– Когда впервые задумался о переходе?
– В марте 2020 года. По итогам короткой программы на Спартакиаде я был недоволен своими оценками. Я сделал идеально чисто программу с тройным акселем, каскадом три-три и тройным риттбергером.
Мы с тренером (Маргаритой Шустовой) посчитали, что мне незаслуженно занизили оценки на вращении и за компоненты. Это была как последняя капля.
Мне дали понять, что здесь не дадут пробиться дальше, если я буду оставаться у этого тренера. Менять тренера не было возможности по финансовым причинам и просто по семейным обстоятельствам.
– Ты же уже тренировался до этого в Москве в ЦСКА, почему вернулся?
– Опять же из-за финансовых обстоятельств. Что касается другой страны, то сначала мы думали, что будет спонсорская поддержка на проживание. То есть потратиться надо было только на билеты и визу.
– Как ты расстался с ФФКР?
– В конце сезона 2020/21 я написал письмо президенту Федерации Горшкову с просьбой отчислить меня, удалить из всех списков и с просьбой о трансфере. Это стало последней каплей, и меня лишили возможности полностью кататься в России.
Мне сказали, что спортсмены чужих стран или те, которые хотят перейти кататься за другую страну, не могут тренироваться на одном льду со сборной Нижегородской области. И я ушел.
– И ты сразу уехал?
– Визы у меня еще не было, но она должна была быть скоро, в августе, а письмо я написал в мае. Я решил, что за четыре месяца ничего страшного не произойдет.
Но спустя две недели, как я порвал с фигурным катанием в России, мою встречу в посольстве в Дубае отменили, потому что там начались карантинные ограничения. Я остался и без катка, и без возможности уехать. Начал работать тренером. Это те шесть месяцев, о которых я больше всего жалею.
– Почему не искал возможности как-то дальше кататься?
– Понадеялся на волю случая. Сам я вообще не катался. Только если после семи часов на льду прыгнуть пару прыжков и отложить на следующий раз. Я потерял более шести месяцев своей спортивной жизни.
Хочу поблагодарить своего бывшего тренера Маргариту Шустову, она пыталась меня вернуть и дать мне возможность кататься в России. Но я отказывался, жалею, что тратил время впустую.
Конечно, все это время мой нынешний тренер (Лаура Липецки) меня поддерживала. Человек с другого континента, который тебя никогда не видел, только по видеозвонкам, всячески тебя поддерживал, старался помогать, это что-то да значит.
– Как ты все-таки оказался в Америке?
– Где-то в конце сентября мне удалось назначить дату собеседования в посольстве США в Милане. Но опять была проблема с выездом из России, так как в Италию въезд был закрыт из-за ковидных ограничений.
Я тогда успел заработать неплохие деньги и 15 декабря купил билет мне и маме, также оформил шенгенскую визу. Пришлось лететь через Будапешт, так как в Венгрии принимали туристов с российской вакциной.
Я уже потерял надежду, но после трех дней ожидания в Милане мне одобрили визу в США. Тем более это были рождественские каникулы, и я не был уверен, одобрят или нет. Это было как рождественское чудо – я получил визу. И сразу где-то через две недели я полетел в США.
– На каких правах ты сейчас находишься в Америке, уже оформлял гринкарту?
– Мне была дана виза до 2027 года, но по ней нужно выезжать из страны раз в полгода, так как удалось оформить только туристическую.
Шесть месяцев прошло, и я потерял любой статус, но в связи с СВО удалось получить статус беженца, т. к. до этого у меня было сотрудничество со штабом российского оппозиционера. Представители приложили письмо и помогли мне получить его. Сейчас я жду гринкарту, – рассказал Мурзин.
