Бывают такие люди незаменимые. Они всегда нужны, к ним тянешься, с ними хорошо просто посидеть рядом. Они почти, как мама...
Они даже не святые, а с ними так просто и хорошо. Они, правда умеют быть в тени, они незаметны, но в то же время являются всем для всех.
Всё, что делают, делают тихо, в тайне, не за похвалу. Не спешат обогнать, не становятся первыми, даже если положение позволяет, а тихо и честно ждут своей очереди.
Не отпихивают, не сердятся, если даже видят перед собой проявление нетерпимости, наглости, нелюбви.
Они помнят каждое слово в значении истинной настоящей "любовь".
Та, "что все покрывает, всему верит, не злится и не ищет своего...".
Вот именно такой была матушка Наталья Константиновна, матушка восьмерых детей.
Не робкая, но и в тоже время не старалась быть на виду.
А когда нужно она всегда оказывалась рядом и всегда ее совет был именно верный, нужный.
Она никогда не спешила подходить к Святой Чаше, никогда не стремилась туда первой, а ведь могла бы, а ведь позволял ее "статус", жена батюшки. И хотя у нее были тоже труды, послушание, дети, заботы, хлопоты, но она шла вместе со всеми, а иногда и последней.
А с батюшкой так редко виделась, а когда однажды подходила ко причастию, к нему после длительной разлуки, они говорили другу другом безмолвно просто взглядом, но любящим, добрым, долгожданным.
Многие журналисты которые хотели узнать секрет их семейного брака, удивлялись, что ее ответ был короткий, но такой вразумительный.
Супруга Валериана Кречетова уже почила, о память живёт в наших сердцах до сих пор. Пусть не у всех, но те, с кем она имела возможность общаться, вспоминают её, как человека скромного, но сильного,
Может потому, что она веру приняла еще с молоком матери. Ведь отец ее был тайным священником, а мать прихожанка церкви святителя Николая в Кленниках на Маросейке. Сначала духовником их семьи был отец Алексей Мечев, а потом и его сын священномученик Сергей Мечев.
Все 60 лет, что они с мужем прожили, 50 он посвятил своей пастве, в селе Отрадное, что оправдывает себя. Туда батюшка ездил и бывал больше, чем в собственном доме, где ждала его любимая Наталия.
Все тяготы семьи легли на ее плечи. Воспитывала она 7 детей, восьмой умер в младенчеств, тоже больше одна. Сначала помогала ей ее мама, а потом, когда ушла из жизни, она старается сама, хоть и здоровее хрупкой Натальи оставляло желать лучшего.
"Тетя Наташа – вспоминает ее племянница, - никогда не повышала на нас голос, всегда была приветлива, добра, снисходительна к нашим шалостям, ко всем внимательна, радостна.
Только значительно позже я начала понимать, какого труда ей это стоило.
Я знала многих матушек, но такой, какой была Наталия она была одна. Все они тоже были жертвенными, мужественными, стойкими в вере, но она несла все домашние заботы, семейные тяготы так, как это делают святые люди. Столько в ней было любви, столько самопожертвования было в ее поступках, что это не могло не порадовать и не восхитить.
Она старалась облегчить всем окружающим жизнь: например, часто сама носила сумки с картошкой, чтобы не беспокоить своих учащихся сыновей.
Помню, была в гостях у Владимира Владимировича Быкова (брата ее мамы Елены Владимировны), и он сказал тогда: «Не знаю, как кто, а моя Наташа чистым ангелом в рай полетит».
А когда возвращался супруг домой, матушка всегда старалась повкуснее что-то приготовить, у нее была бесконечная любовь к отцу Валериану.
Она светилась изнутри, когда он был рядом. Даже врачи отметили, что, когда он приехал к ней в больницу, ее показатели на мониторах улучшились, вся она точно трепетала от радости встречи с ним. Только с такой поразительной силой любви и можно было нести свой крест. Часто в проповедях отец Валериан говорит о терпении в браке, именно из терпения и любви было соткано естество матушки. Но не будь такого верного друга у отца Валериана, не было бы такого пастыря, как он, и такой спасительной атмосферы вокруг него.
