Если с человеком пообщаться какое-то время, он расскажет о своем чудесном спасении. Мне во всяком случае часто такое рассказывают. Специально не спрашиваю. К слову приходится, например, так:
- Я упал со скалы, я летел и повис, зацепившись за корень, он воткнулся мне в бок, прошел через ногу, он спас меня, до земли было еще далеко. Потом меня сняли оттуда. С трудом. Долго с палочкой ходил.
Или так:
- Я был мальчишкой, купались на реке с отцом, он на глубине, я у берега, вдруг что-то потянуло, ушел под воду, ни звука не успел издать, только страх, дальше не помню, но оказался на берегу, никого рядом, отец даже не заметил неладное.
С одной стороны – логично. Те, кто не спасся, ни о чем не расскажут. С другой – а вы помните в своей жизни такое? Опасность, которая миновала. Кирпич, который упал перед носом, а не на голову. Змею, которая собиралась укусить, но промахнулась или поперхнулась.
Может быть, мы все давным-давно уже спасенные? Даже те, кто не заметил змею, потому что смотрел в другую сторону.
Почти обязательное условие в книгах и киношках с напряженным сюжетом - какая фраза? «В паре сантиметров». Если бы пуля/стрела/клинок/ядро/акула промчались бы на пару сантиметров выше/ниже/правее/левее – кина бы не было. То есть чудесное спасение – это такое забитое клише, которым никого не удивишь. Неудивительное чудо. Но мы каждый раз поражаемся.
Один водитель – профессиональный - рассказывал, как он трижды попадал в аварии. Вылетал с дороги. Машина переворачивалась. Один раз стекло пробил сук дерева, как в кино - в паре сантиметров. Саша каждый раз получал буквально пару синяков. Рассказать можно что угодно? Пожалуйста, он показывает видео. На нем блестящая новая машина, Александр за рулем, на задние сидения садятся женщина и дети:
- Обычно, я всегда ждал, когда устроятся поудобнее, а в тот раз что-то не давало покоя, как только сели, сразу и быстрее.
На видео машина отъезжает, в ту же секунду на место, где только что были дети, падает дерево.
Или вот Анастасия так - летела головой вниз с детского дня рождения. Кафе на втором этаже, здание высокое, лестница длинная, ступеньки железные. Настя на шпильках. И с самого верха кувырком. Несколько раз, пока за прутики перил не затормозилась. А внизу подружка белая вся: «ты ж головой… и спиной… и шея целая». И непонятно, почему все целое, только ногу разбило ступенькой.
Но Настя и раньше с лестниц летала. В школе, зимой бежала на уроки, а ступеньки тоже железным уголком обитые, обледенели. Виском ударилась. Встала и домой пошла. Сотрясение, правда, поставили.
И еще была история. Все домашние утром расходились, Насте во вторую смену. Спала всегда подольше, а тут встала зачем-то. На дверь входную посмотрела, в кухню заглянула… на плите газ идет, чайник отставлен, конфорка потухла, газ идет. Вечером маме сказала. Мама промолчала, наверное, не поверила.
А подружка – та, что про шею спрашивала, сама в детстве чуть шею не сломала. С девчонками по стройке лазила. Где перекрытий нет – досочки лежали. Девочки вперед прошли, под ними доска треснула, но никто не сказал. Маша на доску наступила и ухнула вниз, там кирпичи, битое стекло, арматурины торчат – все прелести. Но Маша как-то удачно приземлилась. Только бока ободрала.
Другая подружка ванну принимать пошла. Одна жила, с котом. Квартиру новую сняла, с новеньким котлом. Разомлела в водичке, уснула. Кот разбудил. Орал, в дверь лапами колотил, скребся. Люда из ванной выползла, на газовый туман рукой помахала, форточки пооткрывала и на диван упала. Кот тут же перед лицом замаячил, и принялся на кошачьем нотацию читать, спокойно так, по-человечески. Да, согласилась с ним Люда, если бы не ты, я б в той ванне осталась.
А Юля этой зимой на дороге крутилась, в гололед. На мосту из Минвод в Пятигорск. Сама не поняла, как ее завертело, подумать многое успела: что начальнику скажет, если разобьется, что сыну скажет, а потом в голове всплыл мальчик-инструктор, что много-много лет назад учил водить, встал и сказал, что делать. Остановилась.
А Юлин дядя на Камазе с обрыва умудрился сорваться. Камаз в утиль, а дядька здоров.
А дед Настиного мужа на подводе в войну – наоборот - на краю обрыва лошадь удержал, в паре сантиметров.
А женщина одна, незнакомая, на моих глазах в проруби зимой тонула. Но мимо пробегал мужчина, вытащил ее быстренько и дальше побежал.
Мне кажется, если поспрашивать, у каждого найдется такая история. Личная история чудесного спасения. Когда человека могло бы не стать. Но вот он живет, почти целехонький. Живет и иногда сомневается, зачем он… достоин ли он… нужен ли он… и есть ли высшая справедливость… и высшие силы… и спасение… и спаситель…
Похоже, что есть. Если почти все живущие – уже - чудом спасенные.
Особенно, если спасение происходило не раз. Как у первого моего рассказчика, он летал дважды или трижды… вообще-то, больше, но каждый раз возвращался на землю. Зачем?
Пазлы наших историй складываются так, чтобы мы вписались в сегодняшний день, именно в такую картину мира. Существовали. И действовали по собственной свободной воле так, чтобы завтрашний мировой пазл тоже сложился. Возможно, он окажется целым, если нам удастся выполнить свою миссию, и возможно, если – словом или делом - кого-то спасти.
Все истории реальны. Совпадения не случайны.
Светлана Соколова