Сидящий на ветке березы, напротив открытого окна спальни дрозд, исходил на звонкие и оглушительно громкие рулады. Проснувшийся одновременно с начавшим сереть горизонтом, он безжалостно будил округу своим заливистым пением, заставляя приверженцев жизни за городом радоваться своему выбору, а остальных, живущих в этом элитном загородном поселке, проклинать тот день и час, когда они согласились под нажимом или по неведению, переехать сюда из милого их сердцам мегаполиса, с его сиренами, ревом двигателей или рыком соседского перфоратора, но без дроздов.
- И ведь попробуй, заикнись, что хочу пожить в квартире, без этих ежедневных поездок, - Евгений Владленович неприязненно покосился на супругу, разметавшуюся по широкой кровати, - воздух, ей, видите ли, в городе не такой… А то, что сын без присмотра и контроля вообще вразнос пошёл, она видеть не хочет. Позавчера опять ППСники звонили, из ресторана вывалился им под ноги, пытался уехать на своем Ровере. Хорошо, что узнали и вежливо придержали до моего приезда. Скотина пьяная, орал, что погоны с них сдерёт… Когда полгода назад, только чудом обошлось без жертв, и рот вездесущим писакам, пронюхавшим о ДТП и родстве пьяного до положения риз водителя с начальником управления МВД по городу, удалось заткнуть только с помощью их главреда. Сколько сил и денег ушло на это, жена так и не узнала. Ничего, кроме очередного приема у мэра или губернатора и от какого кутюрье платье надеть, её не интересует, - он снова бросил взгляд на пышное тело, - специально по ее запросу в проект дома был внесен спортзал, на космическую сумму закупил тренажеры… Знал бы, что прислуге придется два раза в неделю с них пыль стирать, купил бы лучше катер, о котором давно мечтал. Юльку бы по реке катал… - Евгений Владленович поморщился, - Черт, совсем из головы вылетело, - «Милый, ни о чем не переживай, я сама обо всем позабочусь…» - и тогда же, уже позавчера: - «Любимый, я не хотела тебя расстраивать, у меня задержка, уже полтора месяца, придумай что-нибудь, ты же мужчина…» Да тут полгорода знает, чья она любовница, только и будут говорить об этом. Придется везти в соседний центр…
По широкой лестнице спустился на первый этаж. Прислуга придет в десять, приготовит обед и сделает заготовку на ужин. Жене останется только поставить в духовку, в соответствии с написанными на листочке температурой и временем. Завтрак придется готовить самому. Времена, когда жена вставала вместе с ним, готовила завтрак и вместе, обнявшись, они выходили из дома, давно прошли. Поднять ее с кровати раньше десяти утра приравнивалось к государственной измене, наказывалось надутыми губами и упорным молчанием в течение следующего дня. Да и Бог с ней, молчащей - ура, свершилось! Тишина, о которой в течение всего дня мечтаешь, как о манне небесной, наконец-то наступает, еще раз ура! Но нет, каждый вечер, по однажды заведенному распорядку, звонит папулечке и сообщает все, чем смог обидеть муж. Слава Богу, что тестю, а не тёще. Тесть, хоть и не чает души в своей разбухшей, как на дрожжах дочурке, сорока двух лет от роду, но всё равно мужик. Мужик с генеральскими погонами в главке МВД. И хочешь – не хочешь, но приходится соглашаться с ним, звать на очередные выходные с выездом на рыбалку на заповедные острова и ночевкой в элитном гостиничном комплексе на этих же островах, заглаживать свою вину и слушать уже заученные наизусть лекции о том, как надо любить его дочь. Тёща сюда не ездит. Где-то в дальнем пригороде Праги, в давно и негласно прикупленном особнячке на имя очень дальнего родственника и по его же бессрочной доверенности, живёт безвыездно уже который год, окруженная негой, и единственное, что ее беспокоит – не выродились ли огромные чайные розы, заплетающие высокое кованное крыльцо.
