набоковского текста. Приведу несколько цитат. Но прежде хочется отдать должное автору, она перевернула мое представление о тольяттинской филологической науке.
"Так, И.В. Саморуковой выделяются три модели (архетипа) деятельности субъекта художественного высказывания: архетип культурного героя, демиурга и трикстера. Характеристики именно третьего типа, в котором "само название отсылает к пространству "чужого слова", к иронии, к пародии, к стилизации, прочим формам речевого остраннения, позволяют казалось бы, отнести к нему деятельность Набокова-автора в "Лолите". Тексты, построенные с применением трикстерской модели высказывания, принципиально преобразуют читательскую активность. "По сути, трикстерское высказывание снимает и проблему понимания как согдасия , приятия читателем позиции художественного субъекта. Оно провоцирует читателя вести собственный поиск, на выбор собственного пути интерпретации тех речевых миров, которые рефлексируются субъектом художественного высказывания. В известном смысле субъект художественного высказывания и его адресат в трикстерском типе обмениваются своими ролями: не субъект высказывания конструирует своего читателя, а читатель конструирует своего "автора"."
"Правомерно сделать замечание о том, что в ХХ веке, в частности в лице Набокова, литература переходит от "стыдливости" и демонстративной "обнаженности формы", доверяя повествование не неумелому, а наоборот, подчеркнуто искушенному рассказчику. Тем сложнее и интереснее в этих обстоятельствах желается читательская работа по выявлению авторской позиции."
"Сознание Гумберта постоянно продуцирует новых двойников - и собственных, и своих близких. Весьма показательно начало 26 главы второй части романа, описывающей его знакомство с Ритой - эпизод сам по себе странный и неубедительный. В этой главе говорится о том, что Рита пытается собрать нужную ей информацию в окрестностях города Сан-Гумбертино; упоминается шестнадцатилетняя теннисистка Доротея Гааз, "мужеподобная дылда"; в своем гостиничном номере герои находят неизвестного юношу, страдающего амнезией и названного врачом "Джеком Гумбертсоном"; а при случайном выстреле из пистолета пуля уходит в стену, вызывая "очень тонкий и очень забавный фонтанчик горячей воды, ассоциирующийся с гейзером - напоминание о фамилии Гейз, которую носят Шарлота и Лолита."
"Таким образом, ненадежность Гумберта - рассказчика на психологическом уровне видна в следующих проявлениях: аура неуверенности и сновидения, присущая ряду эпизодов романа; повышенное самомнение относительно своих внешних данных и проницательности по отношению к окружающим людям; использование условных и ложных имен в рассказе, в том числе и создание собственного псевдонима; наличие в тексте явно вымышленных и неправдоподобных эпизодов; признание героем собственной лживости; противоречащие друг другу высказывания; недостоверность внутренних текстов повествования; ошибочные интерпретации происходящих событий; создание атмосферы двойничества. Все эти особенности порождают недоверчивое восприятие читателем исходящей от Гумберта информации и позволяют интерпретировать его как ненадежного нарратора."
"Помимо фабульных и композиционных цитаций в произведениях В.Набокова могут использоваться также и другие способы обращения к текстам русской классики. Характерный пример обнаруживается в начале 14 главы романа "Лолита": "Я позавтракал в городе - давно не был так голоден. Когда вернулся, дом был еще безлолитен". Здесь выявляется словообразовательная модель цитаты, когда авторский неологизм (краткое прилагательное, произведенное от имени собственного) строится по рецепту пушкинского выражения "кюхельбекерно и тошно"."
"Следующая остановка в моем марафоне под номером 7 - фрагменты романа Владимира Набокова "Лаура"