Когда, кто находился с матушкой, он непременно чувствовал непрестанную ее молитву, и тем более сразу были видны плоды ее, как все благополучно устраивалось и разрешалось.
Последним ее испытанием стал пожар в ее доме, она потеряла свои иконы, книги, архивы, семейное фото. Это было, как наваждение для Иова Многострадального, видимо Бог проверял ее на верность и преданность. Но и здесь она повела себя безропотно, хотя это событие навсегда подорвали её силы, что стало отправной точкой ее последней болезни и окончания ее жизненного пути.
Многие думают, что матушки отрывают батюшек от паствы и духовных чад. Да бывает, но только не Наталья. Она, наоборот, создавала мир и покой в доме, уют и радость, а значит и батюшке было легче давать обстоятельные ответы на вопросы, епитимьи, советы.
Совершенно не удивительно, если на могилке матушки начнут по ее молитвам у Престола Всевышнего происходить исполнения наших прошений. Потому что она с полной ответственностью может называться подвижницей благочестия наших дней. У нее выросли прекрасные дети, в их семьях царит любовь. Но жизнь не бывает без испытаний и искушений, по молитвам у матушкиного креста всё должно устраиваться так, как Богу угодно и чадам полезно.
Даже на поминках о ней было произнесено ни слова, так как еще при жизни она не любила похвал.
И весь этот день был необыкновенно тих и светел. Пример матушки Наталии Константиновны неизгладим из памяти людей, знавших ее. На таких, как она, стоит, держится и крепнет наша Мать-Церковь – на подвиге человека, служащего верой и правдой славе Божией.
«Матушка была не только красива внешне, - продолжает она, - но и внутри у нее было что-то такое, особенное, что мне ребёнку тогда было непонятным. Она имела 4 тогда еще детей на руках, а всегда встречала гостей с нежной приветливой улыбкой. Никто не мог и подумать, что она мало спала, или очень устала. Лицо ее было радостным, а возле нее так и хотелось задержаться подольше, чтобы не уходить, ведь вокруг нее было так уютно, так мирно.
У нее была еще старенькая мама, которая часто звала ее к себе по всяким просьбам, и она их без ропота, раздражения, осуждения принимала. Всех встречала радушно, с благодушием провожала. И это всё не смотря на бегающих, спотыкающихся и ушибающихся детей, которые бежали к ней за утешением, советом. А после приезжал усталый отец Валериан.
И она никогда не жаловалась, не было с ее уст ни одного упрека, недовольства, она терпеливо пекла пироги, умела преодолевать трудности, имела выдержку. Все это наверно было плодом ее постоянного молитвенного подвига.
После храма в воскресенье приходили в гости к отцу Валериану и матушке Наталии. Нам было так весело, так радостно, – не вспомню ни одного окрика или замечания в адрес расшалившихся детей со стороны матушки.
А какие мудрые советы она мне всегда давала.
Последний раз я видела ее под аппаратом ИВЛ капельницей, не было так жаль ее, я помню и ее чистые синие глаза, я подошла представилась, она узнала меня, я вытерла ее слезы, смочила пересохшие губы и погладила ее натруженные опухшие руки.
Потом ее старшая дочь, тоже матушка, пришла к ней, крепко меня обняла, прочитала для неё Евангелие, это было так естественно, словно дыхание.
А когда Леночка стала говорить маме, что приедет отец Валериан навестить ее, то матушка словно ожила, – так трепетно, верно и нежно любила она своего мужа-священника.
Потом я попрощалась и ушла. Но странное дело, у меня не было горечи, хотя я понимала, что мы видимся с матушкой Наталией в этой жизни в последний раз. Было все равно такое особенно светлое чувство, как будто я шла из храма после причастия.
Через неделю матушки не стало. Отошла ко Господу праведная ее душа. Это о ней сказано: «Стяжи дух мирен, и тысячи вокруг тебя спасутся».