Колбаса понемногу приобретала характерную корочку, яростное шкворчание утихало, и всё ближе наступал момент, когда, перевернув зарумянившиеся снизу кружки̍, надо быстро залить заранее разбитыми сырыми яйцами, постаравшись при этом не нарушить целостность желтков. Зеленый лук, укроп и петрушка, мелко нарезанные и заранее посоленные крупной солью, ждали своего времени в миске, стоящей поодаль.
«Наша служба и опасно и трудна…», мобильник, предусмотрительно захваченный из спальни, внезапно разродился опостылевшей мелодией. Давно уже дежурный по городу не замыкается на него напрямую, давно уже все сообщения должны отфильтровываться прежде, чем достигнут его ушей, но нет, сам установил порядок, чтобы в экстренных случаях звонили напрямую, минуя замов.
С сожалением отодвинул с конфорки наполовину готовый завтрак, пытаясь спрогнозировать сообщение из дежурки. Ничего, кроме очередного фортеля наследника, в голову не приходило.
- Слушаю, Владыкин!
- Товарищ полковник, доброе утро! Дежурный по городу капитан Сироткин. Тут у нас почти по всем отделениям проблема возникла, звонят, не знают, что делать. Алло, товарищ полковник, Вы меня слышите?
- Сироткин, не дрозди, тьфу, не томи, что не так? – Евгений Владленович припомнил этого вечного дежурного по городу. Всегда взъерошенный, в круглых очках, как у Джона Леннона, но вместе с тем, толково распределяющий входящие звонки, и правильно контролирующий ситуацию, по пустякам звонить напрямую не мог. Значит действительно произошло нечто, выходящее за рамки обыденной и размеренной жизни областного центра.
- Товарищ полковник, у нас полгорода чистосердечников, в отделах очереди стоят, друг другу в затылок дышат…
- Сироткин, ты можешь по-русски изъясняться? Какие, к черту, чистосердечники?
- Евгений Владленович, я по сообщениям из районных отделов так понял. У них с шести утра народ приходить стал, требуют, чтобы приняли заявления о чистосердечном признании. Не из всех районов, из трех – из Партизанского района, Октябрьского и Ленинского. Они там в шоке, спрашивают, что делать. По заявлениям, если к ним по закону относиться, половину из пришедших задерживать надо.
- Так пусть задерживают! Им что, дополнительный приказ нужен?
- Товарищ полковник, мест уже нет! Пятнадцатисуточников выпустили! Всех! Все равно мест не хватает. Привезли в остальные РОВД – тоже все заполнили. Личный состав по тревоге подняли, чтобы заявления принимать и фильтровать, но очереди как стояли, так и стоят.
- Ясно, капитан. Машина ко мне выехала?
- Уже минут двадцать, как у ворот стоит, товарищ полковник.
С искренним сожалением посмотрев на остывающую в чугунной сковороде яичницу, полковник на секунду усомнился в своем порыве, но тут же, избавившись от искушения, решительно махнул ладонью вниз, отсекая с трудом преодолимое желание вернуться к плите. Аккуратно прикрыв за собой входную дверь, также аккуратно, на два оборота замкнул ее. У прислуги есть свои ключи, а жена будет спать еще долго.
- Володя, привет! Ты хоть, можешь мне толком рассказать, что происходит?
Здра жла тащ п’ковник, - водитель по привычке проглатывал слоги и буквы, - в городе черт знает что творится! Помните перекресток Чкалова и Дзержинского? Да, тот самый, где раньше круговое было и все время аварии сейчас. Тридцать минут назад ехал, Вы не поверите, все друг другу уступают, пешеходов пропускают, поворотники, блин, научились включать! Даже бабы, тащ п’ковник! – ожидая, пока Владыкин устроится на заднем сиденье, поглядывая в зеркало заднего обзора, затараторил водитель.
- Ты мне не про дороги, что в управлении творится расскажи!
- Так мне откуда знать, мне дежурный прямо в гараж позвонил, за Вами отправил. В управу я не заезжал. А что, случилось что-то, тащ п’ковник?
- Езжай. Приеду – разберусь, там видно будет.
