Кровь сбегает по клинку и срывается с острия на примятую траву, капли разбиваются о смятые стебли. Луиджина смотрит на мертвеца у её ног, прямо в глаза. Тряхнула кистью и красные брызги слетели с рапиры, оставив на земле тёмную полосу. Повернулась к Орландо и широко улыбнулась.
— Я совсем забыла, что у других людей не было таких тренировок и таких учителей.
— Ты в порядке? — Спросил Орландо, подходя ближе и подбирая слова утешения. Первое убийство, это куда ярче, чем первая любовь, и куда менее приятно. — Хорошо себя чувствуешь?
— А? Ну да, жарковато, конечно, но в целом хорошо. А что? — Ответила девушка, возвращая рапиру в ножны. — Если ты про убийство... Гаспар заставлял меня убивать людей с четырёх лет. Сначала связанных, потом свободных, а в конце... вооружённых.
Орландо медленно кивнул, припоминая тренировки Серкано, которые действительно хотел забыть. Хоть приёмный отец и ненавидит родителя, но и сам недалеко ушёл от него. Яблоко от яблони, как говорится.
Обшарив карманы мертвецов, нашли пару кошелей с медными монетами и парой серебряных. Мало, но на пару дней хватит. Вместе с этим Орландо нашёл пару долговых расписок ростовщика из города Лисс.
— Это где? — Спросил он ни у кого, вертя бумажку перед глазами.
— Другое королевство, за горами. — Ответила Лу. — Довольно далеко.
— Хм... похоже, эти парни были не просто разбойниками.
— Да, разбойники не носят с собой фламберги. Пусть и сломанные. Этот, похоже, был шверттэ́нцер, танцующий с мечом. — Сказала Лу, пиная тело владельца фламберга. — Грозные бойцы, на самом деле, даже Гаспар отзывался о них с уважением. Будь он в полной силе, снаряжении и с целым оружием, у нас могли бы быть проблемы.
Орландо мрачно кивнул. Надо выбить из головы ощущение собственной «божественности», он больше не тот охотник на демонов и богов. Он даже не взрослый, хоть и не ребёнок. У него ограниченные рефлексы, силы и выносливость. Нужно держать себя в руках, иначе второй шанс потратится бесславно.
Лес потихоньку оживает, начинаю голосить птицы, а в ближайших кустах копошится мелкое зверьё. Мелькают жадные глаза и влажные носы, алчно втягивающие смрад свежей крови. Орландо взял подругу за руку и потянул против ветра, не рискую столкнуться с волками или медведем, смешащим на дармовой обед. Прошёл мимо куста, где прятались двое человек, и двинулся по следу. Лучше перебить всех врагов, даже если он и не понимают, с кем столкнулись, они могут разболтать о двух странных «детишках». Такой слух Гаспар и его гвардия точно не пропустят, тогда они будут искать их здесь. Весь план полетит псу под хвост.
По мере углубления в лес по хребту проскакивают колючие искры узнавания. Орландо сбивается с шага, часто оглядывается и невольно скалится. Да, именно здесь, впервые повстречал Мару. Вот тут, прямо тут, стояла её хибара, где он заночевал со спасённой женщиной и больным ребёнком. Именно здесь был зачат Ролан. Первенец, которого почти не знает. Великан Йор ему больше отец, чем он.
— Что у тебя с лицом? — Тревожно спросила Лу, наклоняясь и заглядывая в глаза снизу вверх.
— А что у меня с ним?
— Так затвердело, губы поджаты. Взгляд угрюмый.
— Живот болит. — Отмахнулся Орландо, не желая дальше развивать тему.
Вскоре дорога вывела за пределы лесной духоты и тени, на плечи обрушилось дикое солнце. Взгляду открылся холмистый простор и римская дорога, огибающая неровности ландшафта. По левую руку к ней жмётся приземистый город, в котором Орландо провёл первые годы жизни. По правую, за поясом виноградников на холме возвышается поместье барона Борсла. Там, во дворе, на ветви могучего дуба покачивается мумия отца, на которую уже шестнадцать лет, каждый день, смотрит мать. Семейное воссоединение мечты, ничего не скажешь.
Они углубились в виноградники, избегая дороги, направились прямиком к поместью. У старого дома для работников, с прогнувшейся крышей и дырявыми стенами, Орландо сбился с шага. В груди предательски защемило.
— С тобой точно, что-то не так! — Выдохнула Лу, схватила за плечи и сделала попытку отвести в тень или в дом, Орландо не сдвинулся с места. — Давай отдохнём.
— Нет. Пошли отсюда, быстрее.
Странно мучительно видеть место, где ты появился на свет. Ты не помнишь момента, но это странное ощущение, что обхватывает разум, приводит в смятение. Тем более, здесь Орландо не только родился, но и убил собственного деда и дядь. Только мать пощадил, возможно зря. Хотя, какая теперь разница.
У ворот поместья встретил скучающий стражник, увлечённо ковыряющий мизинцем в носу. Надменно оглядел и фыркнул:
— Милостыню не подаём.
Орландо вздохнул, провёл ладонью по лицу и со всей злобой, на которую способен, процедил, тяжело перекатывая слова через нижнюю губу:
— Ещё одно слово, смерд, и твои кишки украсят тот дуб, что растёт во дворе. Ты меня понял?
— Э? — Протянул стражник, сбитый с толку вспышкой гнева парня, неуверенно коснулся рукояти меча.
— Веди к хозяину. Перед тобой, отпрыски благородного рода ди Креспо, тварь.
Стражника, как ледяной водой окатили, вытянулся, взгляд заметался по фигурам нежданных гостей. Особенно задержался на Луиджине, которая действительно похожа на благородную.
— Ты, конечно, можешь нам не верить. — Подключилась девушка, вздёрнув нос. — Но тогда мой отец подтвердит лично, и поверь, живых здесь не останется.
— В-в-в-верю. — Пробормотал стражник.
Острие скьявоны упёрлось в подбородок и бедняга застыл, пытаясь сообразить, когда парень успел выхватить клинок. Орландо слегка надавил и прорычал:
— Запомни одно, визит тайный. Если хоть одна собака в городе узнает, то тебя найдут и... ну не знаю, может быть по старому римскому обычаю, намажут мёдом и положат в лодку с молоком, которую накроют другой лодкой и поставят у муравейника. Как тебе перспектива?
— Н-н-н-не очень. — Выдавил стражник, готовый пустить струю под себя.
— Веди.