Добавьте описание
Вскоре в окне замелькали пейзажи дальнего пригорода. Да и какой это был пригород – так, деревня, примыкающая одним краем к быстро разрастающемуся городу. Местное население по-прежнему держало коров, пасущихся на лугах вдоль трассы, кур, гуляющих во дворах, а если дом стоял неподалеку от мелкой и узкой речушки, то и уток, без труда переходящих эту речку-ручеек вброд. Узкие улочки без освещения, тротуаров и асфальтового покрытия, превращающиеся после дождя в трудно преодолимое препятствие, примыкали к трассе, ведущей в центр и только черные, покосившиеся от времени заборы, обозначали их присутствие и направление.
Евгений Владленович знал - как только Жуковка вошла в городской округ, уровень преступности в городе резко вырос. Здесь на этих кривых улочках ни разу не сидевшего, не считали толковым мужиком. Попасть за решетку считалось делом обыденным и полезным для приобретения житейского опыта, а в наколках, количестве куполов и другой блатной музыке, местная детвора начинала разбираться задолго до того, как научится складывать из букв первые слова. В таком же пригороде, будучи еще зеленым лейтенантом, полковник двадцать с лишним лет назад впервые нарвался на матерого уголовника и не задумываясь, прямо из кармана плаща, спустил курок своего Макара, увидев тускло блеснувший в лунном свете узкий клинок самодельной финки. Повезло с прокурором – бывшим опером. Шум по поводу стрельбы без предупредительного замяли, да и личность убитого оказалось неординарная – семь ходок, два жмура, да десяток только доказанных гоп-стопов говорили о многом. Начальство отметило его настырность в оперработе внеочередной звездочкой на погоны и повышением по службе. Знакомство и женитьба на дочке начальника областного управления резко ускорила карьеру. Уже через год он занял ставшую вакантной должность начальника отдела уголовного розыска, а буквально через полгода, после быстрого успешного раскрытия короткой серии нападений на инкассаторов и задержания злодеев силами оперов, без стрельбы и привлечения ОМОНа, перескочив через должность и досрочно получив очередную звездочку, стал самым молодым в истории города начальником полиции.
Машина плавно притормозила у крыльца управления. Евгений Владленович вышел из Лендкрузера и, пригладив широкой ладонью начавшие редеть волосы, надел фуражку.
- Товарищ полковник, за время моего дежурства происшествий не случилось! – Сироткин лихо отрапортовал, вовремя заметив прибывшее начальство и успев выскочить со своим докладом в холл.
- Капитан, а очереди в отделах по городу? Или ты пошутить со мной решил? Что с этими очередями?
- Евгений Владленович, есть очереди. В отделах стоят, дежурные пачками принимают чистосердечные признания. Сначала были те, о которых я Вам уже говорил, а сейчас из Зареченского района позвонили, тоже народ толпится, признания пишет, - Сироткин виновато развел руками, - вроде бы даже хорошо, что признаваться решили, но все одновременно… Как-то неестественно, товарищ полковник. Я вот подумал, может, это такой перформанс, ну, типа представление?
- Капитан, ты что, хочешь сказать, тысячи одновременно и в разных районах сговорились и пошли добывать себе судимость по триста шестой? Бред какой-то… Зам мой здесь уже?
- Так точно, за десять минут перед Вами прибыл…
- Его и начальника отдела информации и связи ко мне в кабинет. Чем быстрее, тем лучше.
Юльки еще не было на месте, она придет только к половине девятого, чтобы через полчаса встретить шефа чашечкой самолично сваренного крепкого кофе. Впрочем, сейчас было совсем не до кофе. Происходящее не имело объяснения и этим пугало. Евгений Владленович размашистым шагом пересек пустую приемную и проследовал в кабинет. Следом в дверях появился и застыл его зам, ожидая, пока шеф развернется к нему лицом и разрешит войти. За его спиной топтался начальник информации и связи. Субординация заставляла ждать и проявлять терпение.
- Оба здесь? Заходите, присаживайтесь. Одна голова хорошо, а две – лучше. Про три даже не упоминаю. Что думаете? – Начальник управления наконец развернулся и тяжело опустился в кресло, - надеюсь, уже в курсе происходящего? Александр Дмитриевич, твои спецы интернет мониторят, соцсети… Что в последние дни, какая-то активность, хоть что-то по этой теме проходило?
Начальник отдела информации вскочил, услышав обращение старшего к себе, - Товарищ полковник…
- Садись, не на совещании, - Евгений Владленович махнул ладонью вниз, усаживая майора на стул, - докладывай!
- Я прозвонил по всем отделам и своих поднял, ничего не замечено, товарищ полковник! У меня с соседями контакт по таким делам налажен, уже созвонился. Тоже ничего не заметили. – Соседями или смежниками в МВД традиционно называли коллег из ФСБ. – Договорился, если что станет известно – обязательно сообщат.
- Соседям наши проблемы не озвучивать! Нам только их внимания не хватало! – Владыкин развернулся к заму:
- Геннадий Сергеевич, ты что по этому поводу думаешь?
Начальник полиции шумно выдохнул и, многозначительно покосившись на Видаева, начал издалека:
- Товарищ полковник, если тщательно отфильтровать заявления, то процент мы, конечно, поднимем, - подполковник еще раз скосил глаза в сторону майора, - но здесь необходимо дополнительные силы привлекать, разбирать по важности, квалифицировать по срочности…
Начальник управления, наконец, правильно расшифровал взгляды подполковника в сторону майора.
- Александр Дмитриевич, у меня по технической части пока все. Прозвони еще раз по всем отделам, поинтересуйся. Своих перетряси еще раз. Действуй!
- Есть, товарищ полковник! – Майор, не забыв задвинуть за собой стул под стол, вышел из кабинета.
Начальник полиции, выждав несколько секунд, вышел вслед за ним в приемную и повернув ключ, торчащий в замочной скважине с внутренней стороны, вернулся в кабинет. Показав пальцем на свое ухо, а потом многозначительно ткнув им в сторону телефона, продолжил:
- Заявления не принять мы не имеем права, в отделах по городу действительно очереди стоят. У нас людей не хватает для регистрации. Есть предложение привлечь участковых и отпускников отозвать. – Подполковник, рассказывая о предлагаемых мерах, отчаянно подавал знаки начальнику управления, призывая того выйти на свежий воздух.
- Ясно. Гена, у тебя сигареты есть? Пойдем на балкон, сам покуришь, да и мне сигарету дашь, с такими новостями никаких нервов не хватит, не только закуришь, но не удивлюсь, если пить начну, - Евгений Владленович выбравшись из громоздкого кресла, жестом показал направление движения. Через минуту, стоя на площадке внешней пожарной лестницы и дождавшись пока подполковник закурит, продолжил, - что хотел сказать? Думаешь, слушают меня? Кто, гестапо или соседи?
- Не знаю, но такие разговоры лучше без чужих ушей разговаривать. Мне пара своих, прикормленных дежурных из райотделов отзвонились. Среди «чистосердечников» есть несколько наших оперов. Сам догадаешься, что пишут или детально на пальцах показать? Их признания пока придержали, но сам понимаешь, отфильтровать всех – не в наших силах. Если даже малая толика просочится и до гестапо дойдет – наступит реальный армагеддец. УСБ рот не заткнешь и руки не свяжешь. Если соседи ввяжутся – то же самое, хрен редьки не слаще. Надо искать причину. Сидели, молчали – и на тебе, дружными колоннами на себя заявы катать. Неспроста это. Всех сразу запугать не могли, значит причина в другом, а в чем – большой вопрос. Давай думать, Женя, если что – в соседних камерах на пару десятков лет присядем.
- Докурил? Найди Видаева, только без телефона, сам сходи. Пусть пришлет ко мне в кабинет своего толкового спеца с приборами. Проверим кабинет на прослушку-проглядку – на лестнице много не надумаешь. Есть идея, пока неясная, но что-то вырисовывается. А пока своих оперов поровну в отделы отправь. Пусть помогут, да приглядят за местными. Мужики у тебя тертые, дело знают. Все свежие заявления отсортировать отдельно, журнал по ним завести новый. Давай, Гена, одна нога там – другая здесь, действуй! Да, кроме кабинета еще и приемную проверьте насчет жучков - береженого Бог бережет. А я пока по отделам проеду, посмотрю на месте что творится. Со связи не исчезай, в любой момент можешь понадобиться.
Лендкрузер стоял на своем месте, раз и навсегда определенном начальником управления. Владимир, следуя своей привычке, после каждой поездки специальной замшевой тряпочкой стирал только одному ему видимые пятнышки, доводя вид машины до идеального и незлобиво огрызался на подначки стоящих неподалеку ППСников.
- Володя, заканчивай лоск наводить, поехали! – Евгений Владленович еще с крыльца торопил своего водителя, - едем в Партизанский отдел, только быстро, люстру включай и сирену, поедем с музыкой.
Добавьте описание
Есть, тащ п’ковник, с музыкой! – машина рванула с места, вдавив в спинку сиденья. Ездить быстро Володя любил и умел. В свободное от службы время он не вылезал из-под своего любимого и многократно перебранного УАЗа, на котором постоянно завоевывал призовые места в соревнованиях в гонках по бездорожью. Отменная реакция и способность предвидеть ситуацию на дороге снискали ему славу лучшего водителя в городе, а множество кубков и медалей, полученных на соревнованиях самого разного ранга, подтверждали это. Истошная сирена, дополняемая крякалкой, метлой вычищала дорогу перед мощной машиной, попутные и встречные автомобили прижимались к обочине, уступая путь, а пешеходы замирали на тротуарах, не спеша выходить на зебру, отмечающую переходы. Уже через несколько минут полковник Владыкин быстрым шагом поднимался по ступенькам лестницы, ведущей в отдел. Встречные полицейские отдавали честь и удивленно провожали его взглядами – обычно визит высокого начальства предварялся внеплановым авралом по приведению документации в божеский вид, проверкой внешнего вида сотрудников и наведением порядка внутри и на прилегающей территории.
С трудом пробравшись сквозь толпу, осаждающую окошко дежурного, начальник управления поднялся на второй этаж. Пролетев пустую приемную, Евгений Владленович рванул на себя ручку. Что-то хрустнуло и обе половинки дверей разлетелись в стороны. Пискнув, из-за стола выскочила секретарша и на ходу, заливаясь пунцом и оправляя юбку, мышкой проскочила мимо остолбеневшего полковника.
- Дверь закрой! – закипая, рявкнул ей вслед полковник, проводив взглядом и поворачиваясь к помертвевшему от испуга, вжимающемуся в высокую спинку кресла начальнику отдела полиции. За спиной стукнули закрывшиеся створки двери.
– Ты что, гаденыш, - медленно, размеренно, а от этого особенно страшно, тихо говорил Владыкин, - решил, что Бога за бороду поймал? Синекура тебе досталась? Я тебе, сцука, устрою, тебя автостоянку охранять не возьмут…
Полковник был страшен в гневе. Держа на весу одной рукой обмякшее тело начальника отдела, он вплотную, до упора намотал его форменный галстук на кулак. Вены на лбу начальника Партизанского отдела полиции вздулись, глаза начали закатываться, из уголков рта показалась пена. Пальцы, тщетно пытаясь расцепить мощный кулак, всё слабее и слабее сжимались на запястье Евгения Владленовича.
– Удавить бы тебя, скотину, да руки пачкать о такое дерьмо не хочется, - он отбросил почти потерявшего сознание, полузадушенного и хрипящего подполковника на спинку кресла.
Снова наклонившись, кончиком его галстука брезгливо оттер кулак от попавшей на него пены.
– Слушай сюда! Там у тебя очередь собралась, чистосердечные признания пишут – признаются во всем – от кражи соседских пельменей до убийства Кеннеди. Всё, до последнего листка собрать, сложить, опечатать и в управление доставить. Лично будешь сидеть и складывать! Ты меня понял? – начальник отдела судорожно закивал, не сводя глаз с Владыкина, - На эти заявления отдельный журнал заведешь, все в нем отметишь. К приему заявлений привлечь всех – отпускников, участковых, если есть практиканты, то их тоже. Из управления к тебе опера подъедут – помогут. Выполнять их указания как мои. И чтобы к вечеру все заявления были приняты. И не дай Бог количество записей в журнале и заявлений не совпадет! Докладывать каждый час о количестве принятых заявлений! Задержанные по чистосердечным признаниям имеются?
- Так точно, - ухитрившись пройти за два произнесенных слова всю октаву, от «До» до «Си», изобразил ответ начальник районного отдела полиции.
- Всех выпустить. Никаких подписок о невыезде! И чтобы в журналах никаких следов о их задержании, ясно? Хлопнув за собой дверью кабинета, Владыкин на долю секунды задержался в приемной, взглянув на привставшую секретаршу, - воды ему отнеси, любителю клубнички…
На выходе полковник неожиданно ощутил острый приступ сожаления о своем поведении и желание рассказать всем о всех своих прегрешениях. Тряхнув головой, он отогнал от себя гнетущую навязчивую мысль. Надо было продолжать начатое, а тут такое в мозгах творится…
В остальных райотделах полиции прошло без эксцессов. Предупрежденные начальником Партизанского райотдела, Владыкина встречали у входа, докладывали о количестве принятых заявлений и даже показывали отдельный журнал регистрации вновь поданных заявлений. Задержанные оказывались выпущенными еще до приезда начальника управления. За время поездки по городу мысль, зародившаяся в голове в беседе с Кравцовым, обрела контуры формы, начала обрастать плотью, и была готова появиться на свет. Для подтверждения своей догадки нужен был именно Кравцов. Подъезжая к управлению, Евгений Владленович набрал его на мобильном:
- Гена, я через пару минут буду у себя. Жду.
В приемной Юлька, преданно глядя в глаза, шагнула навстречу. Пришлось остановить:
- Не сейчас, времени нет совсем. Сделай пару кофе, сейчас Кравцов придет. Ни для кого меня нет, ни с кем не соединять… - полковник секунду подумал, - ну разве, что оттуда будут звонить, - он ткнул указательным пальцем вверх, подразумевая высокое положение звонящего.
Обернулся к вошедшему Кравцову:
- Проходи, есть идея. Сейчас, Юля кофе принесет, обговорим. А пока набери своих оперов, пусть поровну по Заречному, Партизанскому, Ленинскому и Октябрьскому районам разойдутся. Вроде там все правильно поняли, но присмотр не помешает – спать спокойнее будем. Я предупредил, что помощь из управления пришлю, их ждут.
Вошедшая Юля молча и быстро расставила на журнальном столике чашки со свежесваренным кофе, высокие запотевшие стаканы с холодной водой и вазочку с курабье - любимым печеньем полковника. Владыкин прервался, с удовольствием наблюдая, как под тонкой блузкой колышутся тяжелые груди накрывающей стол секретарши. Проводив ее взглядом, он тяжело вздохнул:
- Садись, Гена. Я буду говорить, а ты слушай. – с удовольствием сделав глоток ароматного кофе, продолжил, - Гена, а ты не подумал почему заявления несут только в четыре района? В городе девять, Гена, девять районов, а заявления несут только в четыре. А знаешь почему? И я пока не знаю. Но смотри какая интересная картина получается, - Владыкин подошел к карте города и взял в руку указку, — вот районы, - указка поочередно ткнулась в четыре точки на карте, - ничего тебе не напоминает? Если их по внешнему контуру между собой линией соединить, то получается сильно вытянутый ромб.
- Женя, да ромб – он и есть ромб, то есть ромб и напоминает. Может, там по магазинам водку необычную завезли, что при похмелье такой эффект дает, нет? – Кравцов хохотнул, глядя на Евгений Владленовича.
- Гена, там такие же магазины, что и в остальной части города – Магниты да Пятерочки, Красное и Белое. И набор везде одинаковый. Я вот на что внимание обратил: запросил в каждом отделе время начала подачи заявлений. Здесь становится еще интересней. Позже всех чистосердечники появились в Заречном. Раньше всех – в Партизанском. А вот в Ленинском и Октябрьском – практически одновременно. А теперь обрати внимание, как они расположены. Партизанский и Заречный районы находятся на острых углах этого ромба, а Ленинский и Октябрьский – на тупых. Не понимаю какую это играет роль, но уверен, это важно. Нужна консультация с технарями. Пусть посмотрят, подумают, может, что-то сообразят.
Полковник отошел к рабочему столу, нажал кнопку селекторной связи, - Юля, Видаева ко мне, срочно!
- Уже звоню, Евгений Владленович, - мгновенно откликнулся аппарат голосом секретарши и отключился.
- Гена, дуй по отделам, проверь своих оперов, проинструктируй еще раз. Не дай Бог, хоть что-то из заявлений просочится наружу. Заодно проверь прилегающие районы. Тебе на все два часа. Будут вопросы - звони на мой личный, - Владыкин достал из кармана маленький кнопочный телефон, - и тоже со своего, не засвеченного. И думай, думай! Этот район не просто так образовался.
В дверях Видаев, сделав шаг в сторону, пропустил выходящего начальника полиции.
- Александр Дмитриевич, заходи, только двери за собой прикрой. У меня здесь мысль нарисовалась, а форму ей придать никак не получается. Садись, послушай, - следующие пять минут Владыкин повторял ему все то, что только что озвучил Кравцову. Замолчав, он выжидательно посмотрел на начальника связи, - что думаешь по этому поводу?
- Товарищ полковник, я - айтишник, если бы вопрос по компьютерам был, то без проблем. Здесь скорее всего что-то, связанное с беспроводными технологиями. Был у нас спец, Вы должны помнить его, ремонтировал всему управлению радиостанции, автомобильные и носимые. Его бы спросить, но он уже полгода, как на пенсию вышел. По слухам сейчас в пригороде, кажется, в Жуковке, ремонтом телевизоров на дому подрабатывает. Говорят, что даже очередь к нему, чуть ли не на месяц вперед.
- Фамилию помнишь? Имя-отчество?
- Конечно помню, классный мужик, никому никогда не отказывал. Морозов Игорь Павлович. Только вот адреса не знаю.
- Юля! С отделом кадров соедини! – Владыкин снова нажал клавишу селектора.
- Евгений Владленович, соединить можно, только трубку они не поднимут, - извиняющимся голосом тут же отозвалась приемная, - обед уже, все в столовой. Через полчаса, не раньше.
- Держи на контроле, как только обед закончится – немедленно соединяй. Я обедать не пойду, сооруди мне пару бутербродов и еще кофе. – Евгений Владленович не жаловал общепит в любых его проявлениях, однажды, еще в курсантские годы, жестоко отравившись несвежим салатом и проведя неделю в больничной палате.
- Александр Дмитриевич, ты иди обедай, – Владыкин повернулся к Щевцову, - придется твоего спеца из дома вытаскивать, понадобится твоя помощь. И то, что в этом кабинете услышал – никому. Не маленький, сам понимаешь.
Юля с подносом в руках вошла в кабинет через пять минут. Досконально изучив за время работы пристрастия шефа, сделала не пару, как он просил, а вдвое больше бутербродов. И кофе был не в маленькой чашечке, а в большой и высокой кружке, которую Юля по недоразумению именовала бокалом.
- Малыш, спасибо, - Евгений Владленович удержал за руку уходящую девушку, - прости пожалуйста, сегодня столько дел навалилось. Завтра все решу, отвезу тебя в соседний центр, не переживай, все будет хорошо…
- Не надо меня никуда везти. Пусть будет, как есть, - девушка дерзко взглянула в его округлившиеся от удивления глаза, - я сама все решу. Разрешите идти, товарищ полковник? – не дождавшись ответа Юлия вышла, плотно прикрыв за собой дверь.
Видаев вернулся с обеда значительно раньше.
- Товарищ полковник, - едва открыв дверь начал майор, - есть номер Морозова, и адрес есть. Он с начальником гаража дружит, я вспомнил, когда на обед пошел. Вот, вместо обеда в гараж сбегал, - Александр протянул Владыкину листок с записанными адресом и номером телефона.
- Я так понимаю, что поесть ты не успел? Садись, угощайся. Юля! – В сторону полуоткрытой двери громко позвал Евгений Владленович, - сделай еще кофе, пожалуйста! И Володе позвони, пусть на месте будет.
Добавьте описание
Лендкрузер начальника управления МВД областного центра, тяжело переваливаясь на ухабах, медленно пробирался по грунтовой дороге бывшей деревни, а ныне пригорода, по привычке называемого Жуковкой. Володя шипел сквозь зубы, не рискуя материться в присутствии начальника вслух. Участкового, чьей землей являлся этот, забытый Богом, кусочек города, найти не удалось – на звонки он не отвечал и в опорном пункте, судя по засыпанному мусором крыльцу, давно не появлялся. Ни навигатор, ни всезнающий Яндекс дорогу подсказать не смогли и оставалось пользоваться древним, но зато самым надежным способом – опросом местных жителей. Однако, найти местных жителей тоже оказалось весьма непростой задачей. Едва машина в полицейской ливрее поворачивала на улицу, мужички, сидящие на корточках у ворот некоторых дворов и неспешно перетирающие четки пальцами в татуированных перстнях, бесследно таяли в окружающем пространстве, подтверждая теорию, что испариться может всё, даже человек.
- Александр Дмитриевич, набери его еще раз, может проснулся уже или вернулся, если трубку дома забыл? – в очередной раз говорил Владыкин, - ну не может же не обратить внимания на неотвеченные?
- Набираю все время, товарищ полковник, не отвечает, - с заднего сиденья отозвался Видаев, - не отвечает. У меня идея появилась, разрешите?
- Давай, озвучивай!
- Если он ремонтом телевизоров занимается, то должна быть хорошая антенна, ретранслятор на другом конце города, далеко отсюда. Надо на антенны смотреть. Ему для проверки приема нужен качественный сигнал, товарищ полковник.
- Володя, останови. Из машины мы антенну не увидим, придется ножками потопать, - Евгений Владленович, открыв дверь, дождался полной остановки и не спеша выбрался из лендкрузера. У задней двери уже стоял Видаев, обреченно разглядывая свои, еще недавно до зеркального блеска начищенные туфли.
- Майор, не туда смотришь, нам антенна нужна, а обувью потом займемся, когда выберемся отсюда, да и из всего этого дерьма.
Высокую мачту с несколькими антеннами различных размеров на ней, заметили почти одновременно через три квартала. К этому времени не только туфли, но и черные форменные брюки обоих офицеров до середины икр приобрели цвет дорожной, мелко перемолотой колесами машин пыли. Ограда, скрывающая дом, значительно отличалась от окружающих - щелястых и дощатых. Качественно окрашенный хорошо подогнанный металлопрофиль не давал ни малейшей возможности заглянуть за него и определить дома ли хозяева. «Егоза», в две нитки натянутая поверх забора, пресекала любые намерения преодолеть его и придавала неприступный вид. Мощные откатные ворота, сваренные из крепкого швеллера, завершали сходство с тюрьмой строгого режима и напрочь отбивали желание побывать внутри.
- Ну, что скажешь, майор? Его крепость? Или барона цыганского?
Добавьте описание
- Товарищ полковник, его, - майор показал на неприметную дверь в заборе, — вот сейчас сами увидите, - подойдя ближе, он нажал кнопку вызова на панели видеодомофона. Замок щелкнул, приглашая войти, едва отыграла мелодия звонка.
Продолжение не за горами.
Novosea Company. Редактировал Bond Voyage.
Все главы повести и другие рассказы автора читайте здесь.
Дамы и Господа! Если публикация понравилась, не забудьте поставить автору лайк, написать комментарий. Он старался для вас, порадуйте его тоже. Если есть друг или знакомый, не забудьте ему отправить ссылку. Спасибо за внимание.
==========================
Желающим приобрести авантюрный роман "Одиссея капитан-лейтенанта Трёшникова" обращаться kornetmorskoj@gmail.com
В центре повествования — офицер подводник Дмитрий Трешников, который волею судеб попал служить военным советником в Анголу, а далее окунулся в гущу невероятных событий на Африканском континенте.
==================================================